Турецкий марш - Александр Харников

– Ваше королевское и императорское высочества, и вы, господа делегаты, на данных переговорах Россия играет роль посредника. Единственный наш интерес – всеобъемлющий мир и благоденствие во всей континентальной Европе. Так что позвольте мне озвучить то, как мы видим этот мир, с учетом петербургских договоренностей между Францией и Пруссией, гарантом которых мы являемся.

28 (16) ноября 1854 года.

Константинополь.

Чарльз Стрэтфорд Каннинг, посол Великобритании при Блистательной Порте

– Ваше величество, – почтительно склонил голову Каннинг, – вы поступили опрометчиво, не спросив моего совета и собравшись направить столь великого человека, как Мустафа Решид-паша, к диким русским. В его лице Блистательная Порта потеряла величайшего служителя и верного слугу падишаха.

– Вы правы, Великий Элчи, – со вздохом произнес Абдул-Меджид. – Но кто же мог подумать, что эти неверные, забыв о всех дипломатических приличиях, нападут на мое посольство…

«Да, – подумал Каннинг, – все сработало в самом лучшем виде». Оба спутника Решида-паши прибежали пешком – их лошадей подстрелили поляки. Один весь в синяках, другой – раненный в руку. Наверное, ее придется ампутировать. Их рассказ до глубины души потряс Абдул-Меджида. Ему расхотелось искать мира, и он уже почти готов объявить священную войну русским. А писаки из не только британских и французских, но и немецких, австрийских, голландских, бельгийских, испанских и сардинских газет, увидев одного из уцелевших счастливчиков, забросали его вопросами. И самое пикантное; он всерьез поверил в то, что рассказывал, это было видно невооруженным глазом.

Так что теперь вполне вероятно, что страны, доселе сохранявшие нейтралитет, тоже могут присоединиться к союзу, направленному против России. И пусть эта проклятая страна пока берет верх, но мы еще посмотрим, кто в конечном итоге в этой войне окажется победителем.

Тревожило английского посла лишь одно: от поляков не было ни слуху ни духу, о чем ему только что доложил гонец от Замойского. Они должны были уже вернуться на базу недалеко от Макрикея, что к западу от Константинополя, и послать весточку самому Замойскому.

Вариантов было несколько. Либо им пришлось уходить кружным путем, либо – о чем не хотелось и думать – они нарвались на русских. Впрочем, если русские их всех перебили, то это даже к лучшему: свидетели мне были совершенно не нужны. А вот если кто-нибудь из них попал в плен, то тогда… Впрочем, и что тогда? Все равно никто теперь русским не поверит.

Конечно, не все было так гладко, как хотелось бы сэру Чарльзу. Во-первых, уничтожение турецкого посольства привело к панике в городе. Люди дрались за места на паромах через Босфор. Сообщалось, что женщин и детей порой просто выбрасывали с кораблей за борт. И хорошо, если на сушу, некоторых бросали прямо в воду. А ведь уже был ноябрь, вода стала совсем холодной, а многие из оказавшихся в ней не умели плавать.

С азиатского берега докладывают, что голодные беженцы грабят склады и лавки, люди в Скутари и Халкидоне[92] в панике забаррикадировались в своих домах… Ветер сейчас юго-восточный, и в воздухе явственно чувствовался запах дыма: похоже, что толпа уже начала, по своему обыкновению, поджигать христианские дома и церкви, а также разграбленные склады.

Ну и второе. Падение Константинополя стало практически неизбежным. Конечно, для жирного дурака, называющего себя великим султаном, уже приготовлена небольшая флотилия. Его гарем заблаговременно отправили на Принцевы острова, куда скоро, наверное, эвакуируют и его самого. Именно поэтому лучше не отлучаться из дворца: ведь для Каннинга превыше всего, важнее даже интересов ее величества и родины, было лишь одно – его собственная жизнь. Место на корабле ему обеспечено, если, конечно, он не будет в отлучке. Семью и все свои ценности он отправил в Англию еще месяц назад, хотя, положа руку на сердце, собственная шкура все же была ему дороже. И первое, что нужно будет сделать по прибытии на Принцевы острова, – наведаться к своему человеку и проследить, чтобы его яхта была всегда готова к срочному отходу, если, не приведи Господь, русские доберутся и туда.

А Абдул-Меджид, не так давно резко охладевший к его персоне, опять полностью полагается на него. Он снова стал главным советником султана. На других же вельможах из ближнего круга «наместника Аллаха» можно теперь поставить жирный крест, ну или там полумесяц: кто-то из них уже убит, причем, что немаловажно, якобы русскими, а другие скоро позавидуют мертвым. Ведь – впервые за долгие годы – готовится к отправлению черный шелковый шнурок. И не к кому-нибудь, а к самому Эмине-паше, великому визирю, ответственному за его, Каннинга, недолгую опалу. А нового визиря султану порекомендует Великий Элчи, равно как и других министров.

Неожиданно дверь в покои султана открылась, и, согнувшись в почтительном поклоне, в них вошел один из старых слуг султана – только им разрешалось входить вот так, без стука.

– О повелитель, – сказал тот, почтительно прижимая руки к груди, – Эмине-паша просит принять его. Говорит, что у него срочные новости!

Абдул-Меджид нахмурился, но дал знак слуге, и через секунду великий визирь (пока еще великий визирь!) вбежал в кабинет султана, низко склонился и заговорил по-турецки (как хорошо, подумал виконт, что он за столько лет пребывания в Турции выучил язык этих варваров):

– О наместник Аллаха на Земле, только что к Золотым воротам прибыл полковник Али-бей.

– Так он же в русском плену! – изумленно воскликнул султан.

– Русские выпустили его. Он привез письмо от Мустафы Решида-паши!

– Он врет, – внутренне похолодев, произнес посол. – Ведь Мустафа Решид-паша убит! Убит русскими!

– Нет, не врет, на конверте его почерк, – и Эмине-паша почтительно передал письмо султану.

– Ваше величество, позвольте мне отлучиться, – попросил Каннинг, вставая, но султан, наверное, обратив внимание на то, как побледнел британец, строгим голосом приказал:

– Оставайтесь пока здесь, Элчи.

Вот так. Даже не «Великий Элчи», а просто «посол». Двое охранников, услышав голос своего сюзерена, недобро взглянули на виконта. Тот вымученно изобразил улыбку на лице и снова уселся на подушки.

Султан вскрыл письмо и начал его читать. Вскоре взгляд его стал бешеным, он посмотрел на охранников и рявкнул:

– Взять англичанина! Именно он руками поляков пытался убить Решида-пашу. Но мой верный посланник, слава Аллаху, благополучно спасся и сегодня встретился с представителем русского царя.

– Он, наверное, оказался в плену у русских, и они заставили его это написать! – заверещал Великий Элчи.

– Нет, – покачал головой Эмине-паша, – я говорил с Али-беем. Он лично общался с Решид-пашой, а также ему разрешили допросить пойманных налетчиков. Это оказались поляки, переодетые казаками. Некоторые из них выжили и дали показания о том, что Замойский велел им перехватить посольство и убить Решид-пашу. Главный бандит еще рассказал о том, что все это было сделано по приказу англичанина. Тем более что сам Решид-паша недавно видел, как их главарь общался с этой подлой змеей, – и он показал рукой на виконта.