Император желает жениться - Татьяна Раннерс

Ах так! Он и не пытался показаться невиновным, что вызывало лишь большую досаду.

— Зачем тебе вообще понадобилось нас всех привораживать? — взвилась я и не удержалась от колкости: — Неужто ты настолько в себе не уверен?

Мои слова попали в цель: широкие плечи судорожно дернулись, и мужчина ускорил шаг. Сбежать от меня вздумал, что ли? Не тут-то было. Я твердо решила, что не отстану от Рина, пока тот меня не расколдует!

— Брошки изначально задумывались для проверки крови, — заговорил он, не оборачиваясь, — мне необходимо было знать, что женщина, приведенная из другого мира, сможет продолжить мой род.

Звучало разумно, хоть и огорчало, что меня выбирали, как племенную корову.

— Зачаровывая серебро и камни на свою кровь, я поддался искушению, чем не горжусь, — продолжил маг. — Добавил заговор на симпатию и покорность. Совсем немного: влюбленные до обморока девицы мне без надобности. Нужна была уверенность, что любая согласится стать моей женой, оставаясь при рассудке. Кто бы мог подумать, что эта предосторожность сыграет со мной злую шутку?

Пора бы мне привыкнуть, что его величество, преследуя намеченную цель, не озадачивается заботой о чьих-либо интересах, окромя своих собственных.

— И что же пошло не так? — осведомилась я без особого любопытства.

Рингард остановился у массивной двери, что вела на улицу, и быстрым движением стянул с себя камзол. Тотчас еще хранящая тепло ткань укутала меня вместе с бальным платьем, которое уже доказало свою беспомощность в борьбе с осенним холодом. Возможно, император все же способен заботиться о других. Это открытие заставило меня на миг забыть обиду и благодарно улыбнуться.

— Вот что не так, — огорошил меня Рин и после тяжелого вздоха пояснил: — Меня терзают сомнения каждый раз, когда ты мне улыбаешься! Откуда мне знать, нравлюсь ли я тебе на самом деле или это магия заставляет тебя со мной кокетничать?

Да не кокетничала я! Разве что чуточку… А и правда: возможно мое влечение к императору, малознакомому в сущности мужчине, всего лишь проделки колючей брошки?

Рингард толкнул дверь, и мы вышли на задний двор, где нас окутал холодный и оттого ставший колючим воздух. Я плотнее укуталась в одолженный мне китель, а мой провожатый, погруженный в мрачные мысли, будто бы и не заметил непогоды.

— Что, если моя влюбленность — это плод твоего колдовства, и она развеется, словно и не было? — поделилась я опасениями с маячившим впереди коронованный затылком.

Мужчина встрепенулся и даже идти стал медленней. Как только мне удалось с ним поравняться, он самодовольно уточнил:

— Значит, есть влюбленность?

Я раздраженно хмыкнула: нет повода радоваться, коль привязанность моя начарована.

— А, может, оставим все как есть? — буднично предложил Рин. — Я, так и быть, согласен перетерпеть свои сомнения. Исключительно ради тебя, разумеется.

Я задохнулась от возмущения и воззрилась на наглеца, намереваясь высказаться по поводу его милостивого предложения, но запнулась. Черные глаза весело сверкнули в свете огоньков. Император совсем по-мальчишески дразнил меня!

— Только если на тебя наложим ответные чары, — не осталась я в долгу, — чтобы честно было.

Рингард остановился и рукой подал знак невидимым в темноте стражникам. Затем обернулся ко мне и проникновенно спросил:

— Считаешь, что еще недостаточно меня приворожила?

Ничего подобного я не делала! Но моя попытка уверить в этом повелителя оказалась тщетной: слова потонули в грохоте выдвигаемых засовов и скрипе цепей. Огромные ворота, ведущие за стены замка, отворились ровно настолько, чтобы пропустить двоих пеших человек. Зачем нам выходить из крепости среди ночи?

Рингард галантно поддержал меня под локоть: то ли чтобы помочь взобраться на уступ, коим начинался мост, то ли чтобы я не сбежала. Успокаивало, что император шел рядом: вроде бы не собирался вытолкать за ворота да там и оставить. К тому же, его поддержка оказалась весьма кстати, потому как за стеной на нас налетел ветер такой силы, что запросто мог сшибить меня с ног. Даже колдовские огоньки над нашими головами протестующе затрепетали.

Мы подошли к краю моста, за которым кипела лава, и Рин почти что закричал мне на ухо, перекрикивая вой разбушевавшейся стихии:

— Скинь брошь в ров, — велел император, — она должна расплавиться в магме.

Делать этого не хотелось: мое первое и единственное украшение не заслуживало такой участи. Я протянула серебряное солнышко его создателю, но тот отрицательно покачал головой и указал пальцем на меня. Выходило, что именно я должна была избавиться от злосчастной броши. Посомневавшись немного, вытянула руку и разжала пальцы. Долгие секунды ничего не происходило, но после лава выплеснула сноп искр.

Брошка была уничтожена. Я внимательно прислушалась к себе, но не нашла никаких перемен. Все еще не прошла обида за наведенные чары, да и за многое другое тоже. Может, сам император изменился?

Торопливо обернулась к мужчине, пытавшемуся заслонить меня собой от разошедшегося ветра. Император был по-прежнему весьма недурен собой, разве что черты сделались резче. Возможно, это из-за напряжения, с которым он всматривался в мое лицо. Понимая, что от меня требуется ответ, я озадачено развела руками.

Огоньки трепыхнулись в очередной раз и угасли, хотя ветер был не причем. Для того, что происходило дальше, свет был только помехой. Я почувствовала, как властные ладони обхватывают мои плечи и талию, а после притягивают к крепкой груди. Успела удивиться, что губы Рина, скользящие вверх по шее, остаются горячими даже в таком холоде. Но затем все ощущения сосредоточились на обжигающем и требовательном поцелуе.

Такой напор вынудил меня вцепиться пальцами в ворот мужской рубахи и буквально повиснуть на сильных руках, дабы не улететь в лаву. Вспомнилось, что меня и раньше целовали, но те смущенно подаренные ласки не имели ничего общего с жадным и уверенным поцелуем императора. Страсть оказалась пронзительно приятной и заставила меня робко отвечать, пробуя ее на вкус.

Забылись холод, ветер и любопытные стражники на воротах. Я блаженно прикрыла глаза и затаила дыхание. По всему телу разлилось будоражащее тепло, чтобы затем свернуться тугим сгустком где-то в животе. Но сердце, что прежде всегда отзывалось тревожным перестуком на каждое прикосновение Рина, на сей раз осталось безучастным. Как так?

Поцелуй оборвался столь же внезапно, как и начался. Рингард запрокинул лицо к небу, глубоко вздохнул и осторожно отодвинул меня от края моста. Мои руки соскользнули с мужской груди, и я отступила, радуясь вернувшейся возможности дышать.

Один за другим вновь зажглись огоньки, и мне пришлось опустить голову, чтобы не были видны пылающие щеки. Правая ладонь уже привычно оказалась в плену теплых пальцев, и император повел меня назад к замку. Я испытала благодарность к шумному ветру и скрипучим воротам за то, что хоть на время избавили меня от нужды что-либо говорить.