Запрет на тебя - Елена Тодорова

– Все нормально, Никит, – получается улыбнуться. – Просто перегруз по эмоциям. Мне как-то неожиданно плохо стало. Извини, ладно?

– Хочешь… – выдыхая, сужает глаза и нервно облизывает губы. – Хочешь, поедем ко мне?

Хочу ли я? Хочу?

Кроме боли, ничего не ощущаю. Из трех моих ипостасей выжила только она. Больше ничего не чувствую. Потому и ответа не нахожу.

– Дай мне, пожалуйста, еще пару минут, чтобы прийти в себя.

Никита мой ответ принимает с очевидным недовольством. Вижу по лицу. Однако спустя мгновение он шумно втягивает носом кислород и сдержанно кивает.

– Тёмыч снова этого своего долбанутого дружка за тобой приставил, заметила? – цедит Орос, и мое оцепеневшее тело перебивает дрожью. – Неужели считает, его чувак надежнее меня? Он же помимо бухича, еще и чем-то уштырен!

– Нет, – откликаюсь я несколько сбивчиво. – Тёма не знает, где я. Никто не знает. Это совпадение.

– Хм… – презрительно кривится Никита. – Тогда какого черта этот Тоха так палит на тебя?

– Мм-м… – голова резко кругом идет. В глазах темнеет. Едва справляюсь с дыханием, чтобы оно не участилось. – Ты же сам говоришь, не в адеквате он. Потому и палит. Не обращай внимания.

– Ну, окей, – двинув плечами назад, выпрямляется, но при этом заметно расслабляется. Хотела бы почувствовать то же самое внутри себя. Но тряска лишь усиливается. – Что тебе заказать? – спрашивает Никита несколько отстраненным голосом. – Я собираюсь взять себе кофе.

– Мне… – выдыхаю и беру паузу, чтобы подумать. – Воды, пожалуйста, – прошу без особой уверенности.

– Ок. Пойду к бару, чтобы быстрее было, – сказав это, сразу же встает.

Я такому решению возмутиться не способна. И то, что Орос вознамерился самолично добыть напитки, и то, что бросает меня в таком состоянии, видится странным, конечно, но не настолько, чтобы заострять на этом внимание.

Даже когда Никита задерживается, а я, вскинув взгляд, не обнаруживаю его у стойки, ресурсов, чтобы удивиться и задуматься, не хватает.

Все, на чем сфокусирована я – это полный игнор Шатохина. Чувствую, как он продолжает жечь меня взглядом, и ненавижу с каждой секундой сильнее.

Сколько можно меня убивать?!

Никогда больше прямо на него не посмотрю. Разве что вскользь, как сейчас. Нет потребности для чего-то другого. Все! Выдохлось. Испарилось до капли.

Никита еще отсутствует, когда к соседнему столику подходят двое парней. Замечаю боковым зрением, как один из них наклоняется, чтобы что-то сказать. Даня тут же подрывается и, накидываясь на парня, заваливает его на пол.

Бьется посуда. Ломается мебель. Кто-то кричит… Только я неожиданно для самой себя поднимаюсь и неторопливо направляюсь на выход. По-прежнему ничего толком не чувствую. Однако вдруг отчетливо осознаю, что хочу домой.

Можно было бы вызвать такси, но ждать не в масть. К тому же, испытываю потребность прогуляться. Едва выхожу на свежий воздух, физическое состояние моего организма улучшается, словно задыхающуюся меня подключили к аппарату искусственной вентиляции легких. Правда, длится это недолго. Чрезвычайно быстро привыкаю к хорошему, и спустя какой-то десяток секунд оно перестает обезболивать, а заодно и впечатлять.

– Эй, красивая? – окликает голос позади.

Сердце подскакивает и ускоряется. Знаю, что лучше всего не реагировать, но зачем-то оборачиваюсь. Увидев троих парней не самого благонадежного вида, умудряюсь с раздражением осознать, что страх мой возвращается, прежде чем меня затапливает одним этим чувством.

Господи…

Даже боль теряется, когда понимаю, что вокруг темнота и полное отсутствие других людей. В переулке только я и эти уголовные личности.

– Дорогу до моря не подскажешь, красивая? – с ухмылкой спрашивает центральная и самая массивная фигура.

– Простите, я не местная, – вру на одном дыхании.

Отвернуться и продолжить путь не успеваю. Верзила шагает ближе и, схватив меня за руку, блокирует все пути отступления.

– Обманываешь, красивая? Нехорошо.

– Я правду сказала, – шепчу, старясь не выдать страх, который к той секунде растет внутри моего измученного организма сумасшедшими скачками. – Пустите.

В ответ раздается громкий гнусный хохот. Всех троих мужчин.

Нервно моргая и судорожно вдыхая, рывками выцепляю бесполезные для себя детали: слишком глубокие морщины на их достаточно молодых лицах, пугающий блеск в глазах, гнилые зубы, неопрятную одежду, запах пота.

– Причините мне вред, наживете огромных проблем! – рискую перейти к угрозам.

Но, к сожалению, у отморозков это вызывает лишь новый взрыв веселья.

Один из парней заходит мне за спину. Слышу треск ткани, а после с ужасом ощущаю между лопаток давление шершавой ладони.

Захлебываясь паникой, понимаю, что пора звать на помощь. Однако, едва я совершаю отрывистый вдох, чтобы иметь возможность закричать, чья-то влажная вонючая ладонь затыкает мне рот.

Обрывки платья падают на землю, а за ними сваливают и меня. Больно ударяюсь коленями и сдираю ладони в кровь, но фокусироваться на этом не приходится. Меня толкают дальше и практически вжимают в еще не остывшее после паркого дня дорожное покрытие.

Я пытаюсь двигаться… Пытаюсь закричать… Пытаюсь сбросить сковавших меня мужчин… Но ничего не получается.

Из глаз горячим градом летят слезы. Дышать удается короткими рывками – та же липкая ладонь периодами зажимает мне вместе со ртом и нос. Придушивает расчетливо до той грани, когда мне кажется, что я умираю, и отпускает, позволяя вдохнуть.

Когда с меня срывают белье, молюсь, чтобы хотя бы мой мозг прекратил работать. Но он в этот момент проявляет масштабную активность, в два счета подводя меня к четкому осознанию: юность, игры, счастье, беззаботность, ревность, боль и горе – все закончилось. Именно это событие разрушит мою жизнь. Сломает меня. Изменит все вокруг.

Завтра, если останусь жива, я буду смотреть на мир совсем другими глазами.

Из последних сил, игнорируя боль и прикосновение чужих рук, задираю голову вверх. Смотрю сквозь слезы на звезды и мечтаю взлететь. А вместо этого… Я будто падаю… Падаю… Падаю…

Вдох-выдох. Отстроченный запуск сердечной мышцы.

Скрежет за ребрами при этой механической перестройке такой, что оглушает. А в голове ведь и без того неутихающая катастрофа: тени, тряска, обвалы, ураган, затяжной писк и голоса.

Принимая сидячее положение, режу полумрак своей личной темнотой. Обливаюсь потом, а тело бьет ознобом. Шатаюсь так, что кажется, мрачными бесполезными копиями по спальне расхожусь.