Легкий как перышко - Зои Аарсен

– О боже, Миша, – произнесла я, испытывая тошноту. Живот скрутило. – Волны! Она может утонуть на пляже.

– Ну конечно же. Не понимаешь? «НЕГА». Должно быть, это сообщение от Оливии, и значит оно «Не ГА», то есть «Никаких Гавайев».

В тот вечер я начала испытывать беспокойство, как только солнце стало садиться. Небо превратилось из розового в золотое, а потом начало темнеть; я подозревала, что дух Оливии ожесточится, так как мистер Коттон решил запустить цепь событий и повезти Кэндис в то место, где она рискует утонуть в глубоких волнах, предсказанных Вайолет. Теперь я начинала понимать, почему Оливия хотела предупредить выбранной песней: нужно было помешать Кэндис броситься на Вайолет на балу выпускников, потому что эта атака привела к ее попаданию в психиатрическую палату – а это уже натолкнуло ее отца на идею о поездке. Теперь я все ясно понимала: я практически проваливала миссию по защите Кэндис и тем самым помогала предсказанию Вайолет сбыться.

– Ложишься спать так рано? – спросила мама в гостиной, после того как вернулась с Мод с заднего двора, где собачка побегала перед сном. Ее тон предполагал, что мне нужно пойти спать, учитывая, что уже был вечер воскресенья, а утром надо было идти в школу.

Я притворялась, что погружена в просмотр телевизионных новостей о серийном убийце, жившем в Ла-Кроссе.

– Ага, сейчас, только досмотрю до конца, – заверила ее я.

– Уверена, что стоит смотреть такую жуткую передачу перед сном? – продолжила мама. – Ты же не хочешь потом мучиться из-за кошмаров.

Избегая смотреть ей в глаза, я ответила:

– У меня нет кошмаров. Я хорошо сплю.

– Тогда почему в последнее время ты спишь здесь, на диване? – она вскинула бровь и бросила на меня скептический взгляд, прежде чем исчезнуть в коридоре. – Спокойной ночи, спи крепко. Пусть клопы не кусают, – крикнула она.

Когда телепередача, наконец, подошла к концу, я выключила телевизор и вздрогнула от полнейшей тишины в доме. Я включила свет в коридоре и погасила лампу в гостиной, уже накручивая себя мыслями о том, что ждет меня в спальне. С тех пор как Мод заинтересовалась паранормальной активностью, устраиваемой Оливией в моей комнате, я начала закрывать дверь. Это мешало щенку проникнуть туда, но каждый раз вызывало во мне панику, когда нужно было открыть ее и заглянуть внутрь. В ту долю секунды мое сердце, кажется, остановилось.

Я наклонилась вперед и прислушалась, не доносятся ли из моей комнаты странные звуки. Ничего не услышав, я потянулась к ручке двери – и тут же, отдернув руку, прижала ее к груди, осознав, что произошло. Я удивленно ахнула: ручка оказалась раскаленной. Пальцы обожгло – но, опустив на них взгляд и рассчитывая увидеть ожоги, я ничего не обнаружила. Да и ничто в ручке не намекало, что она горячая. Я снова легонько постучала по ней кончиком указательного пальца: она все еще оставалась невыносимо обжигающей. Мне пришлось продумать варианты возможных действий.

Можно было попробовать выйти через входную дверь и прошмыгнуть в дом Эмори – но тихо сделать это не получится. Да и боковая дверь в кухне с ее испорченными пружинами создаст много шума. Через гараж не выбраться, если только я не воспользуюсь пультом дистанционного управления открытием дверей, что точно разбудит маму. Даже не заглядывая в свою комнату, я уже знала, что не смогу спать там сегодня ночью, а идея заснуть на диване и еще больше встревожить маму мне тоже не нравилась. Если это Оливия играла со мной в такие игры – то устроить имитацию пожара в моей спальне всего через пару часов после ужаснувшей меня сцены в фильме было действительно жестоко.

Поэтому я решила пересечь свою спальню как можно быстрее, выбраться через окно и броситься к Трею. Обмотав нижней частью футболки ладонь, я повернула ручку и открыла дверь. В спальне было подозрительно тихо и прохладно. Я быстро закрыла дверь за собой, как можно скорее прокралась к окну, вылезла наружу и снова опустила сетку. На ногах не было обуви – только носки. Я открыла калитку на заднем дворе, а потом – калитку участка Эмори. Я легонько постучала костяшками пальцев в окно Трея, надеясь, что он еще не спит. В комнате за жалюзи было темно. Когда я уже начала паниковать, что он не отвечает, а меня обдувает холодный ветер, окно наконец, поднялось и показался улыбающийся Трей.

– МакКенна Брейди! Какой приятный сюрприз! – шутливо воскликнул он.

– Можно войти?

Было странно оказаться в спальне Трея в темноте. Смущаясь, он подобрал кучку грязного белья с пола и закинул в шкаф. В комнате стоял терпкий запах, бывший для меня символом безопасности: то ли не очень чистых простыней, то ли старых кроссовок. Мы забрались в его узкую кровать, и он накрыл меня фланелевым одеялом, предупреждая:

– Тебе точно придется проснуться и вернуться домой рано утром. Если мои родители обнаружат тебя здесь – твоя мама тебя убьет, ты станешь призраком и будешь меня преследовать.

– Оливия злится на меня. Я все испортила на балу, – призналась я ему. Я рассказала о горячей ручке двери и о том, что Кэндис поедет на Гавайи с отцом на две недели, сразу после окончания четверти.

– В книге сказано, что чем больше дух привыкает к новой обстановке (ну знаешь, в виде привидения), тем легче ему пользоваться своими силами, – как бы между прочим заметил Трей. – Скорее всего, она просто пытается найти более эффективный способ общаться с тобой.

Я прижалась к Трею под одеялом и внезапно сказала:

– Вайолет заманила меня сегодня на фильм с ней и Трейси, и там была сцена бушующего пожара, которая меня сильно впечатлила. Ладно, может, она и не знала, что в фильме будет такая сцена, – но мне кажется, что все же она знала. Я стала полным параноиком?

– Ну, может, немного, – ответил Трей, обнимая меня одной рукой, словно защищая. – Во многих фильмах есть сцены пожара.

– Ага, но эта была очень реалистичной. Мне пришлось выйти из зала и взять себя в руки, и весь день я гадала, снова и снова думая: почему я, а не она?

Мгновение Трей смотрел на меня обеспокоенно и затем спросил:

– Почему Дженни, а не ты?

Я кивнула, не в силах добавить что-то еще из страха расплакаться.

– Разве ты ничего не помнишь о той ночи, когда случился пожар?

Не знаю, как Трей мог бы помнить подробности, которых не помнила я. Это меня поглотило пламя, я задыхалась из-за дыма и смотрела, как проваливается крыша.

– Ты не помнишь причину, по которой не погибла в пожаре с Дженни? – глядя на меня, он пытался понять, вернулись ли ко мне воспоминания.

– Ты правда помнишь ту ночь? – спросила я. В принципе это было вполне возможно. Все-таки это произошло на его улице – и, наверное, было единственным запоминающимся событием в нашем городке за все его детство.

– Я много чего помню о той ночи, – уверенно сказал он. – Мама разбудила меня, потому что почувствовала запах дыма. Помню, как она бежала к входной двери, а потом и по улице, в халате. Ночное небо над твоим домом светилось из-за пожара. Мама велела папе не выпускать меня из дома, но через несколько минут он надел на меня куртку, и мы последовали за ней к повороту, где находился твой старый дом. Ты стояла на улице с собакой, босая и в пижаме, и просто смотрела, как пламя забирается все выше и выше. Собака сходила с ума. Она без устали лаяла и никого к тебе не подпускала. Помню, как подумал, что странно увидеть тебя тут одну – я всегда думал о тебе и Дженни как о едином целом. Как два носка, которые всегда идут в паре.