Семь грехов памяти. Как наш мозг нас обманывает - Дэниел Шектер

Великий социальный психолог Гордон Олпорт одним из первых осознал, как двойственная природа стереотипов способствует расовым предубеждениям. Признавая, что они помогают классифицировать мир, Олпорт утверждал: «Мы часто ошибаемся, когда сопоставляем события и категории, и тем навлекаем на свою голову беды». В книге «Природа предубеждения» (The Nature of Prejudice), вышедшей в 1954 г., Олпорт довольно точно предвидел ситуацию, с которой десятки лет спустя столкнулся Брент Стейплз. «Человек с темной кожей пробуждает все господствующие в нашем сознании представления о “негре”. Если главная категория составлена из враждебного отношения взглядов и негативных убеждений, мы станем непроизвольно избегать встречи с ним – или примем любой обычай отвержения, какой только будет доступен».

Оценка Олпорта стала пророческой: недавно удалось выяснить, что стереотипные предубеждения могут возникать сами собой неосознанно. Первые доказательства были получены в результате экспериментов, в которых стереотипы проявлялись так: участникам показывали слова, но слишком быстро, и сознание не успевало их воспринимать (метод «подсознательной фиксации», или «подсознательный прайминг»). После такой бомбардировки подсознания словами, пробуждающими стереотипные представления о «неграх», – вэлфер, басинг, гетто – белые американские студенты были более склонны видеть врага в воображаемом мужчине неустановленной расы, нежели в том случае, когда им показывали нейтральные слова. Кроме того, эффект искажения был одинаково силен и у тех, чей уровень расовых предрассудков, судя по вопроснику, был невелик, и у тех, кто выражал их открыто и явно[285].

Последнее особенно тревожит: выходит, даже у тех, кто сознательно не склонен к предубеждениям, стереотипные представления пробуждаются сами собой, машинально! Но позже в Великобритании провели еще одно исследование[286]. Его результаты показали на различия между теми, у кого уровень предрассудков высок, и теми, у кого он низок. После того как подсознание студентов-англичан зафиксировали на словах с негативным оттенком, прямо пробуждающих расовый стереотип: наркотики, негр, насилие, преступление, у них, как и у американцев, независимо от уровня предубеждений, проявилась склонность видеть в человеке неуказанной расы врага. Но только у участников с высоким уровнем расовых предубеждений эффект искажения был заметен после фиксации подсознания на нейтральных словах, пробуждающих общее представление о «чернокожих»: черные, цветные, афро, Вест-Индия…

Стереотипные представления могут привести и к тому, что люди будут «помнить», как слышали о чернокожих преступниках, которых на самом деле не было и в помине[287]. Мазарин Банаджи и ее коллеги из Йельского университета показывали студентам мужские имена, указав, что некоторые из них могут показаться знакомыми, потому что это имена преступников, недавно мелькавшие в СМИ. Там не было ни одного имени преступника, но студенты почти вдвое чаще считали таковыми «стереотипно черные» имена (Тайрон Вашингтон, Дарнелл Джонс) по сравнению с именами «стереотипно белыми» (Адам Маккарти, Фрэнк Смит). Предвзятость проявлялась даже тогда, когда людям заранее говорили: «Больше “черных” имен опознают только расисты, пожалуйста, при вынесении суждений не обращайте внимания на расовый оттенок имени!»

Эффекты предвзятости не ограничиваются расовыми стереотипами. В других исследованиях Банаджи и ее коллеги показывали людям имена звезд и обычных людей, а затем просили их сказать, где знаменитость, а где – нет[288]. Прежние исследования уже доказали: если имя было незнакомо, люди иногда ошибочно считали человека знаменитым. Неизвестные имена казались знакомыми, потому что их показывали раньше, в ходе эксперимента, но участники забыли, где именно видели то или иное имя. Эта ошибка называется неверным соотнесением, и она похожа на те, что мы рассмотрели в четвертой главе. В эксперименте Банаджи люди гораздо чаще приписывали «ложную славу» мужчинам. Гендерные предрассудки – мужчины известнее женщин – заставляли их ошибочно считать, будто представленное мужское имя принадлежит знаменитости.

Можно привести аргументы в пользу того, что такие стереотипные предубеждения оправданны и даже разумны. В конце концов, в нашем обществе мужчины известнее женщин, да и в тюрьмах больше чернокожих, чем белых. Последнее, вероятно, и заставляло ночных гуляк избегать Брента Стейплза: район Чикагского университета, где он жил, граничит с криминальными и «черными» кварталами. В терминах статистических групп – мужчины, женщины, чернокожие, белые – стереотипные предубеждения не обязательно ошибочны. Но люди иногда хотят действовать в соответствии с ними и тогда, когда они совершенно неоправданны. В итоге, как говорит Банаджи, виновных мы находим не по преступлению, а по ассоциации: людей воспринимают негативно на основании их принадлежности к группе, а не из-за их поведения или черт характера[289].

Стереотипные представления искажают не только наши мысли и поступки; они могут влиять и на то, что именно мы помним о людях[290]. Если я скажу вам, что Джулиан – художник, творческий, темпераментный, щедрый и бесстрашный, вы, скорее всего, вспомните первые две черты: они соответствуют привычному образу художника. А вот последние две, которые ему не соответствуют, вы, скорее всего, не запомните. Если я скажу вам, что он – скинхед, и перечислю некоторые черты его характера, вы, скорее всего, запомните, что он мятежный и агрессивный, а не то, что он скромный и ему везет по жизни. Эта предубежденность в соответствии особенно вероятна, когда люди разделяют стойкие предрассудки в отношении некоей группы. Расист, скорее всего, запомнит стереотипные поступки афроамериканца и вряд ли вспомнит о другом. И тогда получается замкнутый круг: стереотипы искажают воспоминания о схожих случаях, а воспоминания – в свою очередь – усиливают склонность следовать стереотипам.

Эта склонность проявляется и тогда, когда мы не стремимся учесть особенности человека, потому что озабочены другим. В контролируемых экспериментах она прослеживается ярче всего, если испытуемым дают трудные задачи в то время, пока они составляют первые впечатления о людях. Если вы впервые познакомились с Джулианом и в этот миг думали о важной встрече или об экзамене, скорее всего, вы запомните лишь то, что Джулиан – художник, креативный и темпераментный. Если же вы сумеете уделить ему больше познавательных усилий, то запомните больше – например, заметите, что он необычно спокоен, и, возможно, вас удивит то, почему он так сильно отличается от ваших стереотипных представлений о «пылких художниках». Несоответствие очевидно, вы начинаете сложное кодирование, призванное его устранить, и позже ясно вспоминаете, как спокойно вел себя Джулиан.