Эффект негативности. Как способность замечать плохое трансформирует нашу реальность - Джон Терни

Можно продолжать разглагольствовать о цене социальной глупости, но мы не хотим быть такими же фаталистами. Мы не хотим обсуждать только проблемы, упуская общую картину.

Великое обогащение продолжается, и процесс ускорится, если мы преодолеем главный кризис – научимся игнорировать торговцев страхом. Нам нужно закрыть пробел в опросах, которые показывают, что большинство людей пессимистично относятся не только к миру, но и к своим перспективам, и к перспективам их сообщества. Исследователи называют это «Пробелом оптимизма» (Optimism Gap) или синдромом «Я в порядке, они нет». В Америке и других богатых странах, согласно опросам, многие люди считают, что их финансовая ситуация улучшится в следующем году, но пессимистично относятся к экономике страны и мира. Когда их спрашивают о миграции, безработице, подростковой беременности, преступлениях и наркотиках, большинство утверждают, что таких проблем в их сообществе почти нет, но для страны это серьезная угроза. Их устраивает состояние окружающей среды в своем регионе, но они обеспокоены судьбой мира.

Неудивительно, что ученые нашли связь Пробела оптимизма с индустрией кризиса: чем больше времени и внимания вы уделяете телевизионным новостям, тем пессимистичнее смотрите на мир. А как иначе? Каким бы хорошим ни был ваш день, корреспонденты найдут или придумают новые ужасы, чтобы погрузить вас в иллюзию плохого.

Это другой тип вызова, и он требует других стратегий.

Сокращаем прибыль фаталистов

Почему Вашингтон окружен самыми богатыми районами в США? Потому что демосклероз забил столицу группами особого интереса. Федеральное правительство расширялось десятилетиями, обогащая легионы лоббистов, адвокатов, подрядчиков, законников, журналистов и разных экспертов, которые собрались в администрациях демократов и республиканцев. Такое средоточие богатства и власти часто осуждает остальная страна, но безрезультатно. Кризис кризиса – это коллективная проблема, и у обычного человека нет стимула рушить мифы фаталистов или сопротивляться росту власти Вашингтона. А журналисты и другие участники индустрии кризиса замотивированы продолжать подпитывать страхи. Нельзя ждать, что они добровольно откажутся от своей работы.

Но можно попробовать изменить их стимулы. Необходимо больше наград для политиков, которые говорят о рисках рационально. Например, как когда президент Барак Обама объявил, что терроризм – не экзистенциональная угроза. Нужно активней поощрять аналитиков, готовых рассматривать проблемы, как, например, делает Копенгагенский Консенсус. Он приглашает выдающихся экономистов, чтобы составить рейтинг самых эффективных способов помочь бедным во всем мире (в их списке приоритетов проблема глобального потепления находится намного ниже борьбы с болезнями и нехваткой продовольствия). А поскольку наказание эффективнее наград, надо найти способы снизить прибыль фаталистов.

Вот несколько предложений:

CrisisCrisis.com. Как бы журналисты ни любили истории ужасов, им пришлось отступить от жанра городских легенд. Обычно они ссылались на классику, например аллигаторов в канализации Нью-Йорка, грызунов в фаст-фуде с курицей (легенда о жареной Крысе Кентукки) и хэллоуинском участнике розыгрышей, который получил отравленные конфеты или яблоко со спрятанной в нем бритвой. Все эти легенды были лживыми, но, как любят говорить репортеры: «Некоторые истории слишком хороши, чтобы их проверять».

А теперь легко найти информацию на Snopes.com. Это сайт, где изучают городские легенды. Там хранятся и самые популярные, а еще указывается: правда это или ложь. Они доступны журналистам и читателям, которые могут сразу же пристыдить СМИ, выставив ссылку на доказательство Snopes, разоблачающее легенду. Такой подход эффективен, потому что сайт получил репутацию за тщательное исследование. Он также набрал аудиторию и стал одним из самых популярных в интернете. Это показывает, что у развенчания мифов есть свой рынок.

Хотелось бы видеть подобное хранилище для оценок предсказаний фаталистов.

Но увеличение информации поможет снизить панику.

Терроризм вряд ли будет казаться угрозой существованию человечества, когда вы увидите таблицу, где показано, что в 1970–1980-х было намного больше атак и смертей (апогей Ирландской республиканской армии и баскских сепаратистов в Испании), чем сегодня. Угроза вымирания белого медведя выглядит недостоверной (это предсказание постоянно подкрепляют фотографией худого медведя на тающей льдине), если взглянуть на изменение популяции (за последние десятилетия она возросла) и тот факт, что раньше медведи выживали в более жарком климате, чем прогнозируют самые страшные предсказания глобального потепления. Такой тип информации разбросан по интернету на разных сайтах, что обещают глубокий анализ проблем, но чаще всего связаны с определенным идеологическим лагерем, поэтому их анализ игнорирует другая сторона.

Это поможет людям пользоваться властью плохого для хороших дел, если сайт составит оценочную таблицу пророков и пророчеств. Негативный уклон заставляет нас уделять внимание не только страшным предсказаниям, но и ошибкам. Фаталисты потеряют долю своей власти, если люди увидят, как часто те ошибаются.

Закон Патти. После того, как ее одиннадцатилетнего сына Джейкоба изнасиловали и убили рядом с их домом в Миннесоте, Патти Веттерлинг стала лидером за общественное регистрирование насильников. Федеральный закон, названный в честь Джейкоба, издали в 1994 году, и Патти вернулась в Вашингтон два года спустя, когда к нему добавилась поправка, названная в честь другого убитого ребенка – Меган Канки. Но сейчас у нее новая цель: избавиться от вреда, нанесенного этим законом. Патти стала ярым критиком жестких мер, поймавших в ловушку бессчетное количество людей, которые не подпадают под категорию насильников. Например, девятнадцатилетнего парня, переспавшего с семнадцатилетней девушкой, на которой он потом женился, или подростков, чью репутацию разрушили на всю жизнь только из-за того, что они отослали сообщение другу. К сожалению, политики ничему не научились на ошибках законов Джейкоба и Меган. Наоборот, они стали активней использовать личные трагедии, называя новые законы именами жертв.

Дональд Трамп выступал за Закон Кейт, названный в честь женщины, убитой в Сан-Франциско мигрантом. Были и десятки других жертв, чьи имена использовали в федеральных законах и законах штата. Это эмоциональный шантаж. Персонализация закона помогает получить огласку (семья жертвы может выступить на новостной конференции), чтобы принять его быстрее (кто станет голосовать против бедной жертвы?), но таким образом мы обходим рациональные дебаты и обращаемся к плохой общественной политике. Поэтому во имя Патти Веттерлинг мы будем бороться огнем с огнем и предложим последний персонализированный закон, Закон Патти, который запретит в будущем называть законы в честь людей.