Правда и вымысел о Второй мировой войне - Георгий Николаевич Реутов

для английских буржуазных историков. Даже авторы, выступающие с прогрессивных позиций, нередко разделяют его [24].

Настоящий заговор молчания организован английской буржуазной историографией вокруг причин, которыми руководствовалось правительство Черчилля, отклоняя советское предложение. Лишь отрывочные замечания позволяют судить о них. Так, из письма Черчилля Идену от 8 января 1942 г. видно, что премьер-министр Англии был весьма озабочен вопросом о послевоенном соотношении сил и позициях, на которых «окажутся в конце войны армии победителей». Он откровенно выражал надежду, что Великобритания и США в результате войны не только «не будут истощены», но и составят блок, «самый мощный по экономике и вооружению», а Советский Союз будет нуждаться в их помощи. Не менее интересно и заявление Черчилля, сделанное через две недели после возвращения с Вашингтонской конференции. «Если бы мы, — заявил тогда английский премьер, — подчинились требованиям, столь громко раздававшимся три-четыре месяца назад, и открыли второй фронт в Европе, наши позиции оказались бы резко подорванными… Я не могу себе представить, что было бы с нами» [25].

Даже эти скупые высказывания показывают, что отнюдь не «трудностями географии» или недостатком ресурсов, а политическими соображениями, рассчитанными на сохранение максимума сил и средств для конца войны, объяснялась позиция английского правительства, отказавшегося открыть фронт против Германии. О позиции руководящих кругов Лондона, их взглядах на «большую стратегию» откровенно говорит С. Хор. В мемуарах, опубликованных сразу после окончания войны, он подчеркивал, что правительство считало необходимым сохранить свежие войска «к моменту победы», как для того, чтобы предотвратить «анархию и хаос» (то есть революцию), так и для того, чтобы «обеспечить позиции Англии в Западной Европе». Более осторожно, отмечая «насущную необходимость» сосредоточения войск на Ближнем Востоке, пишет о причинах отклонения советского предложения У. Макнейл. «Для Англии, напротив, — замечает он в связи с предложениями Советского правительства от 18 июля 1941 г.,- вторжение во Францию казалось очень опасным. Интересы Великобритании требовали вместо этого экономии внутренних ресурсов и, по возможности, быстрого сосредоточения сил на Среднем Востоке… Ожидая поражения России или отступления в Сибирь, британские военные власти старались подготовиться к отражению германского наступления на Средний Восток с кавказского направления» [26].

Из этого «разъяснения» видно, насколько циничным было отношение Уайтхолла к своему союзнику. Оно показывает, что правительство Черчилля, несмотря на все официальные заявления, было обеспокоено отнюдь не тем, как оказать военную помощь Советскому Союзу, а тем, как защитить свои «имперские интересы». Документы, использованные Дж. Гуайером в первой части третьего тома «Большой стратегии», показывают, что в октябре 1941 года, когда Советский Союз вел крайне тяжелые оборонительные бои на подступах к Москве, Черчилль собрался сделать красивый жест, чтобы продемонстрировать готовность Англии помочь Советскому государству. Собрался, но не сделал.

Вот как обстояло дело. В середине октября С. Криппс телеграфировал из Москвы, что, если правительство хо-чет сохранить хорошие отношения с СССР, оно должно немедленно сделать предложение об отправке хотя бы одного корпуса с соответствующим воздушным прикрытием на северный или южный фланг советско-германского фронта. Предложение рассматривалось на заседании кабинета. Было зафиксировано следующее мнение: «Имеются веские аргументы за посылку войск в Россию и равным образом веские аргументы предполагать, что это делать бесполезно, по крайней мере в настоящий момент. С военной точки зрения наш лучший курс: ждать и наблюдать». Однако по политическим соображениям было все же решено послать две дивизии и восемь эскадрилий самолетов с базированием их на Баку. 4 ноября 1941 г. Черчилль посылает телеграмму И. В. Сталину, в которой предлагает направить в СССР генералов Уэйвелла и Пейджета для обсуждения военных вопросов и «планов на будущее». Однако кроме этого ничего конкретного не предлагалось [27].

Почему? Как видно из записки, направленной премьером комитету начальников штабов 5 ноября 1941 г., мнение Черчилля изменилось. «Мы не знаем, — писал он, — когда немцы достигнут Кавказа… Мы не знаем также, что будут делать русские, сколько войск они смогут использовать и как долго будут сопротивляться… Я не уверен, что нефтеразработки в Баку будут защищены от оккупации их немцами или русские эффективно разрушат их… Поэтому единственная вещь, которую мы можем предпринять, состоит в переброске четырех или пяти эскадрилий тяжелых бомбардировщиков в Северную Персию для помощи русским в обороне Кавказа, если это будет возможно, а если произойдет худшее, для эффективной бомбардировки бакинских нефтерождений, с тем чтобы выжечь все, что находится на земле» [28].

Это предложение было одобрено. Когда Иден в первых числах декабря 1941 года выехал для переговоров в Москву, ему поручили сообщить И. В. Сталину, что Англия готова послать на южный фланг советско-германского фронта десять эскадрилий. Но не сразу, а когда закончатся «текущие операции» в Ливии, и при условии, что Германия не нападет на Турцию! Пока Идеи ехал, началось контрнаступление Красной Армии под Москвой, и Черчилль снова изменил свою позицию. Идену он отправил телеграмму, в которой говорилось: «С тех пор как вы уехали, многое изменилось… Ввиду всего изложенного, вы не должны в настоящее время предлагать 10 эскадрилий» [29].

Так закончилась инициатива Криппса — Черчилля. Факты говорят, что руководящие круги Англии, и прежде всего ее премьер, меньше всего думали о помощи СССР. Все их планы сводились к тому, чтобы Советское государство продолжало бороться с немецко-фашистскими ордами, выигрывая время, так необходимое Англии. Не веря в силы и возможности Красной Армии, Черчилль больше всего беспокоился о том, чтобы бакинская нефть не досталась Германии. В его уме созрел план использования английских бомбардировщиков для «эффективного» уничтожения нефтеразработок в Баку, бомбардировщиков, которые он хотел предложить в качестве помощи!

Чем объяснить, что вопросу о втором фронте в Европе в 1941 году английская историография уделяет намного меньше внимания, чем этой же проблеме в 1942–1943 годах? Одна из причин состоит в том, что в 1941 году он еще не стал главным вопросом в деятельности антигитлеровской коалиции. Некоторые буржуазные исследователи, по-видимому, считают, что от этого вопроса они могут в общем-то легко отмахнуться: стоит лишь представить предложения Советского правительства как «невыполнимые» и «абсурдные». Не случайно кое-кто из них полагает, что достаточно привести одну-две цитаты из воспоминаний Черчилля или просто сослаться на недостаток войск и транспортных средств, чтобы убедить читателя в полной «фантастичности» требований Советского Союза.

Между тем советские историки показали, что для пессимистического подхода к вопросу о создании второго фронта в Западной Европе в 1941 году нет оснований. Такой вывод делает в книге «Раскрытая тайна. Предыстория второго фронта в Европе» полковник В. М. Кулиш. «Из всего сказанного явствует, — подводит он итог своему анализу, — что осенью 1941 года на Британских островах находились 40 полностью боеспособных