Под маской скромности - Черил Холт

– Я выманил тебя из дома с определенной целью, – продолжал Джеймс. – И соблазнил, чтобы расстроить женитьбу Стэнтона, чтобы отослать тебя к нему обесчещенной и запятнанной.

– Он никогда не хотел меня, Джеймс.

– Значит, он болван. – Джеймс погладил ее по щеке. – А теперь одевайся, и я велю Уилли отвезти тебя домой.

– Я не поеду. Мы отправляемся в Шотландию, чтобы пожениться. Ты обещал.

– Я лгал. – Он стыдливо отвел взгляд в сторону. – Мне жаль.

– Тебе жаль? И это все, что ты собирался мне сказать?

– Да.

– Так это была просто игра? Ты это пытаешься мне сказать? Ты мелочно отомстил Алексу, а теперь хочешь избавиться от меня? Так?

– Мне теперь наплевать на Стэнтона, но ты не можешь остаться со мной. Это будет неправильно.

– Почему неправильно?

– Ты вообще представляешь себе, кто я такой?

– Э… торговец? – Какая она дура, что не спросила раньше! Почему она – живое воплощение осторожности и рассудительности – с такой готовностью кинулась к своей гибели, даже не попытавшись собрать столь важную информацию?

– Это смешно. – Джеймс рассмеялся страдальческим, жутким смехом. – Думаю, я настоящий специалист по фальсификациям.

– Так кто ты? Чем ты занимаешься?

– Я преступник, Ребекка.

– Неправда! – страстно воскликнула она.

– Правда.

– Я не верю тебе, Джеймс!

– Это так. Десять лет назад меня осудили за кражу драгоценности у одного из приятелей Стэнтона.

– Ты не мог этого сделать. Какой идиот обвинил тебя?

– Все показали на меня. У меня не было ни единого шанса.

– Но ты был тогда всего лишь мальчишкой!

– Мне было шестнадцать.

– О, Джеймс…

– Меня признали виновным и выслали в Австралию. Я должен был оставаться там до конца своих дней, но бежал и вернулся в Англию. Теперь я беглый каторжник, и меня разыскивает закон. Если меня поймают, обязательно повесят.

Ребекка чувствовала его гнев и унижение, его позор и бесчестье, и ее охватило негодование.

Он добрый человек, хороший человек, у него нежное сердце. Она знала это всей душой. И пусть остальные распространяют самые ужасные истории и выдвигают ложные обвинения, все это неправда. Ребекка не испытывала и тени сомнения.

– И ты действительно думаешь, что это имеет для меня какое-то значение? – спросила Ребекка.

– Должно иметь. Что, если ты покинешь свой круг, а меня арестуют? Даже представить себе не могу, что тогда случится с тобой. И как я могу содержать тебя? Не рискую даже намекнуть, как я зарабатываю свой кусок хлеба. Я нахожусь в очень шатком положении и не могу втянуть в это тебя. – Он похлопывал Ребекку по руке, словно она была ребенком. – Поэтому выбирайся отсюда, пока все не стало еще хуже.

Искра гнева запылала и мгновенно превратилась в ревущую преисподнюю. Всю жизнь Ребекке говорили, что делать и когда делать, и она безмятежно повиновалась. Она так устала от того, что другие принимают за нее решения, ей надоело быть спокойной и скромной.

Да как он смеет думать, что знает ответы на все вопросы! Как смеет предполагать, что она кинется прочь при малейшем признаке неприятностей!

– А теперь послушай меня, мистер Дункан…

Джеймс с отвращением помотал головой:

– Моя фамилия не Дункан! Вот как мерзко я поступил. Ты даже не знаешь моего настоящего имени!

– Зато я знаю свое, и моя фамилия – Бертон. Я член могущественной семьи. Я – кузина Алекса Маршалла, лорда Стэнтона, одного из самых богатых, самых влиятельных людей королевства.

– Не напоминай мне об этом!

– И я богата, у меня есть свое состояние, и мне глубоко плевать, как ты зарабатываешь деньги. И если ты захочешь, можешь больше никогда в жизни не работать. Так что если ты думаешь, что я буду сидеть сложа руки и смотреть, как продолжается эта несправедливость, советую хорошенько подумать еще раз.

– Ты не можешь мне помочь! – взревел Джеймс. – Если ты кому-нибудь скажешь хоть слово, меня тут же возьмут под стражу. И если не казнят немедленно, то отправят обратно! Говорю тебе – я не поеду, я лучше покончу с собой!

– Джеймс, о, Джеймс, дорогой мой муж. – Ребекка пересела к нему на колени. Странно, как встреча с ним так сильно изменила ее. Ребекке казалось, что она всегда была вместе с Джеймсом, словно каждый ее шаг постепенно вел к нему, и она не могла представить себе жизни без него. – Я не оставлю тебя, – пробормотала она.

– Оставишь! Ты должна.

– Мы уедем в Шотландию, как и собирались. Мы отправимся сразу же, как только достаточно рассветет.

– Позволь выразиться яснее: я не разрешаю тебе оставаться здесь.

– Позволь и мне выразиться яснее: я люблю тебя, Джеймс, кем бы ты ни был.

– Ты не можешь любить меня, – безрадостно сказал Джеймс, – потому что меня не за что любить!

– Единая плоть, Джеймс, помнишь? Мы больше не два отдельных человека. Мы – одно целое. Ты и Господь сделали это, и я не желаю, чтобы стало по-другому.

– Ребекка. – Он потер лицо рукой и выглядел при этом изнуренным и несчастным. – Ты сама не знаешь, что говоришь. Ты ведешь себя как сумасшедшая.

– Никогда еще я не мыслила так здраво. – Ребекка встала и заставила подняться Джеймса. – Пошли в постель. Я считаю это моей первой брачной ночью, и до рассвета у нас есть еще несколько часов для наслаждения. Я твердо намерена вернуться из Шотландии беременной, поэтому тебе придется потрудиться.

– Ты сошла с ума, – пробурчал Джеймс.

– Так и есть, – согласилась Ребекка, чувствуя себя настроенной воинственно и весьма опасно. – Я сошла с ума – ради тебя.

Она отвела Джеймса в соседнюю комнату, легла и потянула его к себе.

– Да где же ты, окаянный муж!

Эллен допила вино, грохнула бокалом по комоду и посмотрела на часы. Час тридцать ночи. Время словно издевалось над ней, сообщая, как сейчас поздно и как долго она меряет шагами комнату, дожидаясь, когда же он появится, чтобы они смогли завершить процедуру бракосочетания.

Похожие на пещеру покои графини устрашали. Малейший звук эхом отражался от потолка, подчеркивая, что она стала еще более одинокой, чем когда-либо раньше. Эллен на цыпочках подошла к двери, отделявшей ее спальню от спальни Алекса, и приложила к ней ухо, однако с другой стороны не доносилось ни звука.

Он все еще не вернулся, этот мошенник! Очевидно, ему и заботы нет, что это омерзительное дело нужно довести до конца!

О, зачем она согласилась на это? Нужно было отказаться, швырнуть его презренное, неискреннее предложение ему в лицо и убраться из его дома и его жизни. Вот что она должна была сделать! Вот что она сделала бы, имей она хоть каплю здравого смысла и денег в кошельке немного больше, чем пару фунтов.