Филиппа - Бертрис Смолл

— Мы готовы! — крикнул он гребцам.

Двое дюжих мужчин взялись за весла. Суденышко стрелой полетело вверх по реке, борясь с приливом и держась ближе к береговой линии, где течение было не таким коварным.

— Куда мы плывем? — спросила Филиппа.

— Понятия не имею. Я не знаком с этой частью реки. Однако узнаю нужное место, когда увижу, — ответил он, обнимая ее.

Но как ты сможешь его увидеть, когда целуешь меня? — шепотом поинтересовалась Филиппа. Она никак не могла понять, что светится в этих серых глазах, но почему-то совсем не боялась.

— Сомневаюсь, что лучшее местечко находится так близко к дому лорда Кембриджа, — поспешно ответил граф, — так что приятнее всего провести время ожидания за поцелуями, дорогая. Как мне говорили, всякое искусство требует практики. — Он коснулся ее губ губами. — А ты, малышка, была крайне небрежна в учебе.

Он поцеловал ее нежно и медленно.

— Дожидалась достойного наставника, милорд, — кокетливо призналась она, когда он поднял голову. — Вы, случайно, не таковы?

Он приподнял ее подбородок, глядя в огромные глаза, застенчиво смотревшие на него.

— Именно таков, Филиппа. И научу тебя всему, что знаю, не только поцелуям, но и подлинной страсти. Ты поняла, малышка?

— Да, — пробормотала она и вдруг храбро выпалила: — Я сегодня не надела камизы, и мой корсаж зашнурован спереди, милорд.

Бедняжка немедленно залилась краской. Но глаз не отвела.

— Филиппа, — потрясенно воскликнул граф, — ты оказываешь мне огромную честь!

— Но… но завтра мы должны пожениться… и уже официально помолвлены, — рассудила она. — Ты благородный человек, и если я сегодня даром отдам сливки, все равно купишь корову. В этом я уверена.

— Куплю, — согласился он, улыбаясь.

— Ты не был раньше женат? И даже не помолвлен?

— Нет. Пока был жив отец, не видел необходимости, а у моих сестер есть сыновья, к которым всегда может перейти титул, случись что со мной, — объяснил он.

— Но ты не остался в Брайарвуде.

— Что мне там было делать? Отцу не требовалась помощь в управлении хозяйством, и, кроме того, у него был наш старый управляющий, Роалд. Отец не желал делить власть даже с сыном и наследником. А ничего не делать я не привык. Поэтому и отправился ко двору, где привлек внимание кардинала Вулзи. И не успел оглянуться, как оказался на дипломатической службе. Сначала поручения были незначительными, потом — все более важными. Однажды меня послали в Сан-Лоренцо, одно из маленьких герцогств, расположенных между Францией и Италией. Посол короля умудрился разгневать герцога, и тот его прогнал. Меня назначили на его место, но герцог не желал больше видеть ни одного англичанина. Мне удалось пригладить его встопорщенные перья, но все равно пришлось вернуться домой. Далее меня послали в герцогство Клевское. Там я пробыл до смерти отца и только тогда вернулся в Брайарвуд. Пока я служил королю, не было времени искать невесту.

— Но ты моложе сестер, — заметила Филиппа.

— Да. Мне — тридцать, Марджори — тридцать семь, а Сюзанне — тридцать пять. Матушка была не очень здорова, но полна решимости дать мужу крепкого сына. Роды истощили ее силы. Она умерла, как только мне исполнилось два года. Сестры вынянчили меня и заботились, пока не вышли замуж, но к тому времени я был достаточно взрослым, чтобы обойтись без женской руки.

— Мой отец умер, когда мне едва исполнилось шесть лет, — сказала Филиппа. — Я почти его не помню, а сестры не знают совсем. Говорят, моя младшая сестра Бесси похожа на него в отличие от меня и Бэнон, которые пошли в мать. А мои единокровные братья больше напоминают отчима, Логана Херберна.

— Мне сказали, что он шотландец…

— Да. Его дом находится как раз через границу, напротив Фрайарсгейта. Если его послушать, он любил маму едва ли не с детства. Впервые увидел ее, когда она вместе с дядей Эдмундом приехала на ярмарку скота, и сразу же захотел получить в жены. Он и его братья привезли на свадьбу моих родителей лососину и виски и сыграли на волынках. Мама вспоминает, что сама она рассердилась, а отец только смеялся.

— Твоя мать много времени провела при дворе? — расспрашивал граф.

— Нет, мама ненавидела двор. Когда умер ее второй муж, опекуном, по его завещанию, был назначен король Генрих VII. Мама уехала в столицу. Тогда ей было только пятнадцать, и дядя Генри хотел выдать ее за своего сына, чтобы сохранить Фрайарсгейт в семье Болтонов. Король послал моего отца проводить маму ко двору, где она познакомилась сразу с двумя королевами: Маргаритой Шотландской и Екатериной. Тогда они были совсем еще девочками, порученными заботам Достопочтенной Маргарет. Мои родители обручились и вернулись на север вместе со свадебным поездом шотландской королевы. После смерти папы матушка навестила королеву Маргариту и королеву Екатерину, но все равно рвалась домой. Она и Логан постоянно переезжают из Фрайарсгейта в Клевенз-Карн и живут на два дома.

— Зато ты любишь двор, — констатировал граф.

— С первого же дня, когда приехала сюда с мамой и дядей Томасом, — кивнула Филиппа.

— Что ж, по крайней мере в этом мы едины. Я тоже люблю придворную жизнь. Но прежде чем проводить здесь большую часть времени, мы должны сделать наследника.

— Разумеется, милорд, — согласно кивнула Филиппа. — Я знаю свой долг и обещаю его исполнить.

— Только сначала мы должны стать более близки, малышка. Полагаю, тебе известно, что детей не приносят феи?

Большая ладонь чуть сжала ее лицо.

— Известно, милорд, но не совсем уверена, как это происходит, — чистосердечно призналась она.

— Я довольно терпеливый человек, Филиппа, что ты уже успела понять, — начал он, медленно расшнуровывая ее корсаж. — Мы достигнем цели, одновременно подарив друг другу наслаждение.

Края корсажа разошлись, и он восхищенно уставился на маленькие округлые грудки.

— Ах, как ты прелестна, — прошептал он, проводя кончиком пальца по ложбинке между грудями.

Филиппа нервно прикусила губы и прошептала так тихо, что ему пришлось наклониться ближе:

— Гребцы, милорд…

Теплое благоухание ударило ему в ноздри.

— …не имеют глаз на затылках, как я уже говорил, малышка, — докончил он, сжимая ее грудь. Она лежала в его ладони, мягкая и подрагивающая, как только что пойманная голубка. Он коснулся соска кончиком пальца, и крошечный бугорок мгновенно затвердел. Криспин наклонил голову и медленно лизнул его. Раз. Другой. Третий.

Филиппа не сознавала, что не дышит. Наконец, прерывисто вздохнув, опомнилась и тихо, потрясенно вскрикнула.

— Тебе нравится? — спросил он, поднимая голову. Девушка молча кивнула, широко раскрыв изумленные глаза, и хотела что-то сказать, но язык не повиновался.

— Еще? — коротко спросил он.