Корпорация "Попс" - Скарлетт Томас

После недолгого тюремного заключения Фрэнсис Стивенсон и остальные члены экипажа «Фортуны» были освобождены и отправлены в Лондон. До этого Фрэнсис никогда не видел Лондон, но сейчас был слишком слаб и болен — не до восторгов. Пока он был в море, его акции выросли в цене, так что он продал их и потратил часть денег на медицинскую помощь и поездку до Плимута. Восстанавливая силы на своем излюбленном постоялом дворе, он записал свои мысли о политике в форме памфлета; как и письма, которые он писал Молли, этот памфлет он никогда никому не показывал. Однако произведение это — называлось оно «Свободу всем и каждому» — было поразительным по глубине мысли документом, который несколько лет спустя, во время Гражданской войны, взяла на вооружение группа, выступавшая в поддержку сторонников парламента.

Врача, к чьим услугам Стивенсон прибегнул в этот период, местные жители считали «ведьмаком». Известный под именем Джон Кристиан и обращенный в христианство, этот невезучий «индеец» несколько лет назад был схвачен где-то в Виргинии и обменян на какие-то безделушки. Как «собственность» капитана, который его «приобрел», этот человек был доставлен в цепях в Плимут и в конце концов продан в рабство в Лондоне. В то время это было не очень обычно, но не совсем неслыханно — чтобы «индейцев» или африканцев таким образом обменивали и привозили в Англию в качестве экзотических слуг. Джон рассказал Фрэнсису свою историю — от ужаса поимки и путешествия в Англию до выматывающего, скучного и унизительного периода в услужении у богатой аристократической семьи в Лондоне; по сути, он был в рабстве, которое длилось, пока однажды ночью он не встретил таинственную женщину — она дала ему денег и помогла бежать. Джон, бывший ранее довольно миролюбивым, обзавелся оружием и направился в Плимут, расправляясь со всеми разбойниками, которые на него нападали; он поставил себе целью вернуться в Америку тем же путем, которым был оттуда привезен. Но как-то так вышло, что два с лишним года спустя он все еще торчал в Плимуте, оказывая платные врачебные услуги и пытаясь собрать деньги на дорогу домой. Фрэнсис спросил, почему он не нанялся хирургом или хотя бы палубным матросом на какое-нибудь судно, плывшее в Виргинию. «Я не собираюсь работать на людей, продавших меня, — ответил Джон. — Да и в любом случае, они меня бы не наняли». В Плимуте Джону всегда приходилось быть начеку; на него в любой момент могли наброситься, обзывая «дикарем» или «животным». Впрочем, плимутские моряки часто вели торговлю с «индейцами» вроде Джона; не относясь к нему с особым дружелюбием, они по крайней мере не держали его за чудовище. Джон и Фрэнсис стали добрыми друзьями.

Фрэнсис знал, каково это — когда не можешь вернуться домой. В этому времени его мечты вновь оказаться в деревне своего детства растаяли без следа. Молли наверняка замужем и забыла его. Возможно, будь он по-настоящему богат, тогда… Надеяться, что она его хотя бы узнает, означало ждать от жизни слишком многого.

Примерно тогда Фрэнсис узнал, что некий Джон Делбридж, богатый торговец из Байдфорда, что на севере Девоншира, ищет капитана, который возглавил бы плавание на Бермуды, где Делбридж надеялся основать колонию. Он был соучредителем «Компании островов Сомерс», в которую Фрэнсис вкладывал деньги. Отчего-то упоминание об этой инвестиции достаточно впечатлило Делбриджа, и тот предложил Фрэнсису стать капитаном первого из отплывавших на Бермуды судов. Ему предстояло довести 180-тонное судно до Виргинии, высадить там нескольких поселенцев, забрать груз табака и поучаствовать в торговле с местными жителями. После этого судно покинет Виргинию и направится на Бермуды, везя остальных поселенцев и несколько человек из Виргинской колонии, согласившихся переехать. А потом вернется в Плимут. Делбридж был рад, что Фрэнсис взялся выполнить это поручение. Хотя раньше ему не случалось возглавлять команду, он теперь был уважаемым мореходом. Более того, он был единственным, кто не испугался отправиться на Бермуды. Многие моряки почему-то не желали туда плыть. Это ужасное место, говорили они.

Следующей ночью новоявленный капитан позвал своего врача.

— Ты знаешь еще кого-нибудь, кто хочет вернуться домой? — спросил Фрэнсис.

Когда «Офелия» покинула Плимут, ее команда из сорока человек включала Джона в качестве судового хирурга и несколько недавно сбежавших слуг, взятых на борт артиллеристами, поварами и боцманами. Фрэнсис был строг со своей командой. В дополнение к обычным правилам — не проводить тайком женщин, переодетых мужчинами, не играть в азартные игры и так далее, — он ввел на судне новое правило. С «индейскими» членами экипажа, сказал он, следует обращаться так же, как со всеми остальными; каждый, уличенный в неподобающем с ними обращении, будет немедленно высажен на необитаемом острове. И вот «Офелия» со своей командой беглецов, возвращавшихся домой, и капитаном-беглецом, безмолвно, стремительно двинулась через глубокие синие воды Атлантики на Виргинию и прибыла туда всего через пятьдесят один день. Однако встретили их не совсем так, как надеялся Фрэнсис. Новые поселенцы высадились без особых трудностей, но староста колонии решил устроить бучу. Едва «индейские» члены экипажа ступили на берег, он взял их в плен. Фрэнсис места себе не находил от злости. Разве он привез всех этих людей через океан для того, чтобы их немедленно схватили и выслали обратно в качестве слуг — или ради еще худшей участи? Разве он привез их на историческую родину, чтобы они служили людям, прибывшим сюда чуть более пяти минут назад? Посовещавшись с оставшейся командой, он решил напасть на колонию, чтобы освободить Джона Кристиана и остальных.

«Офелия» была нагружена табаком и мехами и готова к отплытию; Фрэнсис и его команда терпеливо ждали наступления темноты. Они атаковали в тот самый момент, когда, по мнению местных, судно должно было поднять паруса. Располагая внушительной огневой мощью, вооруженные острыми мечами, Фрэнсис и его люди сметали с дороги всех сопротивлявшихся, пока Джон и остальные пленники не были освобождены. К несчастью, в пылу атаки Фрэнсис убил старосту поселения. Фрэнсис знал, какое наказание последует. Смерть. Вот что ждало его по возвращении в Плимут. Кромешная тьма, пороховой дым, в ушах звенят крики детей и женщин; Фрэнсис и его люди — в том числе Джон и другие освобожденные пленники — забрались на борт «Офелии» и отплыли в ночь, совершенно не представляя, что делать дальше. Судно везло табака на 1000 фунтов с лишним и на 500 фунтов мехов, но на ее капитана вскоре начнется охота. Выбора не было. Они стали пиратами.

Фрэнсис попросил команду проголосовать. Каждого, кто выступит против пиратства, он пообещал высадить на каком-нибудь обитаемом берегу, но заявил, что не потерпит инакомыслящих на борту своего судна. Голосование было единогласным. Судно переименовали в «Ребекку»; был написан новый «Устав». «Устав» «Ребекки» так и не был найден, но, скорее всего, в него входили обычные условия и правила, какие можно было обнаружить в «Уставах» пиратских кораблей того периода. Конечно, там был стандартный пункт «нет добычи — нет платы», хотя «Ребекка» начала свои пиратские приключения, уже завладев ценными товарами. В «Уставе» наверняка было точно оговорено, как следует делить эту и любую будущую добычу, как людям будут компенсироваться увечья и что приемлемо — или неприемлемо — на борту судна. Придя к соглашению об «Уставе», команда проголосовала за капитана. Разумеется, выбрали Фрэнсиса Стивенсона. После этого судно отправилось в Вест-Индию.