Пар — это смерть - Марат Жанпейсов

большую часть времени ощущал себя от лица того алхимика, то могу вспомнить, что меня, то есть его, больше волновало то, что о нем останется в истории, запомнят ли его блестящим ученым и экспериментатором, а также победителем дракона. Что же, у всех свои приоритеты. Я вот хочу прожить долгую и полноценную жизнь. Слава мне не нужна, богатство тоже. Больше всего я жажду свободы, в том числе от последствий становления синкером.

— Ох, что-то мне дурно, — говорю себе вслух, чтобы развеять гнетущую тишину комнаты в подземелье.

Очень надеюсь, что это не яд проник глубоко в мозги и скоро сделает из меня зомби. Церебро показывает, что количество яда в организме теперь очень мало, но тогда почему мне становится плохо? Через минут двадцать уже колотит мелкая дрожь и начинается ломота в суставах. С этим даже биоконтроль справиться не может.

[Достигнута критическая точка эволюционных изменений. Параметр Ле-Морьона превышает восемь пунктов]

— Что, прости?

[Эволюция — есть изменения, то есть приобретение полезных мутаций и избавление от вредных. У каждого человека есть предел мутаций, с которыми тело может справиться. В числовых значениях можно выразить через параметр Ле-Морьона. В идеальной ситуации эволюция закрепляется на протяжении тысяч и миллионов лет, проходя через множество поколений живых существ одного вида]

— И что это значит для меня?

[Сама суть происходящего эксперимента при помощи Deus Spiritus заключается в проверке возможностей синкеров пройти качественную эволюцию в пределах не просто одного поколения, а еще очень короткого жизненного цикла. Если считать импульс как пять очков развития, то суммарно у вас уже более восьми использованных очков. Если ничего не изменится, организм начнет разрушаться намного быстрее, чем у обычных синкеров]

Читая это, я вскакиваю, так как подобное меня совершенно не устраивает. Похоже, администрация заранее знала, что первые «добровольцы» их новой программы обречены на еще более быструю смерть просто потому, что слишком быстро эволюционируют! И что хуже всего, я не вижу решения этой проблемы, а с дыханием начинаются сложности, просто непонятно, от самоуничтожения организма или от паники.

— И что ты предлагаешь? Останови это.

[Deus Spiritus не влияет напрямую на пользователя. Он лишь обобщает и помогает визуализировать эволюционные изменения в теле синкера…]

— Хватит пиздеть! — рявкнул я. — Это, может, и выглядит таким образом, но ты очевидно паранормальная штука. Почему именно печень у меня видоизменилась, а не что-то другое? Я считаю, что именно ты своими очками и импульсами влияешь на меня, хотя отрицаешь это. И если это правда, то просто дай мне больше этих бонусов. Я просто разовьюсь до такой степени, что лимиты на меня действовать больше не будут. А ты и твои создатели останутся в плюсе, ведь у них будут данные сногсшибательного эксперимента со мной в главной роли.

Я хватаюсь за соломинку, но ничего другого не остается. В памяти встает Мясник, который равнодушно говорит, что если не справлюсь я, то администрация приведет новых синкеров, которые тоже будут развиваться быстро, пока неожиданно не подойдут к обрыву и не свалятся в бездну.

[На этом пути тебя ждет лишь разочарование. Нет никакой загадочной системы, что даст тебе силы просто так. Если ты хочешь вырваться за любые лимиты, то тебе постоянно придется за них выходить. Можешь попробовать, но вероятность скорой смерти почти 96 %]

— Ну, значит, я воспользуюсь оставшимися четырьмя процентами, — быстро отвечаю я, отмечая про себя, что последнее сообщение по стилю отличается от других реплик ДС. Кажется, что это первый раз, когда ДС словно лично ко мне обращается, а не просто выдает какую-то информацию подобно компьютеру.

— Что именно мне нужно сделать?

[Эволюция в первую очередь — борьба за выживание. Чем экстремальнее условия, тем выше награда и быстрее адаптация. Это единственный совет, какой природа может тебе дать]

— И этого будет достаточно! — чувствую в себе мрачную решимость. Теперь ни лень, ни боль или еще что-то меня не смогут остановить. Никакие отговорки не сработают, если смерть дышит тебе в затылок. Убегая от разъяренной собаки, ты будешь нестись подобно ветру, наплевав на возможный вред здоровью. Вися на обрыве, ты не скажешь, что намертво держаться за край ниже твоего достоинства или у тебя сегодня выходной. ДС в первую очередь прав в том, что вся история эволюции человечества и других существ заключена в борьбе за выживание. И умирать я сейчас не хочу.

На мои глаза попадается дверь, которая не позволяет мне отсюда выйти. Я уже знаю, что не стану зомби, но тратить время на просиживание штанов не могу. Нужен экстрим? Хорошо, я буду ломать эту дверь, и телу придется стать достаточно сильным и крепким, чтобы это у меня получилось, иначе будет очень плохо.

Набираю разбег и врезаюсь правым плечом в дверь. Как и ожидалось, она даже не шелохнулась. Выломать железную дверь будет очень сложно, но это возможно. Особенно для синкера, которому надо выйти отсюда как можно скорее. Удар за ударом я наношу двери, издавая громкие звуки, подключаю ноги и руки, становлюсь тараном и не обращаю внимание на боль. Даже если получу травму, то залечу её, а боль можно приглушить.

Потом притаскиваю кирку и начинаю работать с её помощью, но деревянная ручка вдруг переламывается. Отбрасываю бесполезный инструмент, и притаскиваю ближе вообще всё, что может пригодиться. Обычный человек физической силой не сможет сломать эту дверь, но мне-то нужно выйти за пределы. Во тьме подземелья мне не нужно никому что-то доказывать или заботиться о чем-то другом. Я просто должен отсюда выйти просто потому, что поставил для себя такую цель.

Когда я справлюсь с задачей, мои проблемы не исчезнут на самом деле. Я лишь выбрал для дверь в качестве первого испытания. ДС считает, что мои шансы на благополучный исход очень малы, почти невозможны. Значит, если я справлюсь с одной невозможной ситуацией, то справлюсь и с другими такими. Враг номер один — это железная дверь, которая начинает чуть шататься в петлях, хотя мне это лишь кажется скорее всего.

— Дай мне пару часов, и я сломаю эту штуку, — не знаю на самом деле, кому я это говорю. Может, себе, Deus Spiritus, богу или судьбе. На самом деле мне все равно, кто именно мне в этом поможет, даже если придется пожать руку дьяволу. Хотя последнее отец Григорий не одобрит, конечно.

Очередной удар обрушивается на дверь, отдаваясь болью в теле, а вот недомогание отступает, словно хочет посмотреть на мои потуги. Надеюсь, что я выйду отсюда уже другим человеком.