Период распада. Апофеоз войны - Тим Волков

– Что-то слишком долго эти, большаковские, ковыряют эту помойку, – нахмурился Петр Алексеевич, повернувшись к занавешенному окну. – А сам Большаков? Что с ним?

– Его эвакуировали в «Купол», как вы и приказали. Пришлось подключить связи некоторых людей из купивших билеты на ковчег, но в итоге все получилось.

– Вот и отлично. Посадить его там под усиленную охрану, пусть склянками своими звенит. Ищет антидот. А этих, его сотрудников, пусть в расход отправят.

– Кузьмин что, пусть всех убьет?

– Нет, крот. А Кузьмина отзывай, он нам тут нужен. Нечего им там прохлаждаться. Тут дела поважнее будут.

– Вас понял. Разрешите идти?

Петр Алексеевич окинул Своркина таким взглядом, что у того невольно взмокла спина. На какое-то мгновение ему даже показалось, что этот взгляд и не человеку вовсе принадлежит, а дикому зверю, увидевшему добычу, которую он долго выслеживал.

Своркин опустил глаза в пол, не удержался, чихнул, да так звонко, с характерным звуком, будто испустил газы, что весь залился краской. С придыхом прошептал:

– Извините.

На щеке его повисла огромная сопля, но Своркин не посмел ее вытереть, замерев и решив вообще не двигаться, словно таким образом мог стать невидимым.

– Иди, – с отвращением бросил Петр Алексеевич и отвернулся.

Своркин выскочил из кабинета.

* * *

Стадион, казалось, нисколько не изменился с того последнего раза, когда здесь был Максим. Парень озирался по сторонам и с изумлением обнаруживал те же самые окурки, что видел тогда, те же многоточия лисьих следов, те же пожухлые кленовые листья, лежащие на перилах и между проемов кресел. Ничего не изменилось.

«Разве такое возможно? – удивился Максим и сам себе ответил: – Нет, конечно же, сколько времени уже прошло с тех пор. Это просто скопившееся напряжение, усталость и волнение рисуют такие причудливые образы. Естественно, это чьи-то другие окурки, и следы уже даже не той самом лисы, что повстречалась тогда, а ее выводка, давно подросшего». А про листья даже и думать не хотелось. Даже сейчас их шевелило и перетаскивало с места на место порывами ветра.

Максим кивнул Остроушко, и тот вышел вперед – проверить местность. Военный выдвинулся к стадиону.

Огнева одолевали странные чувства. В основном смятение. И стыд. Почему? – спрашивал он себя. Ведь ничего уже поделать тогда было нельзя. Монстры напали стремительно, и спасти было никого невозможно. Да и то, что Максим сам остался в живых, было чистой случайностью. Так почему же ему сейчас должно быть стыдно? За то, что не умер вместе со всеми?

Парень тряхнул головой, пытаясь отогнать одолевавшие его мысли.

«Ты вернулся», – внезапно донеслось до ушей Максима.

– Что? – переспросил он.

– Я ничего не говорил, – ответил военный.

– Саша, ты что-то сказал? – спросил Максим.

– Нет, я тоже молчал.

Макс огляделся. Никого.

«Ты вернулся».

Казалось, это прошептал ветер листьями.

– Что за черт? – пробормотал парень.

– Что случилось? Кого-то заметил? – насторожился Остроушко.

– Не. Все… в порядке. Идите вперед, я замыкающим. – Максим отключил себя из общего эфира.

«Ты вернулся, Макс».

– Кто это?

«Это мы. Ты нас разве не узнал?»

– Это мне только кажется. Только кажется, – начал шептать Максим. – Этого просто не может быть. Не может быть.

«Почему не может? Это ведь мы, твои друзья. Вон Миха, вон Санька, а это я, Антоха. Не узнал, что ли, нас?»

– Вы же… вы же мертвы!

«Мертвы, верно. Благодаря тебе и мертвы».

– Я… я не виноват, – произнес Максим, и слова эти дались ему очень тяжело.

«Виноват! Еще как виноват!»

– На нас внезапно напали монстры, в этом нет моей вины!

«Ты был руководителем группы. И ты отвечал за нас. Ты знал, куда мы отправляемся. Не на прогулку по парку. В Зону. Тут на каждом шагу мутанты и аномалии».

– Что вам от меня надо? Уходите прочь!

«Мы хотим только одного – чтобы ты был с нами. Здесь так весело!»

Максим только сейчас почувствовал, как голову будто сдавило, словно кто-то зажал ее в тиски. Это было ментальное воздействие извне.

– Это не вы. Это просто воспоминания, – с трудом выговорил парень. Перед глазами все плыло. – Обычные воспоминания, которые не дают мне покоя.

«Нет, мы не воспоминания! Взгляни на нас».

Максим прищурился. Сквозь плывущие перед глазами круги он увидел три призрачные тени, стоящие невдалеке от того места, где и случились злосчастные события многолетней давности.

«Видишь нас?»

– Вижу. Призраки.

– Максим! – донесся до него крик Остроушко. – Включи общую связь! Скорее!

«Не слушай его. Просто иди к нам». – Призрак был так убедителен, что парень невольно сделал шаг вперед.

Остановил Максима военный.

– Включи связь!

– Это они! – просипел Огнев. – Это мои мертвые друзья. Они тут.

– Тут кругом сильное пси-поле! – зарычал Остроушко. – Надо скорее убираться отсюда. Иначе мозги поджарит.

– Не могу, – прошептал Максим. – Это я виноват, что они погибли, а значит, должен остаться тут, с ними.

– Да очнись же ты, наконец!

Остроушко как следует тряхнул парня. Стало немного лучше, голоса призраков стихли.

– Что такое? – словно бы только проснувшись, спросил Максим.

Подбежал Березин. Его глаза были красные от лопнувших капилляров.

– Опасное место! – прошептал он не своим голосом. – Слишком большой коэффициент спиральности магнитных волн. Возможно ментальное воздействие. Надо уходить!

– Помоги загрузить командира на плечо, – попросил Остроушко.

«Останься здесь, с нами. Ведь так будет честно по отношению к нам. Не правда ли? Ты все это время винил себя в нашей смерти, так останься с нами».

– Я… я останусь с вами!

– Кажется, его приперло не по-детски! – произнес проводник. Он и сам уже начал ощущать невероятное давление на мозги, но до галлюцинаций дело еще не дошло.

Березин подхватил Максима и бросился вперед.

– Нет! Не туда! – крикнул ему военный. – В другую сторону!

– Возьми Аглаю! – севшим голосом произнес Доцент.

«Останься с нами! – Призраки уже не говорили, кричали. – Останься!»

– Отпусти меня! – проскрежетал Максим. – Прошу тебя, приказываю! Оставь здесь! Я должен остаться! Должен!