Параллельщики - Татьяна Буглак

– Он не может спрашивать ничего о том, что до этого знал только теоретически. – Инесса ненадолго задумалась, потом продолжила: – Вы, Мария, сами знаете, что при такой амнезии полностью сохраняются именно навыки человека, конечно, если у него есть возможность ими воспользоваться.

– Навыки? Какие могут быть навыки у школьника? Читать и писать! – не сдавалась Мария. – А он и это забыл, а если не знал – то точно дикарь!

– А если он не школьник и никогда им не был? – Я обернулась к остепененному психологу. – Не дикарь, как вы говорите, просто не знает? Слава, насколько я поняла, не сталкивался до этого с письмом или видел его всего несколько раз, и это никак не было связано с его жизнью.

– Вы не психолог и не…

– Я не психолог, а историк, пусть и училась не у вас, и для меня нет понятия «дикарь». Я заметила, что он не знает письменности, но со знаками и изображениями довольно хорошо знаком, ведь картины воспринимает нормально. Инесса, можно найти фотографии старых видов охотничьих ружей?

– Хочешь показать их Славке?

– Давай попробуем?

– Вы нарушаете всю утвержденную методику! – начала Мария.

Я согласилась:

– Да, потому что это не принесет вреда, а вот в случае удачи мы сможем понять, как Славка жил, и хоть немного помочь ему адаптироваться, как сейчас помогаем Маше. Вы знаете, что такое оказаться неизвестно где, как, почему?

– Я много работала с материалами по психологии параллельщиков, и…

– А я сама параллельщица! Даже то, что я помню свою родину, причем, как выяснилось, намного больше, чем это можно было ожидать, я до сих пор не могу привыкнуть к произошедшему. А каково сейчас им? – Я вспомнила лицо Лаки, когда он первый раз рассказывал мне о себе – как бы он ни старался быть равнодушно-отстраненным, боль и непонимание прорывались и через больше чем двадцать лет после всего.

Мы показали Славке фотографии разных видов охотничьих ружей, и при виде одного из самых старых, кремневых еще ружей он улыбнулся, неосознанно двигая пальцами, словно нажимал на курок.

Потом Славка освоил бумагу и фломастеры, и стал то ли рисовать, то ли чертить стилизованные геометрические узоры – единственное, что осталось в его памяти от прошлого. Специалисты, которым мы показали фотографии узоров, выяснили, что подобные изображения были у населявших Урал народов около двух тысяч лет назад, но именно подобные, а не точно такие же. Язык же, на котором говорил Славка, оказался родственным угорским языкам.

Вскоре Славку стали опекать сотрудники местного музея, а он учил их делать разные инструменты из кости и дерева, обрабатывать шкурки, варить клей для луков – эту технологию здесь, как и на моей родине, коренные жители совсем забыли, и знания парнишки оказались бесценны. Но это была не осознаваемая память, а именно доведенные до автоматизма умения.

С остальными параллельщиками все вышло и проще – они отлично ориентировались в современных технологиях, – и сложнее: скорее всего, все они жили в спокойных местах в мирах, мало отличавшихся от моего или этого, и ничего особенного не могли освоить до автоматизма. Я думала, что и я ведь, окажись на их месте и потеряв память, ничего не помнила бы на уровне рефлекса. Ну есть навыки письма, счета, даже пользования компьютером – но они ни о чем не свидетельствуют, только о схожести миров, которое и так подразумевалось изначально, и, как я потом узнала, на самом деле подтвердилось в большинстве известных случаев, так что Славка с Машей оказались первыми достоверными «путешественниками во времени». Ведь и второй из не говоривших по-русски – мужчина лет за сорок – кроме непонятного языка не имел никаких особенностей, даже с клавиатурой на латинице был дружен. Высокий, рыжевато-черный и горбоносый, он казался выходцем с Кавказа, и его за глаза звали Князем за сдержанно-достойное поведение. Потом, уже перед Новым годом, лингвисты выяснили, что его язык принадлежит к картвельской группе[13] и относится к грузинскому, как английский к шведскому.

* * *

В последние выходные октября, когда я уже знала, что основная моя работа с параллельщиками закончена, и дальше начнется изучение вещей, хранившихся в левом крыле старого дома, а Лаки закончил установку оборудования и готовился к ее окончательной отладке, новые знакомые пригласили нас на прогулку к озеру, давшему название городу.

– Оно близко и почти полностью в зоне блокады. Погода пока хорошая, но на той неделе обещали снегопады, так что или сегодня, или ждать до марта, чтобы нормально прогуляться, и то тогда только на лыжах доберемся, – объяснила общительная Инесса.

Мы, уже обзаведшиеся кое-какой одеждой и резиновыми сапогами, согласились прогуляться, но недалеко: на дальние переходы сил пока еще не хватало. Нам пообещали, что, как только скажем, все вернутся обратно, и мы отправились на пикник.

Я и сейчас благодарна ребятам, вытянувшим нас на эту прогулку. Солнце, легкий морозец, подмерзшее уже торфяное болото, а потом песчаная грива с высокими соснами и на самом деле большое, несколько километров в поперечнике, озеро. Я по пути еще и клюквы успела набрать, уже слегка прибитой морозцем, и оттого сладкой, полупрозрачной. Моя добыча удивила Лаки, никогда до этого не видевшего, как клюква растет, и тем более не евшего ее вот так, прямо с кочки. Хотя ему больше понравились редкие недозрелые ягодки с горьковатым вкусом, чем кисло-сладкие зрелые.

Собранные ягоды пошли в котелок вместе с листиками брусники. Мы сидели у почти невидимого на ярком солнечном свете костерка, жарили на прутиках хлеб, ждали, когда закипит чай, и разговаривали.

– Теперь понятно, почему «тень» на наш город попала, – шутила Инесса, насаживая на уже чуть обгоревший прутик новую порцию ароматного серого хлеба. – Ты ведь в своем мире здесь же когда-то жила?

– Не совсем, но похоже. Только это, надеюсь, всего лишь совпадение. – Я на самом деле очень не хотела влиять на подобные вещи.

– Именно совпадение! – кивнула Гузель. – Я уже посчитала. Мы не в состоянии пока предсказать, куда попадет «тень», но когда известны начальные условия работы установки, можем просчитать возможные варианты. Конечно, сейчас практической пользы от этого мало, только теоретические знания, но и это важно. Все произошедшее – на самом деле только совпадение, хотя и необычное, учитывая твое участие. «Тень» попала как раз в наиболее вероятное место, второй вариант был менее реален – расхождение в шестнадцать процентов – и пришелся бы на юг Южной Америки. Так что ты ни при чем. Лучше расскажите, как у вас в конторе сотрудничество между отделами налажено, а? У нас пока все по своим углам сидят.

– Потом об этом поговорим. – Шафкат придержал любопытную жену. – Тиш, расскажи ребятам, как твой отец на медведя ходил? Они ведь не слышали еще, и о «медвежьем празднике» не знают.