Когда дым застилает глаза. Провокационные истории о своей любимой работе от сотрудника крематория - Кейтлин Даути

Мне хотелось однажды открыть собственный крематорий. Не промышленное здание, похожее на склад, а дом с одновременно интимной и открытой атмосферой и окнами от пола до потолка, через которые проникал бы солнечный свет. Благодаря «Ордену хорошей смерти» мне посчастливилось работать с двумя итальянскими архитекторами, которые подготовили проект места, где семьи могли бы присутствовать при помещении тела в кремационную печь, в то время как в окна струился бы солнечный свет, создавая впечатление, что все происходит в умиротворяющей обстановке на природе, а не в промышленном здании.

Я также хотела бы, чтобы местное и федеральное законодательство Северной Америки не только позволяло проводить больше «зеленых» захоронений, но и не запрещало разводить погребальные костры и выкладывать тела на помосты, где их могла поглотить сама природа. Не нужно останавливаться только на «зеленых» захоронениях. Не все хотят, чтобы их тело оказалось под землей. С момента своего печального пребывания в секвойевом лесу я поняла, что должна когда-нибудь отдать долг животным, плоть которых я ела всю свою жизнь. Древние эфиопы бросали тела в озера, где они рыбачили, чтобы рыбы могли тоже получить что-то взамен. Планета устроена так, что она обязательно заберет то, что она создала. Тела, оставленные на съедение падальщикам в закрытых и находящихся под наблюдением местах, смогут решить проблемы окружающей среды, связанные с погребением и кремацией. Нет предела тому, куда может завести нас наше взаимодействие со смертью.

Мы можем и дальше жить во тьме, отрицая собственную смертность и пряча мертвые тела из виду. Это означает, что мы будем продолжать бояться смерти и игнорировать огромную роль, которую она играет в нашей жизни. Давайте же признаем нашу смертность и напишем современные «Ars Moriendi» без тени страха.

Спустя четыре года после моего ухода из «Вествинда» я снова стояла напротив его главных ворот. Я позвонила в дверь. Блудная дочь вернулась к родному очагу, в котором сжигают трупы. Через несколько секунд вышел Майк, чтобы впустить меня.

– Только посмотрите, кто к нам пришел, – сказал он с усмешкой. – От тебя просто невозможно избавиться. Пойдем внутрь, я снимаю отпечатки пальцев у трупа.

Мы прошли через фойе в крематорий, и я вновь ощутила то же почтение, которое я испытала, впервые войдя в это помещение пять лет назад. В центре стояла кушетка, на которой лежало тело пожилой женщины. Она была окружена четырьмя листами белой бумаги, на краях которых были черные отпечатки больших пальцев.

– То есть ты в прямом смысле снимаешь у трупа отпечатки пальцев, – сказала я. – Мне было интересно, метафора это или нет. Это для тех ожерелий с отпечатками?

Мне вспомнилась компания, которая изготавливает памятные ожерелья с выгравированными лазером отпечатками пальцев. Казалось, даже «Вествинд» не может противиться призыву похоронной индустрии к персонализации.

– Да, все верно, – сказал Майк, поднимая руку женщины и аккуратно стирая чернила с ее большого пальца. Он снова нанес на него чернила и в очередной раз прижал палец к листу бумаги. – Я просто одержим этим, – сказал он. – Пока ничего путного не получилось. Я кремирую тело сегодня – надо сделать хороший отпечаток.

Майк пошел отвечать на звонок, а я достала записную книжку. Тогда я уже работала над этой книгой и пришла задать вопросы и подтвердить истории. Я даже официально назначила встречу, как настоящий профессионал. Майк вернулся и спросил с невозмутимым видом:

– Ты свободна днем? Мне нужно, чтобы ты забрала тело из Пидмонта. У меня сегодня прощание, я не могу уехать, а Крису нужен напарник.

Я пробыла там всего пять минут, а меня уже отправили забирать тело, как будто я и не уходила. Смерть призывала меня вернуться к работе.

– Да, черт возьми, я съезжу, – сказала я, стараясь показаться бесстрастной. Честно говоря, я была очень рада снова стать частью команды.

– Хорошо. Крис сейчас едет из офиса коронера. Кстати, я не говорил ему, что ты придешь. Это сюрприз, – сказал Майк.

Когда Крис зашел, он не поверил своим глазам. Однако его удивление быстро прошло.

– Я знал, что ты вернешься, Кэт, – сказал он.

Когда позднее мы ехали по серпантину в Пидмонт, Крис спросил, где я остановилась.

– В Окленде у друзей, – ответила я.

– Это хорошо. Значит, тебе не придется возвращаться в этот проклятый город, – сказал он, указывая пальцем в направлении Сан-Франциско. – Я слышал, что ты пишешь «книгу». Произнося эти слова, Крис нарисовал в воздухе кавычки.

– Это настоящая книга, Крис. Не гипотетическая.

– Зачем тебе вообще писать о нас? Мы скучные. Ты должна ввести вымышленных персонажей. Как мы, но лучше.

– Я бы с тобой поспорила. Вы, ребята, весьма интересные.

– Здесь уныло, как в могиле. Ты молодец, что выбралась отсюда, пока у тебя еще была возможность. Жаль, что ты вообще не ушла из индустрии.

Мы подъехали к большому старому дому с белым забором, увитым виноградом.

– Это красивое место. Тебе повезло, Кэт. Тело, которое я забирал вчера, было разложившимся. Оно меня всего перепачкало. Хотя тот парень тоже лежал в красивой квартире. Никогда не знаешь, что внутри, – размышлял Крис, доставая каталку из фургона.

Мы вернулись в «Вествинд» с телом миссис Шерман, красивой женщины лет 85 с густыми седыми волосами. Ее тело было омыто членами семьи и обложено свежими цветами. Перед тем как переложить ее на кушетку, я взяла ее руку, которая была холоднее руки живого человека, но теплее любого неживого предмета. Тело миссис Шерман напомнило мне о том, как сильно я изменилась с тех пор, когда я только начала работать в «Вествинде». Раньше тела пугали меня, но теперь для меня не было ничего изысканнее тела, за которым с достоинством ухаживала семья.

Привезя миссис Шерман, Крис снова уехал, на этот раз за последней партией младенцев. Майк работал, обсуждая похороны с семьей. Так как мне не с кем было поговорить, я решила увезти миссис Шерман в холодильную камеру. После того как я подписала картонную коробку с телом, я порезалась о ее тонкий край, что в прошлом случалось со мной миллионы раз. «Что за… Неужели?!» – сказала я в пустоту.

Новый оператор кремационной печи, молодая женщина по имени Шерил зашла в крематорий и заметно смутилась из-за моего присутствия там. Когда я объяснила ей, кто я такая, она неуклюже пожала мне руку и ушла. Джерри, мужчина, которого изначально наняли на мое место, несколько месяцев назад умер от быстро прогрессирующего рака. Ему было всего 45.

Когда я собиралась уходить, пришел Брюс, чтобы забрать чек за несколько бальзамирований, которые он сделал на прошлой неделе.

– Кейтлин! Как у тебя дела? Я смотрел видео, которые ты выкладываешь в интернет. Как называется твой сайт?

– Орден хорошей смерти.

– Да-да, а видео – «Вопросы к сотруднику похоронного бюро»? Они хороши, хороши.