Обратный отсчет: Проект "Геката" - Токацин

щёлкало в мозгу сармата, немигающим взглядом наблюдающего за белой лужей. «Только испарение. Размажет по всему космодрому. Где карбид⁈»

Он швырнул вниз защитное поле, свёрнутое конусом, — оно испарилось, едва коснувшись светящейся массы, не столько от жара, сколько от лучевого потока. «Ah— hasu», — обречённо выдохнул Гедимин. «Какой же бред…»

Он прыгнул вертикально вниз, надеясь, что его веса и набранного ускорения хватит, чтобы преодолеть плотность расплава. Частично сработало, — он погрузился в металл на пару десятков сантиметров. Вязкая тяжёлая жижа поддалась неохотно, удар был вполне ощутимым, температура — тоже. Шипя от досады, сармат вбил руку по локоть в металл, стараясь закопаться в него, добраться до центра массы и разделить его ипроновым барьером. Верхний слой обшивки испарился мгновенно, ипрон заблестел, медленно размягчаясь. Жижа всё так же светилась белым. Гедимин заворочался, поднимая вязкие волны и пытаясь понять, что не сработало — но внезапно вспомнил, что имеет дело не с ирренцием, и что температура в отсутствие охлаждения и не должна падать. Выдернув руку из расплава, он посмотрел на дозиметр. Нейтроны были, и много, но их количество не росло, а падало, — реакция всё же была прервана.

В наушниках взвизгнуло, и сармат схватился за шлем.

— Я под куполом с карбидными стержнями, — сообщил один из ремонтников. — Ты где?

— В расплаве, — отозвался Гедимин. — Лезь наверх и бросай их сюда.

В наушниках хрюкнуло. Через пару минут сармат, взлетевший на реактивном ранце, с охапкой стержней в руках опустился на обшивку спрингера. Гедимин не видел его лица под тёмным щитком, но слышал потрясённое бульканье в наушниках.

— Стержни! — напомнил он, кое-как поднимаясь на ноги. Расплав не давал ему утонуть, но и опираться на него было трудно — «поверхность» уплывала из-под ног, расправить пальцы никак не удавалось.

— Бросай вертикально вниз! — скомандовал он сармату, застывшему на грузовой палубе. Тот шевельнулся, выходя из оцепенения. Первый стержень упал криво; Гедимин успел поймать его и навалился всей тяжестью, вбивая его в расплав. Стержень с трудом опустился на тридцать сантиметров и дальше пошёл неожиданно легко. «Плавится,» — понял сармат. «Лишь бы хватило…»

Стержни падали вокруг него, и большая часть втыкалась вертикально, — ремонтник приноровился. Гедимин поворошил расплав, загоняя поглотитель нейтронов поглубже в массу металла. Остатки реактора «успокаивались» быстро — через несколько минут сармат рискнул выдернуть ноги из жижи и перебраться повыше, на покорёженную обшивку.

Сверху в «яму» заглянул второй ремонтник, протяжно свистнул в респиратор и помахал Гедимину.

— Как там, остывает?

— Температура та же, — отозвался сармат, — но реакция прервалась. Пора это растаскивать и класть в охладитель. Само оно ещё долго будет кипеть.

Сармат притронулся к запястью, включая «арктус», и некоторое время шевелил пальцами, сворачивая защитное поле в плотную многослойную воронку.

— Кинь сюда, сколько зацепишь, — сказал он Гедимину, ткнув пальцем в белый расплав.

— На непрерывную поставь, — напомнил сармат, сворачивая такую же воронку с длинной «ручкой». Ремонтник, уже сбросивший все стержни, спустился по обшивке и встал между ними с такой же «ёмкостью» в руках. Выглядело это настолько нелепо, что Гедимин невольно ухмыльнулся. «Повезло Константину — не дожил…»

Он зачерпнул из нижнего слоя, насколько хватило сил погрузить руки в вязкую массу. То ли сармат устал, то ли излучение всё же унесло заметную часть теплоты из радиоактивной лужи, — расплав поддавался с трудом, тяжелее, чем в начале работы. Зачерпнуть и не выронить удалось килограммов десять, не больше. Воронка защитного поля пошла волнами, но выдержала.

— Надо вытаскивать всю чашу, — сказал Гедимин, переправляя наверх третью порцию расплава. — Отрезать борта, обмотать поплотнее и тащить в Пласкетт.

— Не пойдёт, — раздался в наушниках голос Кенена, и Гедимин удивлённо мигнул. — Такой груз нечем поднять. Растаскивайте, парни, там под сотню тонн!

«На космодроме нечем поднять двухсоттонный груз,» — ремонтник досадливо сощурился. «Все боятся радиации?»

Через несколько минут на обшивку спрингера выбрались ещё двое «черпальщиков». Гедимин внизу по-прежнему был один, но заманить в расплав ещё кого-нибудь не вышло. Работа пошла немного быстрее, и через полчаса на палубу с другой стороны выбрались ремонтники с плазменными резаками. «Сфалты,» — с удивлением узнал Гедимин. «У нас такого нет. Одолжили на космодроме?»

Через три часа над полупустой чашей с урановым расплавом уже не нависали остатки корабля — их оттащили на край площадки и там заливали меей, начиная долгий процесс дезактивации. «Черпальщики» встали на твёрдую землю, к их команде присоединились ещё двое, а Гедимин наконец увидел, куда относят расплав. Это была огромная цистерна с прорезями в бортах; несмотря на экраны, из них валил пар. К цистерне подсоединили ещё две с охлаждающими агрегатами. «Борная кислота,» — прочитал Гедимин надпись на одной из ёмкостей и облегчённо вздохнул. «Вот так пусть и вывозят.»

Цистерна после недолгой процедуры отстыковки и замены на другую того же объёма быстро направилась на юг. Там её уже ждал буксир, увешанный знаками радиационной опасности. Гедимин распрямился, повёл лопатками и почувствовал, как ломит спину, — эта работа даже для сармата была тяжёлой.

— Это уже можно сдвинуть тягачом, — он выбрался из чаши, отряхиваясь от расплава; «черпальщики» шарахнулись в разные стороны. — Подцепляйте и увозите. Я устал.

Он отошёл от чаши, выбрал место, уже забрызганное застывающим металлом, и сел там. Обшивка на его руках стала серебристой — два слоя стекли с рукавов и перчаток, оставив на третьем длинные золотистые полосы. Расплав, остывая, стал серым; сармат поскоблил его когтем — вниз посыпалась металлическая шелуха. «Всё равно дезактивировать,» — подумал он, посмотрев на покорёженную площадку космодрома. «Садились бы сразу в Пласкетт с такими повреждениями. Только зря транспорт гонять…»

— Эй, парни! — раздался в наушниках голос Кенена; сармат справился со страхом и заговорил с обычной деловитой интонацией. — Заберите Джеда! Он фонит, как сам реактор!

Двое ремонтников, обернувшись поверх брони защитным полем, направились к Гедимину, и он нехотя поднялся на ноги. Только теперь он увидел, сколько сарматов Кенен согнал на площадку. Об одной бригаде речи уже не шло — он поднял