Академия воровского дозора - Евгений Сухов

– Я знала, что тебе понравится, – присела Сюзанна на соседний стул.

Обыск на квартире Вайнсберга и у ближайшего окружения, у родственников ничего не дал. Оставалась дача…

Приехав туда, майор Хабаков подивился размаху строений (при желании здесь можно было спрятать даже грузовик). Дача представляла собой впечатляющее сооружение в виде средневековой крепости, с многочисленными постройками, спрятавшимися среди многовековых сосен.

Рассредоточившись по участку, оперативники тщательно проводили обыск. Судя по убранству комнат, Вайнсберг любил не только произведения искусства, но еще и комфорт. Каждая из комнат была заставлена дорогой мебелью, в постройках проведено централизованное отопление. В просторной бане был размещен большой бассейн, соединявшийся с домом. Во дворе – коптильня под крышей. Имелся даже собственный пруд, где через серую воду просматривались темные спины карпов. Не скрывая восхищения, Хабаков вертел головой по сторонам: как бы ему хотелось жить точно так же, вкушая все мыслимые удовольствия. Однако не суждено…

Оперативники спускались в отсыревшие подвалы, поднимались на запыленные чердаки, рылись в шкафах. Все тщетно! Покойный Иосиф Маркович умел хранить свои секреты.

Хабаков вместе с другими оперативниками ходил по двору, пытаясь отыскать след пропавшей коллекции. Невысокий кряжистый татарин, числившийся у Вайнсберга кем-то вроде управляющего усадьбой, нервно покуривал сигарету, оперевшись плечом о беседку. Из прислуги он был единственный, кто в этот час находился на даче. Но на просьбы оперативников откликался незамедлительно: открывал замки, провожал по даче, отпирал подвалы. На вопросы отвечал одинаково:

– Ничего не знаю. Хозяин не говорил.

Потерю хозяина он воспринял болезненно, что было видно по его скорбящему лицу, даже после его смерти он крепко стоял на страже хозяйской репутации.

Ничего, справимся и без тебя!

Неожиданно дверь широко распахнулась, стукнувшись о выставленное кем-то ведро с мусором, и на парадное крыльцо выскочил капитан Курков. Управляющий лишь неодобрительно покачал головой на подобную ретивость, но журить не стал.

– Товарищ майор! – подскочил Курков к Арсению.

– Что у тебя там?

– По телефону звонят, просят Матцингера.

– Что ты ответил?

– Сказал, что он сейчас подойдет.

– Молодец, сообразил! Пойдем в дом.

Прошли в прихожую, где на тумбочке стоял стационарный, исполненный под ретро, телефон. Подняв лежавшую трубку, майор уверенно проговорил:

– Слушаю.

– Это Иосиф Маркович Матцингер? – дежурно поинтересовался мужской голос.

– Он самый. Простите, а с кем я говорю?

– Это вас Терентьев беспокоит, из камеры хранения Киевского вокзала. Помните, вы оставляли у нас свой багаж, четыре чемодана?

– Да, конечно, помню, – бодро отозвался майор.

– Вы задолжали за неделю. Мы бы хотели получить долг. В противном случае мы не несем ответственность за оставленные вещи.

– Я сегодня же расплачусь, – едва не закричал в трубку майор. – Буду у вас, как только освобожусь.

– Это когда, простите? У меня смена скоро заканчивается.

– Через полтора часа. Ждите меня.

– Хорошо, мы вас ждем.

Майор положил трубку.

– Выезжаем на Киевский вокзал! Чемоданы там!

Через час с небольшим подъехали к Киевскому вокзалу. По длинному переходу прошли в багажное отделение, где их встретил приемщик с равнодушным лицом.

Показав удостоверение, Арсений представился:

– Старший следователь Следственного управления майор юстиции Хабаков. Это вы со мной разговаривали по телефону? Покажите, где чемоданы гражданина Матцингера.

– А сам он не может подойти? – не выразил удивления приемщик. Видно, за время работы на Киевском вокзале он повидал и не такое.

– Не может… Он умер.

– Ах, вот оно что… Ну, тогда конечно… Забирайте! Даже не знаю, куда их поместить. Стоят, мешаются… Громоздкие очень. Время платить, а он не идет… Проходите, – распахнул дверь приемщик.

Майор вместе с тремя оперативниками прошел в багажное отделение.

– Показывайте!

– А вот они, – указал тот рукой на четыре объемных чемодана, стоявших у стены.

– Вы смотрели, что там внутри?

– Не положено по инструкции, – сухо произнес приемщик. – За такое любопытство могут и уволить.

– Будете понятым, пригласите еще смен-щика…

Через минуту появился мужчина лет сорока.

– Что нам делать?

– Ничего особенного делать не потребуется… Мы откроем при вас чемоданы. Сделаем описание, дадим вам прочитать. Потом вы своей подписью подтвердите, так ли оно было на самом деле.

Оба одновременно кивнули, проникнувшись ответственностью. Обычно в такие моменты вопросы полиции не задают, собственно, Хабаков и не ждал. Но вопрос все-таки прозвучал:

– Значит, мы смотрим за тем, чтобы ничего не пропало?

– Да.

– Или чтобы ничего не подкинули.

– Совершенно верно.

Осмотрев первый чемодан, Арсений убедился, что замки были надежные, просто так их не открыть. Оставалось вскрыть.

– Может, мне попробовать? – скромно предложил свои услуги сменщик.

– Из бывших домушников, что ли? – пошутил майор.

– Упаси боже! Работал в домоуправлении слесарем. Приходилось жильцам помогать, когда ключи теряли. Да и здесь нередко обращаются пассажиры, то замок заедает, а то вдруг и вовсе сломается. Помогаю как могу!

– Попробуйте.

– Хорошо. Только приборы принесу.

Явился он через несколько минут с небольшой черной сумкой, какую обычно используют для гаечных ключей. Бережно развернул. В каждом отсеке прятался напильник, лежали сверла, металлические крючки, небольшие ключи. В общем, самый настоящий арсенал «домушника».

Хабаков всерьез засомневался в его настоящей специализации.

– Чего вы на меня так смотрите? – обиделся приемщик, заметив взгляд майора. – Я ведь вам хочу помочь.

– Понимаю.

Склонившись над чемоданом, сменщик несколько секунд колдовал тонким длинным крючком в замочной скважине и, когда внутри что-то щелкнуло, произнес торжествующе:

– Пожалуйста… Можете взглянуть.

Приподняв крышку чемодана, Хабаков увидел множество холщовых мешочков, аккуратно разложенных рядком. Подняв один из них, оказавшийся неожиданно тяжелым, он расшнуровал горловину и вытащил золотую статуэтку – ангела со сложенными крыльями.

– Мать честная! – воскликнул приемщик. – Сколько же она может стоить?!