Запрещенный Союз – 2: Последнее десятилетие глазами мистической богемы - Владимир В. Видеманн

Однажды я стоял на голове у Рама в саду. В этот момент зашла соседка. Увидев меня в ширшасане, она с удивлением спросила Рама:

— Послушай, а что он такое делает?

— Он делает себя умнее.

— Как так умнее?

— Видишь ли, когда человек ходит ногами вниз, то мозг из головы стекает в жопу и человек глупеет, а чтобы снова поумнеть, нужно перевернуться и подождать, пока мозг обратно не затечет в голову.

Осенью в Таллин приехал Айварас. Мы сидели у меня на кухне, пили чай. Айварас достал из внутреннего кармана паспорт:

— Вот, приехал попрощаться…

Что значит «попрощаться»? Я взял документ в руки, и тут до меня дошло, что это не просто паспорт, а заграничный. Имя, фамилия, отчество и вдруг — «место постоянного жительства: Нью-Йорк, США». Мне показалось, что у меня в руках разорвалась граната — психотронная, разумеется. А может быть, в голове. Вокруг Айвараса я уже видел поле нездешней реальности, ауру небожителя. Неужели он действительно через неделю спокойно сядет в самолет и улетит в Америку, увидит Рама и будет уже с той стороны Атлантики посылать в эфир вакуичные[148] позывные «Рама Там Ом…»?

Айварас рассказал, что познакомился со своей пассией в Питере. Она была одной из многочисленных западных студенток, изучавших русский язык в Северной столице. Айварас до последнего момента держал свои манипуляции в глубокой тайне, чтобы, не дай бог, никто не поставил в колесо палки — ни астральные, ни физические. Кроме того, все происходило на фоне ареста и посадки Миши Мейлаха, которого взяли с контрабандной литературой, накрутив ему, насколько я помню, года два якобы за спекуляцию. Со слов Айвараса выходило, что истинный клондайк невест находится как раз не в Москве, а Ленинграде. Мне было трудно в это поверить, но с очевидностью спорить невозможно. В самом деле, чего сидеть в Москве с ее удаленностью от дома, антигуманными масштабами и повышенной шизой, если то же самое можно делать под боком — в Питере?

Ленинград — Прибалтика, 1985–1986

В начале 1985 года я увидел у себя на пороге молодого кудрявого парня с улыбкой Марлона Брандо. Он представился другом Каландара, с которым якобы познакомился минувшим летом в Фанских горах. Каландар, прозвавший парня за его невинные голубые глаза Ясным Соколом, уже рассказывал мне, как встретил очень веселого человека на трассе Искандеркуль — Душанбе, возвращаясь с Сашей, братом своей жены Каи, из поездки за мумие. Сокол, узнав от Володи про Рама, сразу объявил, что собирается примкнуть к нашей инициативе по выезду из СССР и тоже хочет к мэтру в Америку. Каландар перенаправил его ко мне, тем более что жил Ясный Сокол по соседству — в Питере.

Сокол рассказал, что знакомый мне еще по хутору в Лан-герма Олег-барабанщик, на которого он тоже как-то замкнулся, организовал вокруг себя целую группу Рамовских фанов, строивших планы свала за границу любым способом в надежде на заокеанскую встречу с гуру. Помимо Сокола, в эту компанию входили его пассия Вера, ее подруга Татьяна-художница с другом Лешей-музыкантом, пианистка Клава, мастер астрального карате Кирилл, его подруга Люда, художник и музыкант Сережа Седой и еще несколько человек. Сам Олег уже был женат на одной голландской панкушке с красными волосами и готовился к отъезду в Амстердам. Эстафету надо было перенимать нам.

В мае наша новая «группа выезда» провела свое первое крупное мероприятие, как бы затравочное. Позвонила Татьяна и сказала, что по линии какой-то официозной молодежной инициативы, членом которой она формально являлась, ей совершенно неожиданно предложили курировать на общественных началах группу американских гостей. Теперь она звала нас с Ириной приехать в Питер и принять участие в программе.

Весь наш спецназ собрался у Тани на квартире, вернее, в одной из комнат многосемейной коммуналки на канале Грибоедова, недалеко от площади Мира, в том самом доме, где, по преданию, некогда проживала легендарная старуха-процентщица. Это было довольно мрачное здание у живописно изогнутого мостика над черными водами в гранитном ложе. Все это должно было вставить американцев уже само по себе. Они вошли в комнату, пройдя сквозь инициатический лабиринт коридоров, с лихорадочно сверкающими глазами и безумными улыбками: «Хай!»[149]

Штатников было человек десять: молодые ребята и девушки из разных концов Америки, приехавшие в Союз формально по какому-то обмену, а в принципе просто поглазеть. Интересно, что всех их объединяла тяга к сверхъестественному, чудесному и таинственному. Как выяснилось, многие из них занимались йогой или медитацией, небесным боксом, цигуном или тантрой, как Майк из Техаса — здоровенный реднек[150] с бычьей шеей, увешанный тибетскими талисманами типа ваджры[151] и четок из змеиных позвонков. Он вышел в центр круга и сказал, что сейчас всех поприветствует традиционным тибетским образом. Народ замер.

Майк снял с себя змеиные четки и с поклоном передал их новому русскому другу. Потом подошел к следующему и тоже с поклоном передал что-то снятое с себя. И так он по очереди одарил амулетами и талисманами практически всю нашу компанию. Мне самому в руки попало какое-то симпатичное божество, и я, словно язычник, втайне радовался удаче: вот какой хороший идол мне достался, ай да идол, не зря я сюда, за тридевять земель, летел!.. Но это, как выяснилось, была только первая часть приветствия.

— Спасибо, друзья! — радостно воскликнул Майк. — Теперь, когда вы зарядили эти предметы своей позитивной энергией, они станут еще более лечебными!

И началась вторая часть маски-шоу. Майк вновь пошел по кругу… забирать подарки! Да-да, он, к полному недоумению счастливых «наших», последовательно отнимал только что розданные роскошества назад, снова вешая амулеты себе на шею и убирая будд в складки одежды. Самое ужасное, что при этом нужно было улыбаться и делать вид, что ничего иного ты изначально и не ожидал, ибо трезво понимал правила игры.

Наши к таким стратегиям, откровенно говоря, не были готовы. Вот уж действительно, «не ждали». Однако не будем обобщать. Девушка Дженис[152] из той же группы совершенно искренне подарила мне книгу по тайцзицюаню — большой тогда дефицит в СССР. Мы с Соколом свозили американцев в Москву, поводили отдельных товарищей по местным эзотерикам. Как трудно было постоянно говорить по-английски! К концу дня язык буквально болел и отказывался вообще шевелиться, даже по-русски. Это была хорошая школа интенсивного американского.