Скульптор - Грегори Фьюнаро

Быть может, он, наоборот, стремится направить всех по ложному пути.

Так или иначе, но, прежде чем специальный агент Сэм Маркхэм сел в карету «скорой помощи», увозящую Кэти, у него хватило ума захватить из своего «шевроле» уже успевший обтрепаться экземпляр «Спящих в камне». Пока Хильди лежала в забытье, он, сидя у ее койки, лихорадочно перечитывал главы, посвященные «Римской пьете». Сотрудник ФБР узнал, что первоначально скульптура была заказана в качестве надгробия французским кардиналом Жаном де Бильером. Сначала она была установлена в часовне Святой Петрониллы, расположенной в южном трансепте собора Святого Петра, который кардинал избрал в качестве своей усыпальницы. Там «Пьета» находилась очень недолго, поскольку вскоре часовня была снесена. Впоследствии скульптура занимала различные места в соборе Святого Петра, а в середине XVIII века наконец оказалась там, где оставалась и по сей день, в первой капелле справа. Маркхэм передал всю эту информацию Салливан, однако поиски в Интернете не дали результата. Рейчел так и не удалось с какой-либо долей определенности связать эти подробности — святой Петр, Петронилла, усыпальница, кардинал Бильер и так далее — с каким-либо конкретным местом в Род-Айленде, точнее, во всей Новой Англии.

Вот почему Сэм Маркхэм чувствовал себя беспомощным. Ему казалось, что будущее неудержимо катится на него. Он отчетливо видел «Пьету», которую в самом ближайшем времени представит Микеланджело-убийца, зловещую скульптуру с женскими грудями, руками и головой, пришитыми к телу Роджерса на манер Франкенштейна. То, что Маркхэм узнал о процессе пластинации, убедительно говорило, что даже если преступник уже давно начал готовить материал для Иисуса и Девы Марии, у него все равно просто не хватит времени на обработку тела Роджерса. Однако нутро, интуиция, которой лучшие следователи-психологи доверяют больше, чем так называемым фактам, подсказывало ему обратное.

Да, Маркхэм понимал не только то, что он упускает что-то очень важное, но и то, что времени остается в обрез.

Ему была нужна Кэти. Она должна была прийти в себя и спокойно поговорить с ним.

В кабинет заглянул сотрудник местного отделения.

— Сюда едет Беррелл, — сказал он, и Маркхэм кивнул.

За дверью дежурили двое сотрудников отделения Провиденса. Сэм знал, что Беррелл обеспечит Кэти охраной со стороны ФБР. Это было очень хорошо, гораздо лучше наружного наблюдения, установленного за ней, о масштабах которого Хильди даже не догадывалась. Да, бюро вот уже почти целый месяц следило за каждым шагом доктора искусствоведения. За все это время ей ни разу по-настоящему не угрожала опасность, но Маркхэм испытывал стыд за то, что Кэти, помимо ее воли, использовали в качестве приманки.

Без этого никак нельзя было обойтись.

Но теперь все обязательно будет по-другому. Микеланджело-убийца лично для Кэти расправился с ее бывшим мужем Стивом Роджерсом. Он сознательно отобрал его для своей «Пьеты», несомненно желая выразить доктору Хильдебрант признательность за неоценимую помощь. Поэтому Сэм понимал, что теперь у Кэти нет иного пути, кроме как скрыться. Но надолго ли? Согласится ли она на это, когда до нее дойдет весь смысл случившегося? Маркхэм гадал, как часто она втайне хотела, чтобы Стив Роджерс попал под машину, провалился под лед или размозжил себе голову. Сможет ли Хильди простить себя, когда-либо избавиться от чувства вины за свою причастность к смерти бывшего мужа?

Глядя на лицо Кэти, освещенное приглушенным светом ламп больничной палаты, Маркхэм думал о своей жене Мишель. Он хотел избавить Хильди от боли, развязать крепкие веревки, удерживающие ее в койке, просто подхватить любимую на руки и унести прочь от всего этого.

Затем Сэм представил себе Стива Роджерса, привязанного к кровати, к стальному столу, на котором его, по-видимому, прооперировал Микеланджело-убийца. Здесь он испустил последний вздох под пристальным оком видеокамеры.

«Эпинефрин, — подумал Маркхэм. — Убийца провоцирует у своих жертв сердечный приступ, когда они смотрят на самих себя, на ту скульптуру, в которую им предстоит превратиться. Для него очень важно, чтобы они все поняли, как когда-то Габриэль Бэнфорд. Через ужас понимания, возрождения они пробуждаются от сна и освобождаются из камня, как и подозревали мы с Кэти. — Мысли Сэма понеслись дальше. — От стола вверх уходят цепи. Похоже, он подвешен к потолку, чтобы его можно было поднимать и опускать, как в фильмах про Франкенштейна. Высокий потолок. Да. Лебедка — в подвале такую не закрепишь. Значит, гараж или, может быть, склад. Деньги. У убийцы они есть, причем очень много. Он выбросил двадцать пять кусков за статую».

За «Пьету» Гамбарделли.

«В точности такая же, как украденная три года назад. — Маркхэм мысленно снова услышал голос преподобного Роберта Бонетти. — Ту, другую, подарила церкви Святого Варфоломея одна состоятельная семья за несколько лет до того, как я оказался здесь».

Состоятельное семейство…

«На нашей интернет-страничке было представлено много фотографий. Однако после кражи почти все они были удалены. В основном на снимках отражалось внутреннее убранство церкви. Разумеется, на одном из них показывалась „Пьета“ Гамбарделли. Быть может, преступник увидел ее и именно так вышел на нас».

Маркхэм взглянул на часы: три минуты второго ночи. Слишком поздно, чтобы будить старого священника ради проверки одной догадки, даже предположения, причем очень смутного. К тому же времени не было. Маркхэм интуитивно чувствовал, что в выходные, может быть, даже в эту ночь что-то произойдет, если уже не случилось. Знать бы, где именно.

Где, где, где?

— Кэти, ты мне нужна, — прошептал Маркхэм на ухо спящей женщине.

У нее задрожали веки, и сердце агента ФБР подскочило к горлу.

— Сэм? — заплетающимся голосом пробормотала Хильди.

Успокоительное лекарство никак не хотело ее отпускать.

— Да, Кэти, это я. Тебе нечего опасаться. Теперь все будет хорошо.

— Где я? Не могу пошевелить…

— Все в порядке, Кэти, — сказал Маркхэм, освобождая ей запястья. — Ты в больнице. Ты ударилась головой, но сейчас все в порядке. Врачи привязали тебя к койке, чтобы ты не навредила себе, потому что у тебя была истерика. Но теперь я тебя освободил. Я здесь, рядом, Кэти. Можешь ничего не бояться.

— Все из-за Стива, Сэм, — всхлипнула Хильди. — Это я виновата…

— Тихо, Кэти, прекрати. Это неправда. Гони прочь такие мысли.

— Но «Пьета»!.. Убийца превратил Стива в нее ради меня…

— Кэти, послушай меня. Тебе нужно сохранять спокойствие. Ты должна быть сильной, пусть и ради меня. Времени у нас совсем немного. Микеланджело-убийца не прислал бы тебе этот видеодиск, если бы не был уверен в том, что это не помешает его планам. Он убежден, что отснятый фильм не выведет нас на то место, где он собирается выставить свою «Пьету». По крайней мере, будет уже слишком поздно, чтобы его схватить.

— Собор Святого Петра, — с трудом сглотнув комок в горле, сказала Кэти. — Настоящая «Пьета» находится там.