От Эдо до Токио и обратно. Культура, быт и нравы Японии эпохи Токугава - Александр Прасол

Образ жизни определял особенности быта. Удельный князь жил в охраняемой усадьбе. Выезжал он и возвращался с приготовлениями и уведомлением всех постов. Нельзя было, например, выехать на встречу в чайный домик через западные ворота, а вернуться через восточные, не предупредив об этом охрану: могли и не пропустить. Случалось, охранники падали ниц и просили прощения, но не пускали без приказа непосредственного начальника, берегли его честь. А князь потом вынужден был еще и награждать стражу за бдительность. Говорят, такое случалось.

Сон удельного князя охраняли два адъютанта (косё) — наследие эпохи междоусобных войн. Или прием ванны, например. В отличие от обычных домов, в княжеских усадьбах ванные комнаты были всегда. Окажись вода горячее, чем нужно — проблема. Рядом прислуга, но напрямую к ней обращаться князю не положено — не те люди, которым дозволено общаться с даймё. И приходится князю бормотать как бы про себя: “Что-то вода сегодня горячая”. Прислуга бросается к адъютанту: его превосходительству что-то требуется. Тот получает от князя распоряжение, передает его банной прислуге, и воду доводят до кондиции. Во время трапезы только адъютант имел право подавать кушанья. Он получал их от прислуги в соседней комнате и прислуживал господину за столом.

Этот сложный бытовой ритуал сложился ко второй половине XVII века, когда в целом утвердилась система назначения удельных князей. В обращении с прислугой даймё копировали правила, по которым жил замок Эдо и его хозяин: перечень лиц, имевших право лично прислуживать сёгуну, также был ограниченным, а их обязанности и полномочия строго регламентированы. А сёгуны Токугава, в свою очередь, копировали императорский дворцовый ритуал. К тому времени прислуга императора уже несколько столетий была четко поделена на ранги, и каждый ранг имел собственное название, круг обязанностей и прав. Император мог отдать распоряжение любому придворному, но отвечать ему могли лишь те, кому было положено по рангу. Не имевшие такого права передавали распоряжение потомка богов высшей прислуге (ранг сукэ или найси[22]), и она докладывала хозяину об исполнении его поручения.

Текущими делами княжества ведали доверенные управляющие удельного князя и их прямые вассалы. Сам он принимал лишь самые важные решения и олицетворял незыблемость устоев на вверенной ему территории. Более или менее вникать в дела даймё стали только во второй половине XVIII века. Так же, как японский император олицетворял благосклонность богов к нации, сёгун служил символом могущества рода Токугава. Реализация властных полномочий была делегирована императором сёгуну, а сёгуном — государственным советникам. Эта схема воспроизводилась и в княжествах. Если же князь попадался активный, в делах толковый и сам занимался текущими вопросами, то это не всегда встречалось ближайшим окружением благосклонно; бывало по-разному.

Токугава правили долго, и за несколько поколений сёгунов механизм выполнения служебных обязанностей стал рутинным. Удельные князья жили по расписанию — ежедневному, месячному, годичному. В одно и то же время происходили пробуждение, подъем, завтрак, разбор дел, обед, ужин, ванна, отбой. Нарушение графика и чудачества главы клана были опасны. Все это знали, поэтому ближайших вассалов подбирали соответственно — не столько по талантам, сколько по дисциплинированности, исполнительности и стойкости к серым будням. В военном деле дисциплина превыше всего. Ритуальный этикет и сословная иерархия усугубляли обособленность в мире воинской элиты.

Удельных князей было больше 260, и все они сильно различались по доходу, увлечениям и вообще по отношению к жизни. Когда попеременная служба в столице вошла в систему и стала всеобщей, работы на всех часто не хватало. Иногда приходилось неделями, а то и месяцами ждать поручений от сёгуната. Разные князья в таких ситуациях вели себя по-разному. Легкомысленные занятия кодекс чести осуждал, поэтому многие с головой уходили в серьезные увлечения. Особенно во второй половине периода Токугава.

Удельный князь Дои Тосицура (1789–1848) возглавлял клан Кога в провинции Симоса (префектура Ибараки). На протяжении тридцати лет в свободное от службы время он рассматривал в микроскоп снежинки. Результаты своих наблюдений опубликовал в виде двухтомного научного труда (книги изданы в 1832 и 1840 годах) с описанием 200 типов снежных кристаллов. Работу разослали всем удельным князьям и ученым того времени. Личные вещи Дои Тосицура (одежда, оружие, бумага) были украшены изображениями снежинок.

Этот случай не единичен. Например, князь Мацусита Сигэцуна (1579–1627) совершенствовался в китайской пиротехнике и запуске фейерверков. Хосокава Сигэката (17201785) занимался классификацией флоры и фауны, Масияма Масаката (1754–1819) изучал насекомых, а Сатакэ Ёсиацу (1748–1785) — европейскую живопись. И так далее. По результатам всех этих научных увлечений были опубликованы книги, пополнившие тогдашние знания японцев об окружающем мире. И далеко не все читатели этих книг знали, что их авторы — не средневековые классические ученые, а современники — военачальники с титулом удельного князя и двумя мечами на поясе.

В небольшой призамковой деревушке под названием Эдо, лежащей на пятьсот с лишним километров восточнее древней столицы Киото, в XV веке жили около пяти тысяч человек. Это установили в начале XX века на основе данных о посевных площадях: более пяти тысяч окрестные поля в то время прокормить не могли.

Первое упоминание о будущей японской столице содержится в хронике “Восточное зерцало” (Адзума кагами) и относится к 1180 году. Слово эдо означает эстуарий — устье реки, расширяющееся в сторону моря. Владения воинского клана Эдо во главе с Таро Сигэнага (1159–1189) располагались в устье реки Сумида, впадающей в залив, который сегодня называется Токийским. Скорее всего название клана восходит к географическому названию.

Потомки Таро Сигэнага владели этими землями до середины XV века. Затем их хозяином стал военачальник по имени Ота Докан (1432–1486). В 1457 году он построил небольшой замок, впоследствии ставший резиденцией сёгунов Токугава. Первый сёгун Иэясу въехал в него спустя 133 года после постройки, в 1590 году. Как сподвижник и вассал Тоётоми Хидэёси он получил за верную службу шесть провинций, территория которых сейчас составляет столичный округ Токио. А столицей нового сёгуната город стал 12 февраля 1603 года. В течение тринадцати лет, разделяющих эти два события, Эдо был резиденцией крупного феодала Токугава Иэясу с небольшим призамковым городом. Деревянная усадьба Иэясу, на месте которой сейчас раскинулся императорский дворец, стояла тогда на самом берегу нынешнего Токийского залива. Вообще же земли в то время в городе было намного меньше, чем сегодня, а воды — намного больше. На месте нынешнего столичного парка Хибия плескались волны залива с таким же названием. Это потом многолетняя отсыпка грунта и наступление на море придали японской столице ее нынешние очертания.