Семь грехов памяти. Как наш мозг нас обманывает - Дэниел Шектер

К счастью, «интерпретатор» уравновешен системами в правом полушарии: они лучше настроены на давление из внешнего мира. В исследовании памяти, которое провели Фелпс и Газзанига, правое полушарие мозга запоминало только точные случаи, свидетелями которых было, и почти никогда не признавало похожих, но ложных событий, которых не было. В исследованиях на основе фМРТ, которые провела в моей лаборатории Вилма Каутстал, мы выяснили, что часть правой зрительной коры чувствительна к тому, представлен ли один и тот же объект в двух случаях (одинаковые фотографии таблицы) или два разных примера одного и того же объекта (фотографии разных таблиц). Но отклик левой зрительной коры был одинаков – независимо от того, идентичными были объекты, представленные в двух случаях, или просто похожими[294].

Склонность правого полушария к точному реагированию может помочь контролировать его более экспансивного и подверженного ошибкам соседа по мозгу. В романе «1984» Министерство правды властвовало как абсолютный монарх, не ограниченный противоборствующими силами, что в итоге привело к тоталитарной катастрофе. «Интерпретатор», предоставленный самому себе, может получить столь же пагубный результат в отдельно взятом разуме: необузданная предубежденность и рационализация могут увлечь нас в бездну самообмана. К счастью для нашего вида, мозг разработал «систему сдержек и противовесов», которой нет в кошмарном видении Оруэлла. И все же различные формы предвзятости столь глубоко укоренились в нашей познавательной способности, что немногое позволяет преодолеть их или устранить. Возможно, лучшее, что мы можем сделать, – это принять мысль о том, что наши нынешние знания, убеждения и чувства могут влиять на наши воспоминания и формировать наши впечатления о людях и о явлениях мира. Позже нам остается лишь сохранять бдительность, по возможности распознавать истоки наших убеждений о прошлом и настоящем, чтобы ослабить искажения, возникающие в памяти, когда она играет роль пешки во власти королей.

В октябре 1986 г., в прекрасный солнечный день, толпа бейсбольных фанатов ликовала. «Ангелы» из Калифорнии были в шаге от победы над бостонскими «Ред Сокс» в Чемпионской серии Американской лиги. В девятом периоде пятой игры серии у «Ангелов», казалось, были все преимущества. Они вели со счетом 5:2, и оставался всего один страйк до победы. Но «Ред Сокс» сплотились, сократили отрыв до 5:4 и поставили на первую базу раннера и двух аутфилдеров. Пытаясь закончить игру, тренер «Ангелов» Джин Мок решил сменить подающего и вызвал с площадки для питчеров звезду команды, Донни Мура, – против аутфилдера Дейва Хендерсона, игрока неплохого, но не блистательного. Мур быстро сделал два страйка. Фанаты «Ангелов» и игроки начали праздновать: Хендерсон уступал по всем статьям и едва избежал аута за три страйка, отбив подачу в поле. Мур подал снова – и тут, почти не имея шансов, Хендерсон, махнув битой, выбил мяч за пределы левой границы поля и помчался в победный хоум-ран. И Мур, и команда, и толпа фанатов в шоке смотрели на то, как Хендерсон трусцой бежит вокруг баз. «Ангелам» не удалось прийти в себя – и «Ред Сокс» вышли в Мировую серию[295].

Со временем игроки и фанаты «Ангелов» оправились от убийственного поражения. Но Донни Мур – никогда. Его терзала память о хоум-ране Хендерсона.

Товарищи пытались напомнить ему о тех играх, в которых он спасал команду за сезон, но Мур думал только о роковой подаче и винил себя за поражение «Ангелов». Фанаты и СМИ резали по живому, постоянно напоминая об этом. Не в силах избавиться от воспоминаний, Мур тонул в болоте депрессии, подорвавшей его брак и карьеру. В июле 1989 г. он окончательно опустился.

«Он не смог забыть одну-единственную подачу, – так начинался бюллетень Associated Press, – и, удрученный неудачной карьерой и проблемами в семье, бывший питчер калифорнийских “Ангелов” Донни Мур, согласно отчету полиции, расстрелял жену и совершил самоубийство». Дейв Пинтер, агент Мура, отметил: «Ему говорили, что одна подача не делает сезон, но он не справился. Этот хоум-ран убил его».

Крах Донни Мура вряд ли связан с одной лишь неудавшейся подачей, но тем не менее его смерть – это ярчайший пример седьмого и, возможно, самого изнурительного греха памяти – зацикленности. В отличие от эфемерности, рассеянности и блокады, которые приводят к забыванию важной информации или событий, зацикленность постоянно напоминает о том, о чем вы хотели бы забыть. Иногда она не более чем легкий раздражитель. Нам знакомы мгновения, когда в голове крутится мелодия или песня, от которых никуда не деться. Этим можно даже наслаждаться, но со временем мы устаем «слышать» непрерывную музыку в уме и пытаемся изгнать злодейку. Иногда такие воспоминания могут отвлекать от более важных задач. Помню, как я волновался еще в старшей школе, когда любимая песня Led Zeppelin звучала в моей голове посреди экзамена и я не мог сосредоточиться на тесте. На семинаре в Гарварде Лори Гордон, одна из моих студенток, рассказала о похожем случае и о том, какие меры она приняла, чтобы такого больше не произошло[296]:

Я принесла на экзамен двусторонний бланк. Оказалось, там еще хватало места: я особенно много не писала. Вот я и решила заполнить его текстами моих любимых песен – их было пять, может, чуть больше. Недавно ко мне привязалась одна назойливая песенка, и я думать не могла больше ни о чем. Когда я сдавала экзамен, то смогла от нее защититься, потому что смотрела на строки песен на листке.

Да, «мелодия в голове» может раздражать. Но это довольно редкий опыт, чаще всего он не имеет серьезных последствий, и с ним вполне можно справиться при помощи методов, описанных Лори Гордон. Тип зацикленности, который привел к краху Донни Мура, гораздо опаснее. История Мура необычна, но все же в ее свете перед нами предстают уделы зацикленности: разочарование, сожаление, неудача, печаль и травма. Опыт, который мы помним, несмотря на отчаянное желание изгнать его из разума, тесно связан с тем, как мы себя воспринимаем и кем хотим быть. Иногда это таит в себе угрозы.

Жгучие воспоминания

Зацикленность тесно связана с нашей эмоциональной жизнью, и, чтобы понять седьмой грех, необходимо рассмотреть связь эмоций и памяти. Повседневный опыт и лабораторные исследования показывают: эмоционально яркие случаи запоминаются лучше нейтральных событий. Чувственный импульс рождается вместе с памятью, в те самые мгновения, когда внимание и обработка информации сильнее всего влияют на то, запомним ли мы впечатления или забудем их. Как показывают мгновения рассеянности, у нас вряд ли получится запомнить новые впечатления или данные, если мы не обратим на них внимания либо не направим усилия на сложное кодирование.

Эксперименты доказали: эмоционально яркая информация привлекает внимание быстро и сама по себе. Это хорошо продемонстрировали опыты, в которых применялась вариация знаменитого «эффекта Струпа»[297]. Напишите слово желтый желтым цветом, красный – синим, зеленый – черным и попробуйте назвать цвет, которым написано каждое из слов. Вы заметите: на то, чтобы произнести слова, написанные синим и черным цветом, вам потребуется больше времени, нежели на слово, написанное желтым. Вы не сможете не анализировать значения слов «красный» и «зеленый», а их значения вступают в конфликт с цветами, которые вы пытаетесь назвать. Нечто подобное может произойти и с эмоционально яркими словами – например, грусть или радость. На то, чтобы назвать цвет, которым написаны слова с четко положительным или отрицательным смыслом, понадобится больше времени, нежели на нейтральные слова, скажем мокрый. Такое чувство, что слова с яркой эмоциональной окраской привлекают внимание сами по себе, и это мешает назвать их цвет. За долю секунды, уходящую на прочтение слова, мы извлекаем и оцениваем его эмоциональную значимость, а это влияет на то, как мы его называем и кодируем.