Дорога мстителя - Алексей Доронин

Всё это Саша записал в дневник мелким аккуратным почерком и понял, что одной книжки не хватит. Надо завести несколько блокнотов и ежедневников – один для полезных фактов, второй для языковых знаний, третий для сведений по географии и краеведению, ещё один для песен и стихов. Не своих, понятно – Младший сочинять не умел,– а для всех запомнившихся, включая довоенные.

Представительниц древнейшей профессии тут действительно не было, глава города с необычным именем Марсель (будто француз какой-то) и его брат мулла за этим очень строго следили. Потому что, мол, от женского распутства случаются землетрясения, это учёные страны Саудовской Аравии доказали. От мужского не случаются, видимо. Или маленькие, незаметные.

Зато других средневековых занятий тут хоть отбавляй: бурлаки, углежоги, шорники, бортники, извозчики, барышники, не говоря уже о привычных рыбаках, кузнецах и плотниках.

В городе сейчас обитало полторы тысячи человек. Но число это было не постоянным, зависело от сезона. Многие жили тут зиму, а потом уходили на пастбища и на реки. В деревнях в радиусе трёх дней езды (на лошади!) от Уфы жило ещё тысяч десять человек. Деревни часто назывались «ауэл» или «аул». А о том, что творилось дальше, Ринат знал мало.

Насчёт Белорецка Саша понял, что город раньше претендовал на лидерство на Урале. И под Орду очень не хотел ложиться, но пришлось.

А главная дилемма была вот в чём. С одной стороны, благодаря Орде Уфа, начала быстро развиваться: через неё проходили потоки награбленного, рабов, воинские отряды, которые здесь не мародёрствовали, а за услуги платили. Но с другой, местные власти хотели сбросить с себя лишний гнёт и всем, что они приобрели в союзе с Ордой,– поменьше делиться.

А у Белорецка, которому выгод досталось меньше, были свои причины. Если Уфа стояла поближе к Орде и на равнине, то он был лучше защищен расстоянием.

–Говорят, в Белорецке отцы города хотят послать Орду в срамное место,– продолжал Ринат.– Выжидают. Боятся, но ждут, что она на юг уйдёт. До них, мол, ей тогда будет трудно дотянуться. Да и своих проблем у неё хватает. Может, белорецкие даже рады бы с нашими сговориться. Но не получится. Мы не дураки – злить тигра. А без нас максимум, на что они решатся,– пакостить исподтишка. Армию против СЧП не соберут. За жопки свои трясутся. Помнят, как их побили.

В общем, Младший узнал достаточно. Можно ехать дальше.

Он понял, что ничего ему в Уфе не светит. Да, Уполномоченного тут не сильно любили, потому что обещал навести порядок, обложил налогами и ушёл. Но и врагам его помогать не будут.

Вступить в местное ополчение – тоже не вариант. Нет, его могут и взять… охотником за головами. Но Ринат сказал, что башибузуки – на полном самообеспечении. Так что дезертировать с вещами не получится. Потеряет свободу и ничего не выиграет.

Другие города Урала тоже не помощники. Даже Белорецк, который объявил себя Новым Екатеринбургом не просто так, а чтобы показать, что он главный тут и имеет царское достоинство.

Ещё довольно крупными были Магнитогорск (Малый), Троицк и Костанай. Последний, хоть и находился на территории Казакстана, но тоже контакты поддерживал. А есть ещё мелочь, типа Агаповки, Парижа и Берлина (не шутка!). Там люди называют себе казаками, хоть многие из них мусульмане.

Надо идти дальше на запад. Надо искать реальную силу, которая может Виктору противостоять.

Дело его само не сделается. Здесь никто не возьмёт его в армию, бьющуюся с Ордой, потому что воевать с СЧП никто и не собирается.

Вся надежда на себя и свою винтовку.

Ни к каким отцам города в Дом Культуры Младший не пошёл. Ну его, этот Курултай. Добраться до главной стоянки Орды местные властители не помогут, придётся самому.

Зато он составил долгосрочный план действий. Надо посетить Волгоград. Точнее, Калачёвку, которая находится рядом с ним. Ещё узнать, что творится на Юге, и заодно – в Москве и Петербурге. А в Ямантау ехать смысла нет.

И без этого планы были наполеоновские.

* * *

Утром Саша решил сходить за ворота, побродить по окрестностям. А заодно произвести разведку. Рекогносцировку.

Под окном у колонки с водой толклись женщины. Головы многих (но не всех – тут у разных народов свои обычаи) были покрыты платками – чёрными, иногда бежевыми. Младший уже знал, что это называется «хиджаб» и под ним прячут волосы. Хотя изредка ему попадались женщины, замотанные по самые глаза. В Заринске тоже были те, у кого предки верили в Аллаха, но там Саша не видел ни хиджабов, ни тюбетеек. Вроде, Богданов-старший ничего такого не запрещал, но к концу его правления представители разных народов перемешались, и следование традициям сошло на нет.

Здесь, в Уфе, многие мужчины носили шапочки с орнаментом. И бороды стригли как-то по-особенному. А совсем безбородых было очень мало.

Прежде чем выходить, Саша прикинул, сколько у него осталось «ринатов».

Да, много уже промотано на вкусняшки и обеды в кафе. Живёт тут совсем недолго, ещё ничего не купил, но уже потратился. Надо бы подумать о том, как добыть деньжат. Может, удастся приобрести какое-нибудь транспортное средство. Не сразу, конечно. Но, если сложить все его накопления… и ещё подзаработать… наверняка можно купить клячу. Или велосипед. Или товар, с которым проще получить место в караване и повод двигаться на запад.

Вчера он спросил у чайханщика, придётся ли снова платить за вход в город и можно ли договориться со стражей. Оказалось – придётся, потому что Саша «не гражданина, однако». Но можно получить временный пропуск на неделю, неофициально, только надо знать, кому бакшиш занести. Татарин пообещал похлопотать и спросил десять ринатов. Потом согласился сбавить до восьми.

Вечером он поднялся к Саше в комнату, лучась счастьем. Принёс бумажку с каракулями и зелёной печатью. В этой филькиной грамоте Саша разобрал только слова: «Может проходить» и число, по какое включительно действовал пропуск.

Оставалось надеяться, что его не обманули.

–Идёшь в Старый город?– оживился Ринат, увидев Сашу утром с рюкзаком.– Мой совет: лишние вещи оставь. Мало ли что. И вот ещё… Собаки. Заплачу за каждую тушку. Э, подожди! У тебя карамультук есть? Не надо из пистолета. Я ружьё в аренду дам.

Видимо, карамультук – это и есть ружьё.

Каким-то образом он догадался, что у Саши есть пистолет. Видимо, приметил кобуру под штормовкой.