Свет вечный - Анджей Сапковский

Стенолаз вздохнул. Или сделал вид, что вздыхает.

Свою настоящую мать он не знал. Она умерла в монастыремагдаленок в Любани во время его рождения. Его воспитывали, по очереди: приют,приходская школа, вроцлавская улица. И, наконец, Кундри. Нойфра. Стихийная.Одна из Longaevi, Извечных.

Свой настоящий возраст Кундри так и не открыла Стенолазу,однако было известно, что во Вроцлаве она проживает около двухсот лет, потомучто помнит татарское нашествие. Стенолаз познакомился с ней, когда ему самомубыло семь. Эта встреча была незабываемой. И произошла она на Рыбном Рынке, покоторому Стенолаз крутился, чтобы что-то украсть, а также поймать кота, чтобызамучить его. Кундри, чтобы иметь возможность существовать среди людей,скрывалась под сильными иллюзионными чарами. Стенолаз, с младых ногтейпроявлявший магические способности и сверхестественные силы, преодолел иллюзиюи увидел нойфру в ее истинном виде. Увиденное привело его в состояние шока ивызвало панику. Нечто, что выглядит как гибрид трухлявой ивы с двуногим ящероми ковыляет, роняя вонючие комки, посреди Рыбного Рынка – это чуть многовато,как для семилетка. Даже для такого семилетка, как Стенолаз.

Сила первоначального впечатления повлияла на силу дальнейшейдружбы. Нойфру, существо хищное и невиданно жестокое, восхитила жестокостьмальчика. И его магические способности. Она многое сделала, чтобы их углубить,а ее знания, уходящие корнями к праистокам, давали такие возможности. Стенолазбыл прилежным учеником. В возрасте восьми лет он был псиоником, свободнопользовался простой магией и телепатией, накладывал сглаз, портил продукты инасылал болезни. Когда ему исполнилось десять, умело пользовался высшей магиейи гоэцией,[109] с помощью которой научился убивать. В возрастедвенадцати лет он был магом уже настолько опытным, чтобы поехать учиться вшколу Алюмбрадос, которая находилась в Агиляре под Кордовой. Он поехал туда заденьги князя Конрада Олесницкого, в то время вроцлавского клирика. И вотоднажды этот князь и клирик вдруг вспомнил о Стенолазе. Что послужило томупричиной, Стенолаз не знал. Но догадывался.

Во Вроцлав он вернулся в 1414 году. Как теург и некромантстал пособником Конрада, теперь уже кафедрального препозита с большими шансамина епископскую митру. Которую получил в 1418. Вынося, кроме себя, на вершинывласти также и приближенного чародея. А Кундри, нойфра, названная мать сталапособницей талантливого любимчика. Его советницей. Стенолаз, несмотря на всеего старания, все еще был только человеком, к тому же молодым. И оченьнеотесанным. Талант талантом, амбиции амбициями, но Высшие Тайны истинных Longaeviоставались ему недоступны, и до того, чтобы быть истинным Nefandi ему всё ещебыло далеко. Кундри, стихийная, связанная с землей, умела отфильтровывать силы Longaeviи Nefandi.

В пользу Стенолаза. А если Стенолазу не удавалосьвоспользоваться этими силами, то она делала это за него. Если он просил. Еслион преодолевал свою спесь. Ему это дорого обходилось, поэтому за помощью онобращался редко. В делах, которые были для него действительно важными.

Сейчас дело было важное, Кундри в этом нисколько несомневалась. Когда он о нем говорил, когда докладывал, у него был спокойный ихолодный голос. Но он невольно сжимал зубы. И кулаки. Так, что аж белелисуставы.

– Дааа, – протяжно подытожила она, слизываяколлоид с губ. – Насолил тебе этот Рейневан Белява, насолил. Насмеялся,осмеял перед епископом, осрамил, вынудил бежать. И ты прав, сыночек, безусловноправ: если сейчас поймает его либо убьет кто-то другой, ты не смоешь с себяпозора. Поэтому именно ты должен его схватить. Собственноручно. И сделать так,чтобы все помнили лишь одно: его казнь. Прикажи живьем содрать с него кожу.Так, чтобы голова осталась с кожей. Это всегда дает эффект, да, всегда дает.Кожу же выдуби и выставь на всеобщее обозрение. На рынке.

Она замолчала, скребя покрытую наростами щеку. Она видела,как он сжимает кулаки от нетерпения и злости. Кундри улыбнулась. С затаеннымзлорадством учительницы, которая может досадить заносчивому ученику,вообразившему, что ему уже учеба не нужна, и он может обойтись и без нее.

– Ну да, – сказала она с улыбкой. – Ну да.Совсем забыла. Сначала надо этого Рейневана поймать. А с этим дело идет туго,а? Несмотря на все усилия, которые ты неустанно прилагаешь. Несмотря нанекромантию, которой ты занимаешься в подземелье под Святым Матвеем. А ведь яже учила, я ведь повторяла: начинать с мышления, с логики. К некромантииобращаться только тогда, когда логика подведет.

– Кундри, – буркнул Стенолаз. – Я знаю, чтоты одинока. Что тебе не с кем поболтать и ты компенсируешь это при каждомудобном случае. Но извини. Я не пришел сюда слушать твою лебединую песню.

Кундри ощетинила шипы на спине, но сдержала свой гнев. Вконце концов, этот сопляк был ее воспитанником. Ее сыном. Зеницею ока.

– Ты пришел, – сказала она спокойно, – аскорее даже прибежал просить помощи. Вот и проси. Учтиво.

– Милостиво прошу тебя, – в птичьих глазахСтенолаза засверкал огонь. – Очень-очень. Ты довольна?

– Очень-очень. – Нойфра опять жадно глотнула изчаши. – Тогда к делу! Начинаем с логичных рассуждений. С постановкиопределенных вопросов. Рейневан Беляу, как вытекает из твоего доклада, был воВроцлаве дважды, в январе и феврале. То есть, дважды лез льву в пасть. Он несумасшедший и не самоубийца. Зачем он так рисковал? Что он искал во Вроцлаве,что стоило такого большого риска?

– Помощи искал. У каноника Отто Беесса, своегосообщника.

– Помощи в чем? В городе говорят, что в декабре князьЯн Зембицкий подверг заключению любимую девушку Рейневана, какую-то конверсу откларисок. Якобы он ее обесчестил и приказал порешить, вот причина, по которойпод Велиславом ошалелый и одержимый местью Рейневан укокошил князя. Казалосьбы, за девушку отомстил, сладкой местью насытился. Вместе с гуситами, идущимитогда рейдом, мог бы насытиться еще больше. Тем не менее, он одиноко кружит поСилезии. Почему?

– Потому что считает, что девка жива, в заключении, иищет ее, – передернул плечами Стенолаз. – Он ошибается. Я тоже искалее, она была мне нужна. Нет, не только как приманка для Белявы. Я намеревалсязаставить ее дать показания, которые подтвердили бы ересь кларисок из БелойЦеркви. Епископ и инквизитор Гейнче не хотели скандала, выслали монашек напокаяние. А я хотел послать их всех на костер. И это мне удалось бы, имей япоказания Апольдовны. К сожалению, ничего из этого не вышло. Не нашел я ее. Нив Зембицах, ни в окрестных замках, в которых князь Ян привык содержать своих невсегда добровольных избранниц…

– Девка, говоришь, – прервала Кундри, – былатебе нужна. А что, если она была нужна еще кому-то? И этот кто-то нашел еераньше?