Мэрилин Монро - Дональд Спото

Сложилось так, что первая неделя занятий Мэрилин по актерской игре и владению голосом совпала по времени с кончиной Аны Лоуэр, умершей от сердечной недостаточности 14 марта в возрасте шестидесяти восьми лет (до этого она свыше двух лет серьезно хворала). Четыре дня спустя ее тело кремировали, а урну с прахом захоронили в Вествудском мемориальном парке, неподалеку от дома, где вместе жили Норма Джин и ныне покойная Ана. По словам Джеймса Доухерти, Мэрилин не провожала тетку в последний путь — она настолько боялась пропустить урок у Наташи, что ничего не сказала той о смерти Аны Только гораздо позднее девушка призналась своему педагогу, что Ана была «единственным человеком, позволившим ей узнать, что такое любовь». Слыша такие слова, Наташа должна была переживать настоящее страдание.

Ежедневные занятия по правильному дыханию и дикции оказали немедленное, хотя и не во всем благоприятное, влияние на разговорную речь Мэрилин и на то, как она позднее произносила текст перед камерой. Поскольку у Наташи была настоящая мания правильности, она заставляла Мэрилин повторять предложение до тех пор, пока каждый слог не начинал звучать выразительно, а потом еще требовала соответствующим образом складывать губы, перед тем как начинать произносить фразу. Особенно рьяно она взялась за отчетливое проговаривание концевых зубных согласных, так что Мэрилин приходилось раз за разом декламировать фразы вроде «Говорят, тот, кто брод перейдет наоборот, будет рад: говорят, тот за год отыщет клад» и делать это до тех пор, пока не достигалось искусственное подчеркивание всех этих «д» и «т», а каждое слово не оказывалось четко отделенным от предыдущего и последующего.

К сожалению, навык от указанного упражнения быстро закрепился, найдя отражение в неестественном и аффектированном способе произнесения реплик на экране, и потребовались годы (а в конце концов — и новый педагог), чтобы преодолеть эту привычку. Чрезмерно старательная дикция, преувеличенное складывание губ, перед тем как начать говорить, излишнее акцентирование каждого слога — все эти способы артикуляции и словесные чудачества, в которых критики позднее часто обвиняли Мэрилин Монро, являлись следствием слишком активного попечения и надзора со стороны Наташи Лайтесс. И, хотя вскоре стало ясно, что метод Наташи давал отдачу в комедийных ролях, следующей преподавательнице Мэрилин пришлось трудиться вдвое дольше, чтобы подготовить актрису к произнесению более серьезных и более зрелых высказываний. Однако в частной жизни не было и следа той бездушной, чуть-чуть излишне отработанной выразительности и аффектации, которые были характерны для манеры речи экранной Мэрилин.

Как и многие другие люди, влюбленные без взаимности и без надежды, Наташа с готовностью и даже рвением пользовалась любым предоставляющимся случаем побыть чем можно ближе к объекту своей страсти и старалась формировать, учить Мэрилин и воздействовать на нее в гораздо большей степени, чем того требовали педагогические обязанности. «Я начала развивать ее разум», — сказала она через много лет, добавив, что познакомила Мэрилин с произведениями знаменитых поэтов и композиторов. По мнению Наташи, Мэрилин вовсе не принадлежала к разряду интеллектуалок и скорее «напоминала бродягу, кормящегося тем, что выбросит море, причем она использовала аналитические умы других людей, сгребая для себя их знания, мнения и воззрения». Наташа пробуждала в Мэрилин такие культурные потребности, которые прежде были ей неведомы. Однако в эмоциональном плане каждая из этих женщин никогда взаимно не понимала свою визави, и они просто оказались запертыми в круге частично совпадающих потребностей.

В конце весны 1948 года Мэрилин регулярно получала деньги от киностудии; невзирая на это, Кэрроллы по-прежнему пересылали ей изрядные суммы на карманные расходы, благодаря чему девушка могла в частном порядке брать у Наташи дополнительные платные уроки. И, как вспоминает Люсиль, их подопечная в это время перестала заниматься проституцией. 9 июня Мэрилин, благодаря стараниям Люсиль, поселилась в гостинице «Студио клаб» на Норт-Лоди-стрит, 1215, — прямо в Голливуде, причем в двух минутах ходьбы от сиротского приюта Лос-Анджелеса. Клубный комплекс зданий в испано-мавританском стиле, с обширным двором и многочисленными пальмами всех видов предназначили под отель, где жили молодые женщины, мечтающие сделать карьеру в разных сферах искусства, причем дело там было поставлено не хуже, чем в интернате при хорошем колледже или в отделении Христианского союза девушек. Строго соблюдалась ночная тишина, а лица противоположного пола могли наносить визиты только в просторном общедоступном салоне, построенном в стиле древнеримского атрия[133]. Люсиль внесла вперед триста долларов в качестве платы за проживание на протяжении полугода, и Мэрилин вселилась в комнату с номером 334[134].

Располагая приличной зарплатой вкупе с карманными деньгами, Мэрилин позволила себе обзавестись новым «Фордом-кабриолетом», за который в соответствии с договором о покупке должна была расплачиваться ежемесячными взносами. Кроме этого, она приобрела себе дорогую профессиональную сушилку для волос, большой запас всяческой косметики, книги, граммофон и пластинки с серьезной музыкой. «Я чувствовала себя так, словно бы впервые жила своим умом и действовала на свой страх и риск, — рассказывала она позднее. — В "Студио клаб" действовал определенный распорядок жизни, но женщины, отвечавшие за его соблюдение, были достаточно приятными, так что если мне приходилось возвращаться после того, как двери в половине одиннадцатого запирались, милой улыбки и простого извинения обычно оказывалось для них вполне достаточно». Иными словами, надзор осуществлялся дамами, которые были слишком проницательны, чтобы задавать нескромные или просто бестактные вопросы.

Однако в студии «Коламбия» отсутствовала подобная деликатная сдержанность при анализе затрат на тех контрактных актрис и актеров, которые получали жалованье, но не играли ни в каких фильмах. Макс Эрноу, шеф отдела талантов, часто оказывался первым, кому звонили по телефону из бухгалтерии киностудии, и в июне один из таких звонков имел прямое отношение к Мэрилин Монро. Через пару дней Эрноу предупредил Наташу, что к концу месяца в списке учащихся, за которых платила студия, станет одной строкой меньше, поскольку их кинокомпания не собирается субсидировать частные уроки Мэрилин. «Пожалуйста, не делайте этого, — умоляла Наташа. — У нее хорошо получается. Она любит эту работу, и я уверена, что сделаю из нее настоящую актрису». В тот же день Наташа позвонила продюсеру Гарри Ромму, который в тот момент занимался производством второразрядной картины под названием «Девушки из кордебалета». Да, подтвердил Ромм, актриса на одну из главных ролей все еще не подобрана.

В начале июня после внушительной серии кинопроб, в ходе которой Мэрилин пропела одну из песенок, написанных для указанного фильма, ее взяли на роль; кстати, весь этот кинофильм был отснят при минимуме затрат всего за десять дней. Мэрилин исполнила в нем роль хористки, мать которой (ее играла Адель Джергенс) пытается отговорить доченьку от замужества с красавчиком-социалистом — такой союз, если верить настояниям энергичной мамаши, может закончиться только катастрофой, точно так же как ее собственный брак распался в свое время по причине «классовых различий». В соответствии с голливудской традицией демократического подхода ко всему на свете, включая также и романтические мюзиклы, этот часовой фильм кончается триумфом неподдельной любви (однако отнюдь не триумфом наивной и лишенной социального реализма фабулы).