Период распада. Апофеоз войны - Тим Волков

– Хорошо, – наконец согласился Максим. – Мы обязательно за тобой вернемся.

К Доценту подошла Аглая, обняла его.

– Держись, все будет хорошо.

– Я знаю, – кивнул тот.

– Вот, держи. – Девушка протянула ему небольшую прямоугольную коробочку.

– Что это?

– Инъектор. Чтобы не было боли.

– А коньяку случаем нет ни у кого? – улыбнулся Березин. Потом уже серьезно сказал: – Спасибо большое, Аглая. Пригодится.

Группа двинулась дальше. Шли молча, не проронив ни слова. Продирались через густые заросли. Вскоре оказались возле небольшого котлована, засыпанного наполовину. У дальнего края поблескивала аномалия, у другого края виднелся покосившийся знак. На облупившейся жестянке не было написано ни единого слова, лишь небольшой символ, но увидев его, Максим оживился.

– Оно? – спросил Остроушко, разглядывая рисунок, состоящий из черных лепестков, сложенных в лотос.

– Кажется, да, – кивнул парень.

– Давайте сделаем небольшой привал, – попросила девушка. Голос ее был хриплым и уставшим.

– Хорошо, – согласился Максим. – Только не долго.

Аглая кивнула, отошла в сторону, присела на камень, отвернулась от остальных.

– Чего это она? – спросил Остроушко.

Максим не ответил, лишь махнул – мол, не обращай внимания.

– Закурить бы, – произнес Николай, присаживаясь на корточки. – Долго еще ходить будем?

– Сколько потребуется, – ответил Максим, доставая планшет и проверяя почту. Ничего.

– Я давно уже не курил, – вдруг задумчиво произнес военный. – Ну то есть действительно давно. Бросил. Наверное, месяц не курил. Тяжело терпеть. Особенно сейчас. Порой, когда отвлечешься, совсем неохота, а вот когда пауза вроде такой наступает, тогда жуть как хочется.

Остроушко усмехнулся.

– А ведь даже если и были бы с собой, не смог бы! Через костюм не затянешься…

Максим отвлекся от гаджета, глянул на проводника, пытаясь понять, почему тот так резко замолчал.

Военный злобно смотрел куда-то за спину парня.

– Что такое? – не понял Максим.

– Крот нашелся, – сквозь зубы сообщил тот.

– Что?

Парень обернулся. И от удивления не смог сдержать возгласа.

– Аглая?

Перед ним стояла девушка, в руке у нее был пистолет. И дуло его смотрело в сторону военного.

– Ты чего, Аглая?

– Простите, так надо. Таков приказ.

– Какой еще приказ? Ты чего? Опусти оружие!

– Нет. Не могу. Я… Я…

– А ну, соплячка, опустила оружие! – рявкнул Остроушко.

– Николай, подожди, – утихомирил его Максим. Вновь повернулся к девушке. – Аглая, на кого бы ты ни работала, я прошу, не делай глупостей. У нас мало времени, нам надо спешить. Твою болезнь мы вылечим, надо только добраться до цели.

– Она что, заразилась?! – удивился Остроушко.

– Заткнись! – рявкнула Аглая.

И нажала на спусковой крючок.

Николай вскрикнул, упал.

– Нет, Аглая! – закричал Максим и бросился к девушке.

Вторая пуля пролетела почти у самого виска парня.

Огнев дернулся, остановился. Подойдя почти вплотную к девушке, он мог отчетливо видеть, как ее указательный палец вновь начинает сжиматься, чтобы запустить адский механизм выплевывания пули из пистолета. И этот кусочек свинца мимо него точно бы не прошел.

И поэтому Максим сыграл на опережение.

Он выхватил свое оружие и выстрелил первым.

Аглая охнула, упала.

– Выбей у нее оружие из руки! – прохрипел Остроушко.

Но этого уже не требовалось.

Максим не прицеливался, он хотел лишь ранить девушку, чтобы только обезопасить себя, но по жуткой случайности попал ей прямо в глаз. Аглая была мертва.

– Нет! – прошептал парень, плюхаясь на колени. – Нет! Нет! Нет!

– Черт с ней! – прорычал Остроушко. – Она была кротом! Хотя ты обвинял меня! Она, а не я!

– Я не хотел, – прошептал Максим, глядя на тело. Нога девушки неестественно выгнулась, на лицевом щитке расползлись трещины, в районе глаза – появилась ровная круглая кровавая дырочка. – Я не хотел ее убивать!

– Максим, – пытался вразумить Остроушко парня. – Возьми себя в руки. Тебе надо идти.

– Что? – удивленно глянул на военного Максим. – Я тебя не брошу!

– Придется, – хмуро ответил тот. – Времени мало. Те уроды наверняка идут за нами по следу. Если в том месте, в которое мы направлялись, есть что-то действительно важное, то тебе надо спешить, чтобы опередить их. Иди.

– Но…

– Иди!

Максим кивнул.

– Я вернусь за тобой.

– Иди уже. Сам как-нибудь справлюсь, не маленький.

Парень, шатаясь, пошел в сторону густых зарослей.

Остроушко проводил его взглядом, а когда убедился, что остался один, лег на спину и долго смотрел в небо, пока вдруг не услышал шорохи сбоку. Можно было и не смотреть – Николай уже догадывался, что это были за внезапные гости. Досадно было, правда, что они так быстро настигли его. А у него даже и пистолета с собой не было.

– Вот и встретились, – ухмыльнулся Кузьмин, подходя ближе к Остроушко. – Вновь. Я гляжу, ты ранен? Со своим командиром группы повздорил? Или с нашим человеком сцепился?

И кивнул на лежащее тело Аглаи.

– Ее смерть – на твоей совести, – пробормотал Николай.

– Если тебе от этого легче – пусть будет так, – равнодушно пожал плечами тот. – Мне все равно.

Кузьмин обошел лежащего Остроушко кругом, словно тот был вещью в магазине.

– Мне нужно знать, куда пошли остальные из твоей группы?

Николай сипло рассмеялся.

– Ты же знаешь – я своих не сдаю.

– Знаю. Но попробовать стоило. Хотя мы и без тебя сможем обнаружить их по следу. Не так это и сложно.

– Везунчик… – начал военный.

– Нет, – оборвал его Кузьмин. – Это прозвище осталось в прошлом. Вместе с тем человеком, которого ты знал. Теперь я уже не Везунчик. Везение нужно лишь тем, у кого ничего не получается. У меня же все выходит так, как нужно. Теперь я – Тринадцатый. Потому что приношу неудачу другим. Например, таким, как ты, – наемник хищно оскалился.

– Как тебе будет угодно, – безразлично кивнул Остроушко. – У тебя преимущество – оружие, люди. А я один. Пустой. И вдобавок ко всему – ранен. Ты можешь меня убить прямо сейчас. Но предлагаю тебе разобраться как мужчина с мужчиной, на равных.