Сверкающая надежда - София Лилли

с недоверием посмотрел в нашу с Генри сторону.

— С каких это пор Синклеры отказываются от ночи в баре?

Я закатил глаза и мурлыкнул, завязывая шнурки.

— Я приглашаю Арию на свидание. — Улыбнулся он, как маленький ребенок.

— Друзья с привилегиями?

Чарльз рассмеялся.

— О, заткнись.

— А как насчет тебя, Уэс?

— Есть дела. — Соврал я.

Я собирался попытаться поймать Луну в кофейне, когда она возвращалась со смены, и предложить отвезти ее домой, но через Генри, у которого было свидание с Арией, я узнал, что Луна выходит на вечернюю смену.

В конце концов, я должен был что-то предпринять, если еще не поздно.

Прошла неделя с тех пор, как мы были так близки друг к другу, и это был также последний раз, когда мы действительно разговаривали.

Мое тело и сердце испытывали к ней такое сильное чувство привыкания. Поцелуй на льду должен был произойти, и это был самый лучший поцелуй в моей жизни. Я скучал по мятному вкусу на ее губах.

Луна была права. Сначала я должен был четко определить, чего я хочу и что чувствую.

Это было ясно с самого начала. Ее.

Она была тем, что я хотел и получу, и я так надеялся, что она тоже хочет меня. Луна была тем, чего я так хотел и в чем так нуждался в своей жизни.

— Свидание с трахом, как у Генри, или что?

Тревор рассмеялся, который быстро угас, когда я задумчиво посмотрела на него.

— Мне нужно кое-что уладить.

И с этими словами я попрощался с друзьями. Я шел к своей машине с хоккейной клюшкой и спортивной сумкой, висевшей на плече. Уложив все вещи в багажник, я быстро прошел через половину кампуса, пока не заметил вдалеке кафе.

В помещении горел тусклый свет, и я увидел, как Луна, обмотав фартук вокруг талии, расставляет стулья.

Эта девушка была чертовски совершенна.

Чем ближе я подходил, тем больше убеждался в своем решении, но тем сильнее дрожали мои руки.

Ее волосы были заплетены в косичку, из которой повсюду свисали тонкие пряди.

Луна скрылась в подсобном помещении как раз в тот момент, когда я открыл дверь в кафе. О моем присутствии стало известно, когда колокольчик, свисающий с потолка, столкнулся с дверью.

— Мы уже закрыты. — Позвала она из подсобки.

— Я знаю.

Ее голова показалась в дверной коробке из подсобки, и она посмотрела на меня своими большими карими глазами-бусинками.

Я нервничал, потому что то, что я собирался сделать, я никогда раньше не делал, и я надеялся, что это будет в первый и последний раз.

— Что ты здесь делаешь?

— Я здесь ради тебя.

Я засунул руки в карман толстовки, чтобы она не видела, как сильно я дрожу.

Луна побежала к двум последним столам, чтобы придвинуть стулья.

— Уэс, только не это. Мне нужно все закончитью

— Пожалуйста, Луна. Я хочу поговорить.

Я застыл на месте, следя глазами за каждым ее движением.

— О чем тут говорить?

О многих вещах, которые я должен был рассказать тебе давным-давно.

Она забежала за прилавок и положила в маленький холодильник пластиковые упаковки с различными нарезанными фруктами. Меня сводило с ума, что она так часто ходит туда-сюда.

Я глубоко вздохнул, потому что сейчас я выложу перед ней все свое сердце, отдам его в ее руки, и она сможет делать все, что захочет. Луна может пинать его и бросать на пол, возвращать мне, не принимать его вообще, или она может взять его и дать мне шанс.

— Я не врал на прошлой неделе, когда говорил, что не могу выбросить тебя из головы. — Начал я.

Луна ничего не ответила. Она взяла веник и подмела крошки под столами.

Вообще-то, она была в моей голове последние шесть месяцев.

— Когда начался семестр, вы с Арией были на игре «Дьяволов», и ты села напротив девушки, с которой у меня были отношения.

Никакой реакции.

— Боже, знаешь, ты была самой красивой девушкой, которую я когда-либо видел, и в тот вечер из-за тебя мне было так трудно сосредоточиться на этой чертовой игре, из-за твоей мерцающей улыбки всю игру, — усмехнулся я, — а через полгода в моей ванной пахнет малиной, потому что ты живешь рядом со мной.

Луна впервые подняла на меня глаза.

— Ты не выходишь у меня из головы, ты каждый день переворачиваешь мою голову снова и снова, но я никогда в жизни не был так уверен в себе, как сейчас. Я боялся быть любимым, и я боюсь, что не смогу дать тебе эту любовь.

Я впервые вздохнул и ждал ее реакции.

— Встретить тебя — это как купить хоккейную клюшку и понять, что без нее я больше не выйду на лед.

Она посмотрела на свои туфли, но я увидел ее смущенную ухмылку, и в этот момент я понял, что все это было не зря.

— Ты мне очень нравишься, Луна Монтгомери.

Я сказал это.

Теперь пути назад не было. Я ждал только ее реакции.

Она потрясенно посмотрела на меня, а я заглянул в ее искрящиеся глаза.

— Правда?

— А иначе разве я стоял бы здесь?

Было ли это хорошим знаком, что она спрашивает меня об этом? Я никогда раньше не признавался девушке в своих чувствах.

— Скажи это еще раз.

Я сглотнул.

— Ты мне нравишься. Ты мне действительно нравишься, и я готов сказать это еще тысячу раз, чтобы доказать тебе это.

Луна сделала два шага ко мне, взяла мое лицо в свои руки и прижалась губами к моим.

Мои руки сомкнулись на ее талии, и я притянул ее ближе.

Я получил свою девочку.

Мое сердце колотилось как сумасшедшее, и мне казалось, что оно вот-вот сползет в штаны. Я так нервничал и в то же время был бесконечно счастлив.

Я на мгновение отстранился от нее, чтобы посмотреть на нее и убедиться, что это моя реальность.

Что Луна — моя реальность.

Быть влюбленным было так прекрасно.

Осторожно наклонившись к ее губам, я не удержался и, подобно Луне, с улыбкой на губах вступил в поцелуй, просунув язык между ее губ.

Этот поцелуй не должен заканчиваться никогда.

Мы снова медленно оторвались друг от друга и улыбнулись друг другу. Ее руки обвились вокруг моей шеи, а мои нащупали карманы ее брюк.

— Кстати, ты мне тоже нравишься.

Ничто и никогда не было таким правильным, как этот момент.

— Правда?

— Абсолютно.

— Ты делаешь меня таким счастливым и возбужденным одновременно. — Усмехнулся я.

Она рассмеялась и игриво закатила глаза.

— Боюсь,