Доверься мне - Бекка Мак

только красивым, но и доверчивым.

— Дама на спортивном канале говорит, что ты самая горячая штучка после хлеба. Я думаю, она, должно быть, умнее меня.

Я сильно смеюсь и провожу зубами по нижней губе.

— Думаешь, то, что она ушла означает, что мне лучше быть одному? — слова звучат чужеродно и кисло, хотя еще месяц назад у меня и в мыслях не было что-то большее.

Хэнк фыркнул.

— Не верю, что ты на самом деле такой циник, когда дело касается любви. У тебя большое сердце. Ты же не хочешь быть одиноким до конца жизни?

— Какое-то время я думал, что хочу, — признаю я.

— Так жизнь не проживаешь. Ты хороший парень, Картер. Ты можешь многое кому-то предложить. Хотя и важно уметь быть счастливым одному, смысл жизни в том, чтобы рядом был человек, который усилит это счастье, кто-то, с кем можно разделить все особенные моменты. Вот где действительно жизнь становится веселой.

— Я могу причинить ей боль, — как бы я ни был зол на то, что она ушла, как бы ни был растерян, я понимаю это. Я не дал ей повода доверять мне. Я преследовал ее без устали и каждый раз брал все, что она была готова отдать, а потом, когда я решил, что хочу ее больше, чем на одну ночь, я ожидал, что она примет меня за чистую монету. Я никогда не давал ей уверенности, которой она хотела, безопасности, в которой она нуждалась. Я просто попросил Оливию закрыть глаза и прыгнуть с обрыва.

— Сделать кому-то больно и страдать от боли — это риск, на который идешь в любви.

Я со стоном откидываю голову на плечи.

— Перестань говорить это слово.

Хэнк улыбается, хлопая рукой по моему колену.

— Мне нравится говорить любовь. Это мое любимое слово, — он хлопает меня по колену. — Так скажи мне, почему сегодня все иначе?

— Иначе? Что ты имеешь в виду?

— Ну, мы обсудили, почему ты не был собой в последнее время, но сегодня? Сегодня ты немного больше похож на себя обычного.

Я думаю о вчера, о том, как я не мог отвести от нее глаз, о подтверждении того, что мои чувства взаимны, о том, как все мое тело гудело от ее близости, о том, как я жаждал просто, черт возьми… прикоснуться к ней. Провести костяшками пальцев по ее скуле, провести пальцами по ее пальцам. Что угодно.

— Я видел ее вчера. Всего две минуты, но она улыбнулась мне. Три раза. И позволила мне открыть ей дверь машины, и она помахала мне на прощание, и я… я думаю, это хорошо, да? Я думаю, это значит, что она может дать мне шанс. Как ты думаешь, она даст мне шанс?

Хэнк тихонько смеется.

— Не все так просто. Не только девушка должна дать тебе шанс, но и ты сам должен что-то для этого сделать. Так скажи мне… ты собираешься вернуть ее?

Я ухмыляюсь, сжимая его руку.

— Я когда-нибудь проигрываю?

— Обычно нет, нет, как бы мне ни было неприятно это признавать. Я никогда не встречал более напыщенного человека.

— Ты любишь меня, — я все еще ухмыляюсь, как осел, и знаю, что он это слышит.

Хэнк вздыхает.

— Люблю. И я буду любить тебя еще больше, если ты добавишь в мою жизнь еще одну прекрасную леди.

— Я постараюсь. Обещаю.

— Что ж, старайся еще больше. Картер Беккет, которого я знаю, борется за то, чего хочет, и не принимает отказов, — он поворачивается в мою сторону, эти туманные голубые глаза устремлены в мою сторону. — Если только ты не стал мягким. Ты стал мягким, Картер?

— Нет, черт возьми.

— Тогда поднимай свою задницу и забери свою женщину.

— Ай-ай-ай, пират.

— Я слеп на оба глаза. Я не ношу повязку.

— Что? Я не имел в виду… забудь, — я отмахиваюсь от него. Он забавный, что делает нас идеальной парой. — Ты невыносим.

— Ты любишь меня, — повторяет он мои слова.

— Люблю.

— Тогда ты принесешь мне сегодня на ужин тайскую еду и сделаешь эту девушку своей женщиной.

Я приветствую Дублина, который мотает передо мной очаровательной золотистой головой, высунув язык.

— Тайская еда и наглая, недоверчивая женщина уже близко.

Сейчас почти семь, я стою на холодной, темной улице и смотрю на кинотеатр. Это вечер пятницы, что означает, что зал переполнен, и я корю себя за то, что оказался здесь. Поход в кино на людях казался классной идеей, когда рядом со мной сидела Оливия, но теперь я один, и я впервые понимаю, что совсем не хочу одиночества.

И все же я здесь, и я не знаю почему. Может быть, я надеялся, что все уладится к нашему первому свиданию, что она все же придет. Что я смогу сесть рядом с ней, шептать ей на ухо раздражающие вещи, смешить ее, а когда все будет хорошо и темно вокруг, я обхвачу ее руку, переплету наши пальцы и почувствую, как она растворится во мне.

Я не знаю.

Вместо этого я натягиваю на голову плащ и прохожу через входные двери, надеясь, что никто меня не заметит.

— Только один? — спрашивает паренек за стойкой, сканируя билет на моем телефоне. — У вас два билета.

Я скольжу пальцами по своему плащу, почесывая голову.

— Да, эм…

— Два, пожалуйста, и спасибо.

Я оборачиваюсь на мягкий голос, и мое сердце пытается вырваться из горла, когда взгляд падает на крошечную брюнетку, которая занимает все мысли в моей голове. Она смотрит на меня из-под своих густых ресниц своим сомневающимся, неуверенным, но полным надежды взглядом.

Она облизывает губы и делает неуверенный шаг вперед, руки сжимают ее живот, и когда она открывает рот, чтобы что-то сказать, я опережаю ее.

— Ты пришла.

На лице Оливии вспыхивает улыбка, похожая на луч солнечного света, и я клянусь, она светится изнутри.

— Привет, Картер.

ГЛАВА 20

ВПЕРЕД

Могу ли я прикоснуться к ней? Не знаю, можно ли мне до неё дотронуться.

Я все время тянусь к руке Оливии, а потом останавливаю ее в воздухе и отдергиваю ее, проводя ею по своему бедру. Она вся липкая, так что, наверное, она все равно не захочет держать меня за руку. Но я хочу держать ее.

Оливия держится хорошо, делая вид, что не замечает, как я переживаю, как я понятия не имею, какого черта делаю. Она