Море сновидений. О муравьях и динозаврах. Песня кита. Удержать небо - Лю Цысинь

больше, чем сейчас. Она тянулась вдоль всего восточного побережья Адриатического моря. В той стране сербы, хорваты, словенцы, македонцы, черногорцы и боснийцы были одной большой семьей. Они жили в мире и относились друг другу как братья и сестры…

– Даже албанцы в Косове?

– Да, даже албанцы. А управлял страной сильный и мудрый человек по имени Тито. Мы были сильными и гордыми, и культура наша была богатой и разнообразной. Нас уважал весь мир…

Елена посмотрела отсутствующим взглядом на квадрат голубого неба за окном; в уголках ее глаз выступили слезы.

– А что случилось потом? – спросила Катя.

Елена поднялась:

– Деточка, пока меня не будет, оставайся дома и отдыхай. Если начнут падать бомбы, иди к дяде Летничу, в соседнюю квартиру. Не забудь тепло одеться перед тем, как идти в подвал, а то от холода и сырости еще сильнее разболеешься. – Она взяла сумку и направилась к двери.

– А что случилось со страной? – спросила Катя, глядя ей в спину.

В машине не было бензина, и Елене пришлось взять такси, ловить которое пришлось дольше, чем обычно. Поездка прошла относительно спокойно. На улицах было очень мало машин и пешеходов, зато хорошо просматривались столбы дыма. Добравшись до места, она узнала, что из-за бомбежки больница лишилась электроснабжения. Медсестры стояли около кувезов, в которых лежали новорожденные пациенты, и вручную подавали туда кислород из баллонов. Лекарства были на исходе, но несколько доз необходимого Кате иммунодепрессанта все же нашли.

Получив лекарство, Елена сразу же помчалась домой. На сей раз она прождала такси еще дольше, чем утром, не поймала и поехала на почти пустом автобусе. Увидев из окна Дунай, Елена вздохнула с облегчением: почти половина пути позади. Над городом раскинулось бескрайнее чистое небо, и город лежал под ним, как мишень, нарисованная на поверхности Земли.

– Нет, Александр, ты не мессия, – чуть слышно пробормотала Елена.

Автобус въехал на пустой мост через Дунай и быстро достиг середины. Прохладный речной ветерок продувал салон насквозь, и Елена не чувствовала запаха порохового дыма. Если бы не дым, поднимавшийся тут и там поодаль, город казался бы в ярком солнечном свете совсем спокойным, даже безмятежнее, чем раньше.

Тогда-то Елена и увидела ее.

Увидела вдали, низко над землей. В первый миг показалось, что это черная крошка, глянцево вспыхивающая на фоне голубого неба; когда она приблизилась, Елена рассмотрела продолговатую форму. Она приближалась неотвратимо. Елена раньше и подумать не могла, что она летит так медленно, а она будто искала что-то. Она снизилась над рекой, сделав в воздухе изящную дугу. Елене пришлось приподняться, чтобы смотреть, как она мчалась над речной гладью. Она уже настолько приблизилась, что Елена отчетливо разглядела ее гладкие, безобидные с виду очертания. Она не походила на хищную акулу, как уверяли газеты, скорее, она смахивала на бесхитростного безобидного дельфина, выпрыгнувшего из дунайских волн.

Ракета «Томагавк» ударила в мост, и он обрушился в Дунай. Через несколько дней перевернутый автобус вытащили из воды. Там обнаружилось несколько искалеченных трупов пассажиров. Одна молодая женщина и в смерти крепко прижимала к груди сумочку, в которой лежали две коробки с ампулами. Видно было, что она старалась сберечь свою ношу – половина ампул уцелела. На коробках шариковой ручкой были написаны врачебные предписания. Начальник спасателей, расчищавших реку, сказал, что это наверняка какое-то редкое лекарство.

7 апреля, Земля Мэри Бэрд, Антарктида

– Я научу тебя танцевать танго! – воскликнул Альфонсо, и они с Александром закружились по снегу. Александр будто попал на другую планету. На снежной равнине, пребывавшей в сумеречном свете, который в это время года окутывал снежную равнину, он забыл о течении времени, забыл даже о войне.

– Ты танцуешь вполне прилично, но это не настоящее аргентинское танго.

– Мне никак не удается правильно поворачивать голову.

– Это потому, что ты не понимаешь значения движений. Когда танец только появился, аргентинские пастухи просто танцевали и головами не крутили. А потом уже вокруг танцующих стали собираться зрители, такие же пастухи. Парни, конечно, завидовали тем, у кого в паре оказывались красивые девушки, и попросту кидали в них камни. Вот с тех самых пор у танцоров просто не было выхода, кроме как все время быть настороже и крутить головой во все стороны.

Александр рассмеялся было, но смех непроизвольно сменился вздохом.

– Да, в нашем мире иначе нельзя.

10 апреля, Дубна

– Александр, дело хуже, чем я думал. Западные страны прервали всякое научное сотрудничество с нами, американцы собираются демонтировать и вывезти «Крей». Я пытаюсь получить доступ к другому компьютеру. В Дубне есть центр имитации ядерных взрывных процессов. Это военная организация, и у нее есть свой суперкомпьютер. Он нашего производства и не такой быстродействующий, как «Крей», но твою задачу потянет. Только для этого мне придется довести идею до начальства, а ему – обратиться к своему начальству. Подожди еще пару дней! Пусть мы не в состоянии сейчас вести расчеты, но я уверен, что метеочувствительный пункт все еще в Антарктиде!

13 апреля, Белград

В полутемном подвале, почти непрерывно сотрясавшемся от гремевших наверху разрывов, Катя с трудом хватала ртом воздух.

Соседи сделали все возможное, чтобы спасти девочку. Два дня назад дядя Летнич отправил сына искать для нее лекарство, тот обежал все крупные больницы в городе – безуспешно. Запасы препарата иссякли, и, поскольку его поставляли из Западной Европы, нельзя было даже надеяться, что оно появится в обозримом будущем.

И от Катиной матери не было ни слуху ни духу.

В минуты просветления Катя плакала и звала маму, но в бредовых видениях ей являлся отец. Он превращался в громадную бабочку с крыльями в два футбольных поля размером. Бабочка непрерывно размахивала крыльями, разгоняла тучи и туман, и над Белградом и Дунаем светило яркое солнце.

– Люблю солнышко… – бормотала Катя.

17 апреля, Дубна

– Александр, ничего не вышло. Я не смог получить доступ к суперкомпьютеру. Да, я поднимал этот вопрос на самом высоком уровне по своим каналам в Академии наук, но… Нет, нет и нет. Мне не говорили, что не верят, и не говорили, что верят. Впрочем, это уже неважно. Меня уволили. Вышвырнули академика, как паршивую собаку… Почему, спрашиваешь? Потому что я по собственной инициативе занялся этим делом. Да, власти разрешили добровольцам отправиться в Югославию, а то, чем занимался я, – совсем другое… Я тоже не знаю. Это политики, и мы никогда не сможем понять, как работают их мозги, точно так же, как они никогда не поймут нас… Не будь наивным. Поверь, это абсолютно невозможно. Во всем мире найдется лишь несколько компьютеров, которые смогут в приемлемые сроки выполнить такие сложные вычисления…

Ты вернешься домой? Нет, нет, не надо. Как же… просто слов не нахожу. Прости, мой друг, но Кати три дня назад не стало. Развилось отторжение и… и все. Елена восемь дней