Давай ограбим банк - Елизавета Бута

— Ты как? — спрашивает Верена. Она кашляет от гари и дыма.

— Лучше не бывает, — бросаю я и начинаю орать на Виктора. Пытаюсь его ударить, но женщина-полицейский останавливает меня.

— Нельзя так трюки ставить!

— Я вас понимаю, сэр, но вы в общественном месте, — сдержанно говорит она. По ее тону понятно, что мы доставили ей слишком много проблем. Пора уходить. Как можно скорее. Выкидываю остатки куртки в урну и беру Верену за руку.

Пока Виктор благодарит всех за помощь, мы с Вереной идем вниз по улице. Дома здесь построены прямо по границе канала. Одна их стена утопает в воде. Видим небольшой балкон, принадлежащий одному из кафе. Он настолько низко, что его пол чуть ли не касается воды. Идем туда. Спрашиваем где туалет. Только сейчас замечаю, что она хромает.

— Покажи ногу, — требую я.

— Зачем? — Она краснеет. Вроде как я застукал ее за чем-то неприличным.

— Покажи ногу, — повторяю я, не обращая внимания на ноющий ожог на руке. Ничего страшного. Маслом могло и сильней ошпарить. Но боль все равно дикая. Не выдерживаю и с силой усаживаю ее на диван. Присаживаюсь и вижу, что ее кеды… приварились к ноге. Пластмасса расплавилась и впилась в кожу. Кое-где на подошве виднеются дырки. Оттуда выглядывает красная от ожога кожа. — Ты сказать не могла?! — ору я.

Верена Вибек не могла сказать о том, что она обожглась, что ей страшно или больно, не могла снять линзы и показать свои настоящие глаза. Не знаю почему. Боялась? Когда ей требовалась помощь, она просто делала шаг назад. И не имеет значения, что на одной ноге. Мне кажется, она в этот момент хотела отпрыгнуть.

Микки

Когда сюда заявляется Виктор, босая Верена ведет себя как ни в чем не бывало. Только ноги прячет под лавку. За сто евро владелец кафе отдает нам в аренду балкон на несколько часов. Здесь мы организуем нечто вроде офиса. Тут есть несколько розеток, столы, кофе и сэндвичи. Достаточно, чтобы нарезать видео. Ролик, который получается на выходе, заканчивается еще эпичнее, чем ожидалось. Я падаю на Верену, пытаясь сбить огонь с волос.

«Загрузить».

Теперь остается только ждать.

— Ну как? — спрашивает Верена.

— Уж популярнее интервью о том, что все мы неудачники, — бормочет Виктор, поглядывая на меня.

Killer: Офигеть. Не верю, что такое возможно.

Черная Луна: хотела бы я там оказаться…

9669: в качестве кого?

Пчелка: А где это вообще?

Черная Луна: Кого угодно.

9669: Хорош врать.

Черная Луна: Я бы не хотела сгореть на том мосту, так что ты не прав.

9669: А я молчал.

Killer: Пчелка, похоже на Брюссель.

9669: Кельн.

Killer: 9669, а если я скажу, что дважды два четыре, ты начнешь доказывать, что на самом деле пять?

Черная Луна: В Амстере есть похожая площадь.

9669: Амстер? Не знаю такого города.

Пчелка: ОМГ, один тролль может испортить все что угодно.

Ботаник: Может, это вообще Штаты?

Hindi: Или Латинская Америка?

Это игра. Набери больше просмотров, и будет тебе счастье. Увлекает. Особенно если счет уже идет на тысячи. Только с видео, которое заканчивается ужасным криком моей мамы, эти цифры нельзя сравнивать. Это вроде как поставить играть новичка с олимпийским чемпионом. Без шансов.

Я поднимаюсь и отхожу к бортику балкона, чтобы покурить. Передо мной красивые европейские дома. Посередине канал. У меня есть деньги и человек, ради которого стоит жить. Это все, о чем я мечтал. Даже несмотря на дикую боль в руке, этот момент стоит запомнить. Мой мозг хреново устроен. Он способен испортить даже самые счастливые моменты жизни. Всегда это знал. Я думаю о маме. Как так вышло? Где был тот момент, когда она из красивой молодой женщины с отрешенным взглядом превратилась в сумасшедшую? Я морщусь даже от того, что думаю так о своей маме. И все равно, когда она сошла с ума? Почему я стал главным ее кошмаром?

Прямо над дверью тут висит телевизор. Пульт от него валяется на одном из четырех столиков. На экране идут новости без звука. Внизу бежит строка с текстом, но мне лень читать. Я просто наблюдаю за движением в кадре. Кто-то что-то взорвал. Несколько человек пытаются скрыться от пожара. Кадры сменяются наводнением. Показывают, как какой-то дедушка меланхолично сидит на крыше небольшого здания. Он держит в руках кота и машет палкой пролетающему над ним вертолету. Сюжет вновь сменяется. Теперь на экране знакомое лицо с синими прядями волос. Девушка-фармацевт из аптеки. Она в белом халате стоит на фоне витрины с лекарствами и о чем-то говорит. Ее губы беззвучно шевелятся, а затем расплываются в счастливой улыбке. Читаю строку внизу:

«…переживает неслыханный наплыв покупателей. Особенной популярностью пользуются средства от кашля». На экране показывают то, как я стою и разглядываю витрину с ментоловыми сиропами.

Я уже хочу было окликнуть Верену с Виктором, но тут дверь открывается и я машинально смотрю на вошедшего. Ленц. Мы встречаемся глазами. Он вздрагивает и отводит взгляд. Лучше бы он так не делал. Я срываюсь с места и буквально впечатываю его в стену.

— Стой! — отчаянно орет Верена.

Я не слышу ее. Не хочу слышать. Она ловит момент между ударами и умудряется встать между ним и мной.

— Он должен мне триста тысяч евро, — максимально тихо говорю я.

— Сто пятьдесят, — говорит Верена и смотрит в мое плечо. Она не смотрит в глаза почти никогда.

— Почему сто пятьдесят? — почти спокойно спрашиваю я.

— Потому что, — очень по-женски отвечает Верена.

— Я верну их. Обещаю, — говорит она. — Дай мне пятнадцать минут, ладно?

Ленц пытается отдышаться. Он выглядит сейчас так жалко, что мне становится противно.

— Ты знала, что он придет? — спрашиваю я самую очевидную вещь. Она кивает. — Ты его пригласила? — Она снова кивает.

Я сажусь на стул и закуриваю тысячную сигарету.

— Объяснишь?

— Как там просмотры? — интересуется Ленц у Виктора.

— Слабовато, — отмахивается тот.

— Сейчас исправим, — расплывается в улыбке Ленц. Он поправляет очки и кладет на стол сумку с ноутбуком.

— Я вообще-то тоже немного не в теме, — говорит Виктор. На этот раз он отрывает голову от экрана.

— Сделай новости погромче, — просит Ленц и демонстративно закатывает рукава. Кажется, он себя чувствует королем мира. Мне просто становится интересно наблюдать за происходящим.