Доверься мне - Бекка Мак

в мою сторону. — Тебе, наверное, стоит принять это как знак. Она управляет этой ситуацией. Она контролирует ее, — он вздыхает и отряхивает волосы. — Девушки всегда все контролируют.

— Я контролирую ситуацию, — низко прорычал я.

Дело в том, что я — настойчивый. Яростный. Ненасытный и дерзкий, уверенный в себе. Когда я нацеливаюсь на что-то, чего хочу, я не успокоюсь, пока не добьюсь этого. Оливия Паркер ничем не отличается от других моих целей. Возможно, она однажды была моей, но одного раза с ней никогда не будет достаточно. Я хочу ее снова и снова. Я хочу владеть ею, сделать ее своей, каждый ее чертов дюйм, чтобы он принадлежал только мне и никому другому.

Я понимаю, что звучу как пещерный человек.

Но вот еще что: мне, блять, плевать.

Только вот тогда Оливия из-за плеча смотрит на меня, темные ресницы трепещут, и она медленно, чертовски медленно, щупает пальцами изгиб бедер, выпуклость круглой задницы, впадинку тонкой талии, и прикусывает нижнюю губу…

Блять. Я не контролирую себя. Я вообще, блять, ничего не контролирую.

Оооо, святые угодники.

Не смотри, не смотри, не смотри.

Он в костюме. Полноценном костюме. Костюм-тройка полуночно-синего цвета. Боже мой, этот костюм не может сидеть на нем более идеально. Он обнимает его широкие плечи, сужается вокруг острой, тонкой талии. Черт возьми, эти большие, мускулистые бедра. Я помню, как эти самые бедра прижимали меня к матрасу, когда он…

Я обмахиваю лицо двумя руками.

Мне нужно остановиться. Мне нужно остановиться. Мне нужно… Черт, я не знаю. Думаю, мне нужно затащить этого мужчину в уборную. Я кручу головой, ища эту уборную.

— Горячо? — спрашивает Кара, наклоняясь, чтобы прошептать мне на ухо. Она сногсшибательна сегодня в своем облегающем белом кружеве, женский вариант Картера. Они оба — существа с другой планеты. Это несправедливо.

— Ага. Здесь очень жарко. Печь включена? Попроси их сделать поменьше. Кондиционер, может быть. Жарко.

Она смотрит на меня прищуренным взглядом.

— Сейчас глубокий мороз, какого Ванкувер не видел уже много лет, у тебя дома нет отопления, и ты хочешь, чтобы включили кондиционер? — она следит за моими бегающими глазами и ухмыляется, глядя на мои все еще размахивающие лицо руки. — Может, тебе нужно, чтобы кто-то потушил твой пожар.

— А? — я мотаю головой в ее сторону, а затем отворачиваюсь обратно к Картеру. Мои глаза чуть не выкатываются из глазниц, когда он ловит мой взгляд и, я начинаю паниковать, поэтому вскрикиваю и хватаю Кару за руки. — Помоги мне. Я должна контролировать себя. Это он должен уступать.

— Ничего не выйдет, пирожочек Ливви. У меня нет частей тела, чтобы помочь тебе в том, в чем ты так нуждаешься. Но я скажу тебе, что могу сделать, — она останавливает официанта с подносом шампанского, переливает один бокал в другой, затем повторяет действие. Кара берет с подноса два полных до краев бокала и протягивает один мне. — Я могу напоить тебя.

Я хихикаю, когда мой бокал звякает о ее бокал, и как только первая партия пузырьков скользит по моему горлу, я делаю глубокий вдох. К тому времени, как я допиваю второй двойной бокал шампанского, Кара исчезает, чтобы пообщаться с гостями. Наверное, мне стоит притормозить, но тут подходит Гарретт с холодным пивом в руках, и я с радостью принимаю один из бокалов.

— Ты выглядишь великолепно, — говорит он, притягивая меня к себе. От него приятно пахнет, и мне интересно, чем пахнет Картер сегодня вечером. Думаю, свежим лаймом и мужчиной. Мужественным мужчиной. Мужчиной в стиле «закину тебя на плечо как викинг».

— Спасибо, Гарретт, — я улыбаюсь ему, когда он слегка отодвигается, а его рука медленно соскальзывает с моей талии. Его взгляд скользит по моему плечу, и он прочищает горло, отдергивая руку. — Вы, хоккеисты, знаете, как ухаживать за собой, не так ли? — я поправляю узел его галстука, который перекосило вправо, и он слегка сполз вниз. — Рада тебя видеть.

У него замечательная улыбка, и он кажется таким счастливым, беззаботным, как милая собачка.

— Да, мы скучали по тебе. Некоторые чуть больше других, — он наклоняется ближе, рот рядом с моим ухом. — Эй, хочешь, чтобы у Картера поднялось давление?

— Какие есть идеи?

Он ставит наше пиво на барную стойку и протягивает одну руку, хитро улыбаясь.

— Потанцуй со мной.

Хихикнув, я вкладываю свою руку в его и позволяю ему вывести меня на танцпол. Его ладонь мягко ложится на мою поясницу, когда он начинает медленно кружить нас по площадке, и я чувствую взгляда Картера на своей спине.

— Он не может отвести от тебя глаз, — шепчет Гарретт. — Я уверен, что сейчас он решает, какую из частей моего тела ему следует удалить первой, — когда я смеюсь, Гарретт широко улыбается и раскручивает меня, а затем снова притягивает к себе. — Ты следишь за командой?

— Конечно. Твой гол на матче с Вегасом во вторник? Идеальный.

Его лицо светится, грудь вздымается от гордости.

— Да? Шайба проскочила через всего лишь 5 малюсеньких сантиметра между игроками. А что насчет тебя? Картер говорил, ты тренируешь женскую волейбольную команду в своей школе.

— Он говорит обо мне?

— Когда он не ведет себя как нытик? Да, он все время о тебе говорит.

Я не могу представить себе Картера-нытика. Он все время такой жизнерадостный, харизматичный и шумный. На меня накатывает волна вины от того, что я сделала его другим.

— Да, — шепчет Гарретт, касаясь уголка моего рта, где я нахмурилась. — Именно так он и выглядел. Вы двое созданы друг для друга.

— Я… я не… ты… моя волейбольная команда проиграла в полуфинале, и ты действительно думаешь, что мы созданы друг для друга? Он Картер Беккет, а я Оливия Паркер, я такая маленькая, а он такой высокий, так что мы вообще совместимы, у нас не совпадают части тела и все такое?

Гарретт наблюдает за мной, слегка улыбаясь как дурачок.

— Это была самая впечатляющая порция словесной рвоты, которую я когда-либо слышал. Но мне нужно, чтобы ты собралась и включилась в игру. Ставлю сотку на то, что первым сдастся Картер, а не ты.

— Я боюсь, что ты сделал неправильную ставку.

— Я верю в тебя, Олли.

Это здорово, но, когда песня заканчивается, и он оставляет меня с моим пивом, становится все более ясно, что в себя я не верю. Я распускаюсь, разваливаюсь по швам, а я даже не поговорила с человеком, ответственным за мое состояние.

Со вздохом, что кажется мне бесконечным, я протираю рукой глаза