Гвидово поле. Хроники Паэтты. Книга V - Александр Николаевич Федоров

— Двадцать лет тому назад мы отказались от сюзеренства Увилла Тионита, поскольку он был слишком мал и не мог быть хорошим сеньором, защищающим домен. Всё это было в рамках вассального права, так что вам не в чем упрекнуть нас, лорд Давил! Сейчас ситуация сходная — лорд Борг, конечно, не столь юн, как был тогда лорд Увилл, но всё же у нас также есть сомнения на его счёт. Кроме того, всем хорошо известно, что Колион — вотчина Тионитов, перед коими, в лице их потомка Увилла, мы имеем неоплаченный долг.

— Довольно слов, сударь, — презрительно бросил Давил, хорошо понимая, что они проиграли. — Чем больше доводов вы нагромождаете, тем смешнее и нелепее они выглядят. Заканчивайте своё представление, и дайте нам возможность оплакать своего брата и отца в одиночестве, подальше от тех, кто предал его сына!

— Ещё одно оскорбление, милорд, и я буду драться с вами! — выступив из группы вассалов, вскричал молодой человек, возрастом едва ли превосходящий Увилла.

— Спокойней, милорд Дортон, — предостерегающе поднял руку Сторбен. — Горе затуманило рассудок лорда Давила, и мы должны уважать это. Не будем омрачать нелепыми сварами и без того скорбный день! Что ж, я заканчиваю, лорд Давил. Перед лицом Белого Арионна и Чёрного Асса я клянусь в верности лорду Увиллу Тиониту и готов служить ему мечом и жизнью.

Увилл торжественно (или торжествующе?) выступил вперёд, подойдя ближе к старому барону, а тот, вынув меч из ножен, медленно склонился и положил его на землю рукоятью к ногам своего нового сеньора. Затем он отошёл, и на его место пришёл следующий, повторив те же слова и то же действие. Через некоторое время у ног Увилла лежало около двух десятков мечей.

Борг Савалан взирал на всё это с презрением и гордой усмешкой. Да и его сестра Желда, несмотря на все перенесённые испытания, сейчас гордо вздёрнула подбородок, не позволяя ему трястись от сдерживаемых рыданий. Трое братьев Даффа мрачно наблюдали за происходящим, причём Давил, в основном, глядел не на Увилла и его новых вассалов, а на других лордов, и особенно на лорда Олтендейла. И Давин чувствовал, как его щёки заливает краска стыда.

***

— Ты выставил на улицу мою сестру, — жёстко проговорил Увилл, глядя на Борга.

Сам новоиспечённый лорд домена Колиона сидел в главной зале на огромном кресле, напоминавшем трон, тогда как Борг и Желда стояли в нескольких шагах от него, словно просители или подсудимые.

— Она предала меня, вызвав тебя сюда.

— Ты бредишь! — презрительно скривился Увилл. — Предать можно лишь близкого человека, а Камилла всю жизнь прожила в вашем доме на правах приживалки, едва ли не горничной! Она — моя единокровная сестра, и она поступила так, как и должна была! Этого требовала кровь Тионитов, что течёт в её жилах! Ты наказал её за то, что она проявила верность своей семье!

— Её вырастил мой отец! — возразил Борг. — И с детства я считал её своей сестрою, тогда как ты даже знать её не хотел!

— Кровь — это то, что есть всегда, независимо от того, кто где живёт. И потому тебе, Борг, надлежит вернуться в Латион вместе с твоими дядьями. Теперь там твоё место!

— Я и сам не остался бы здесь, — гордо ответил Борг. — Но перед отъездом я хотел бы поговорить с Камиллой и задать ей один вопрос.

— И что это за вопрос?

— Почему умер мой отец? — глядя прямо в глаза Увиллу, отчеканил Борг.

— Что? — Увилл почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. — Что за странный вопрос? Почём это знать Камилле?

— Служанка рассказала о странной истории, приключившейся накануне его смерти, — сурово проговорил юноша. — О том, что Камилла порезала палец и послала её за водой. Та ушла, оставив бутылку с вином в комнате Камиллы. А ночью отец умер.

— Ты понимаешь, что говоришь? — вскричал Увилл, ощущая дрожь в коленях. — Ты обвиняешь сестру в убийстве?

— Я просто хочу задать ей вопрос. Если она невиновна — что ж, пусть скажет об этом сама!

— Будь я императором, ты бы уже поплатился жизнью за эти слова! — собрав волю в кулак, Увилл поднялся на ноги и шагнул к невольно отпрянувшему Боргу. — Как смеешь ты клеветать на Камиллу? Как у тебя могла даже зародиться подобная мысль?

Борг и Желда дрожали. Видимо, Увилл действительно был страшен в этот миг. Да и вряд ли оба они, в силу своей юности и наивности, могли всерьёз поверить в то, что та, что выросла с ними в одном доме и была их единоутробной сестрою, оказалась способна на такое. Возможно, служанка наговорила им чего-то, но полностью разрушить образ Камиллы она, конечно, не могла.

— Если вы станете и дальше бросать тень на честное имя моей сестры, то, клянусь памятью матери, вы жестоко поплатитесь за это! Пересказывая басни глупой служанки, вы сами становитесь преступниками! Прочь отсюда! Я даю вам час, чтобы выехать из замка! Можете взять с собой всё, что сможете унести! Я запрещаю вам искать встречи с Камиллой! А если я когда-нибудь услышу, что кто-то треплет её имя этой грязной историей — я буду знать, кто в этом виноват, и тогда берегитесь! Пошли вон!

Дрожащие и плачущие, Борг и Желда покинули главную залу, оставив Увилла в одиночестве. Тот без сил рухнул в кресло, спрятав пылающее лицо в ладонях. Неужели правда просочится? Интересно, где та бутылка? Нужно обязательно расспросить тех, кто нашёл Даффа и тех, кто осматривал его комнату.

А ещё нужно поговорить со служанкой, у которой оказался слишком длинный язык и слишком хорошее воображение. Эта история должна затухнуть сейчас, пока ещё она похожа на маленький уголёк, упавший на соломенную крышу. Если вовремя не принять мер — вскоре всё вокруг может заполыхать…

Глава 18. Отец

Увилл и Давин смогли поговорить наедине лишь однажды — накануне дня ступления, после которого все лорды вновь должны были разъехаться по своим доменам. Признаться, юноша постарался бы избежать и этого разговора, но ему нужно было кое-что прояснить.

— Ничего не хочешь мне рассказать? — с ходу поинтересовался Давин.

Какой у него нехороший взгляд! Цепкий и острый, словно колючка акации. Давин был мрачен и совсем не спешил поздравлять названного сына с победой. Его лицо скорее подошло бы катастрофическому разгрому. И разговор обещал быть весьма неприятным.

— А ты даже не хочешь меня поздравить? — Увилл попытался парировать удар.

— Всё зависит от того, какие ответы я получу, — Давин тоже умел быть несгибаемым,