Ленин. Дорисованный портрет - Сергей Кремлев

С НАЧАЛА 1916 года Ленин, много сил отдавая насущным делам, начал работу и над большим своим трудом «Империализм как высшая стадия капитализма», заказанным ему петроградским издательством «Парус» Максима Горького. Владимир Ильич начал эту не очень большую по объёму, но фундаментальную по сути книгу в январе и закончил в июне 1916 года.

«Империализм…», вне сомнений, не только в полной мере в очередной раз выявил всю широту и глубину политического гения Ленина, но и стал книгой «на вырост»… Любой мало-мальски стремящийся мыслить современный молодой экономист или политолог, по нынешней антисоветской и антиленинской моде не знакомый с «Империализмом…», взяв его в руки, уже не оторвётся от него, пока не прочтёт от корки до корки.

Не всё потом пошло в мире так, как предполагал тогда Ленин, но даже ленинские ошибки оказались интереснее тривиальной правоты апологетов «либеральной модели» общества.

Работая над «Высшей стадией…», он выезжал из Берна в Цюрих для работы в Цюрихской кантональной библиотеке, выписывал книги из других городов. В 27-м томе Полного собрания сочинений эта знаменитая ленинская работа занимает примерно 130 страниц. А подготовительные материалы к ней — так называемые «Тетради по империализму» — составили полностью 28-й том в 838 страниц, где текст непосредственно ленинских выписок и конспектов занял 740 страниц! Иными словами, сами по себе эти «Тетради…» имеют огромную научную ценность, поскольку представляют собой представительный обзор сотен книг, брошюр, диссертаций, журнальных и газетных статей, статистических сборников, изданных в разных странах на разных языках.

«Тетради по империализму» содержат выписки из 148 книг (106 немецких, 23 французских, 17 английских и 2 в русском переводе), и из 232 статей (206 немецких, 13 французских и 13 английских), помещённых в 49 периодических изданиях (34 немецких, 7 французских и 8 английских).

Сегодня хватает сволочи, имеющей наглость когда снисходительно похлопывать Ленина по плечу, когда просто делать из него в разных «телешоу» шута горохового… Эх, взять бы в руки один лишь увесистый 28-й ленинский том и избить им негодяев в кровь! Весит этот том ровно килограмм, толщину имеет ровно пять сантиметров, так что мало не показалось бы!

А если прибавить к нему в качестве орудия экзекуции ещё и 29-й ленинский том — «Философские тетради» с выписками, конспектами и заметками о различных книгах и статьях по философии (вес почти килограмм, толщина тома четыре с половиной сантиметра), то охоту глумиться над Ильичом можно было бы отбить у всякой шушеры надолго.

Если не навсегда!

«ИМПЕРИАЛИЗМ…» отнял у Ленина много и сил и времени, а у Крупской опять обострилась болезнь, и в середине европейского июля 1916 года Владимир Ильич и Надежда Константиновна опять уехали в горы — в высокогорное местечко Флюмс неподалёку от Цюриха, в «молочный» дом отдыха Чудивизе. Русских там не было никого, и они — как в дни молодости — были полностью предоставлены самим себе.

Пансион был предельно дёшев — пять франков с двоих, а освещение электрическое. Уборка и чистка обуви — на отдыхающих… Уборка лежала на женской части четы Ульяновых, чистка сапог — на мужской, что Ленина даже увлекало.

Публика здесь отдыхала, конечно, самая демократическая, однако, по словам Крупской, «архиаполитичная». В санатории лечился молодой солдат, и Крупская не без юмора писала в воспоминаниях, что «Владимир Ильич ходил вокруг него, как кот около сала, заводил разговор о грабительском характере войны, парень не возражал, но явно не клевало»…

Целыми днями ходили по горам, Ленин лишь вёл небольшую переписку, но серьёзно не работал, зато много размышлял, много беседовал с Крупской о плюсах и минусах швейцарской демократии, о том, какой характер может принять в будущем борьба за социализм в России…[171]

В середине июля из Петрограда пришло сообщение о смерти Марии Александровны… А в конце августа Ульяновы по горной тропинке — иных путей сообщения с ближайшей железнодорожной станцией не было — отправились в Цюрих…

Шёл дождь, но Ленин вдруг увидел белые грибы — зрелище, конечно, не оставляющее равнодушным даже не грибника, а Ленин-то был заядлым грибником! И, как вспоминала Крупская, он «принялся с азартом за их сбор, точно левых циммервальдцев вербовал»… Вымокли, опоздали на поезд и потом два часа ждали следующего, зато грибов набрали целый мешок.

Мелочь, но, видно, очень уж истощались резервы способности быть спокойным, и любой активной разрядке он был рад уже до азарта. Даже отдых в горах не развеивал раздумий о войне, жизни, смерти, судьбе…

И, ПОЖАЛУЙ, пришло время сказать о той семье, где вырастал Владимир Ульянов, о его корнях. Все мы родом из детства, и то, каким было это детство, нередко определяет остальную нашу жизнь.

Итак — корни…

Корни — это серьёзно, но что надо понимать под корнями? Есть народное выражение — «перекати-поле». Так говорят о человеке без корней, который легко расстаётся с одним местом и не очень держится за новое… Формально Ленин с юношеских лет был как раз «перекати-полем» — он недолго жил на одном месте, как, впрочем, и его мать после смерти мужа, и часто переезжал не только из одного города в другой, но и из одной страны в другую. Но был ли Ленин человеком без корней?

Нет, конечно!

Он был глубоко русским человеком! И был им не только потому, что любил Волгу, русские леса и русскую зиму, и не только потому, что хорошо и глубоко знал русскую классику…

Ленин был глубоко русским человеком потому, что верил в величие и в великое предназначение русских, верил — во дни любых сомнений и тягостных раздумий русского «общества» о судьбе и сути русского народа — в Россию.

Верил и гордился её предназначением, написав блестящее эссе «О национальной гордости великороссов». И не просто верил, не просто гордился, а жил и работал ради того, чтобы Россия из страны, отставшей от передовых стран, из страны, экономически зависимой от иностранного капитала и даже политически полузависимой, превратилась в могучую страну, освободившуюся вместе с передовыми странами мира от власти Золотой Элиты.

Сегодня Ленина нередко подают ненавистником русского народа, русофобом… Но вот цитата:

«После Крымской войны русское правительство поняло, что оно никуда не годится; после болгарской войны и русская интеллигенция поняла, что она никуда не годится; теперь в японскую войну русский народ начинает понимать, что и его правительство, и его интеллигенция равно никуда не годятся.

Остаётся заключить такой мир с Японией, чтобы и правительство, и интеллигенция, и народ поняли, что все они одинаково не годятся, и тогда прогрессивный паралич русского национального самосознания завершит последнюю фазу своей эволюции».