Герои русского броненосного флота - Владимир Шигин

На пределе своих машин «Владимир» проскочил по другим портам, но везде картина была та же. Ни в Балчике, ни в Сизополе турок не было.

Когда же со встречного купеческого судна сообщили, что совсем недавно три турецких парохода ушли из Константинополя в Трапезунд, терпению Корнилова пришел конец. Не выдержав, он пригласил к себе Новосильского.

– Вот что, Федор Михайлович, – сказал он Новосильскому, – я перебираюсь на «Владимир» и иду на ост гляну Нахимова, чтобы его предупредить. Если не найду, иду в Севастополь. Ты же также бери курс ему навстречу. Если найдешь раньше меня, передай ему линейных кораблей, а с остальными возвращайся в Севастополь!

– Хорошо! – кивнул никогда ничему не удивляющийся Новосильский.

На «Владимир» просигналили: «Подойти к борту и принять адмирала». Бутаков, лихо срезав корму «Константину», подошел почти вплотную к флагманскому линкору. С «Константина» спустили адмиральский катер. Под трели боцманских дудок и барабанный бой в него спустился Корнилов с неизменным Железновым. Спустя несколько минут начальник штаба флота и его адъютант были уже на палубе пароходофрегата. Взбивая плицами шквальную волну, «Владимир» быстро оставил эскадру далеко позади себя.

А в воздухе все отчетливее пахло надвигающейся грозой. Все шло к скорой войне. Что касается турок, то они намеревались активно обороняться на рубеже Дуная, а на Кавказе наступать на Грузию и Армению, с одновременной высадкой в тылу наших войск севернее Сухума целого армейского корпуса, который должны были поддержать черкесы во главе с Шамилем. Христиан Закавказья предполагалось вырезать. Затем предполагался поход к низовьям Волги и Дона, а если повезет, то и высадка десанта в Крыму. Так что аппетиты у турок были весьма немалые!

Отделившись от эскадры контр-адмирала Новосильского, «Владимир» под флагом начальника штаба Черноморского флота, описав дугу по Черному морю, взял курс на встречу с эскадрой Нахимова. 5 ноября с рассветом «Владимир» подошел на вид Анатолийского берега против Пендераклии. Море штормило, и «Владимир», зарифив паруса, едва выгребал паровой машиной против ветра.

Спустя несколько минут впередсмотрящий прокричал:

– Вижу паруса шести судов и отдельно дым парохода!

Эскадра была едва видна на горизонте, и определить ее принадлежность было невозможно.

Капитан-лейтенант Бутаков спустился к отдыхавшему в каюте Корнилову.

– К зюйду вижу паруса! Предположительно шесть вымпелов! – конкретизировал он увиденное.

– Никак Павла Степаныча нашли! – обрадовался Корнилов, выйдя наверх и беря из рук адъютанта подзорную трубу.

Он велел принести к себе карту и вместе со штурманом долго прикидывал по ней что и как. По всем выкладкам получалось, что сейчас «Владимир» находится в районе крейсерства Нахимова.

Наведя на обнаруженный дым зрительную трубу, Корнилов сразу понял, что это турецкий пароход, но какой именно – из-за дальности и плохой видимости разглядеть было пока невозможно. Вице-адмирал ударом сложил тубус зрительной трубы.

Увы, кто может знать что-нибудь наперед. Уже позднее станет известно, что Корнилов не предполагал, что находится около Пендераклии, а ошибочно из-за шторма считал себя у мыса Керемпе, где и должен был крейсировать Нахимов.

– По обсервации мы в районе Амастро! Но открывшийся в тумане мыс напоминает Пендераклию, хотя из-за дымки вполне может быть и Амастро!

– Если это Амастро, то обнаруженная нами эскадра – нахимовская, которая находится там, где и должна находиться – к осту от Амастро. Ну, пароход, скорее всего, – это наша «Бессарабия», которая и должна быть сейчас при Нахимове.

– А если открывшийся мыс не Пендераклия?

– Тогда и этот пароход не «Бессарабия»! У Пендераклии «Бессарабии» делать нечего!

– «Бессарабия» имеет всего двести двадцать сил, против наших четырехсот, так что особого труда догнать ее не будет! – высказал свое мнение Бутаков.

Корнилов пытался разглядеть рангоут и трубу парохода. В дымке они все еще плохо просматривались.

– Неужто в самом деле «Бессарабия»? Эка жалость!

– К эскадре мы всегда подойти успеем, так что правьте на пароход! – обернулся он к Бутакову.

– Лево руля! – скомандовал тот. – Рулевой, править на дым!

– Есть лево руля, править на дым! – отозвался скороговоркой рулевой унтер-офицер, с силой вращая тяжелое штурвальное колесо.

Минуло еще три четверти часа, когда стало очевидно, что на пароходе заметили преследователей. Неизвестный пароход резко изменил курс, направившись к берегу.

– Кажется, нас заметили!

– И приняли за турок, ишь, к берегу повернули!

– Пора идти на пересечку? – посмотрел на вице-адмирала командир пароходофрегата.

– Конечно! И поднимите опознавательные флаги! – велел Корнилов.

Прошло несколько томительных минут. Убегающий пароход никак не реагировал на запрос.

– Почему не отвечают! – хмурился Корнилов. – Поднимите русский флаг!

Когда флаг подняли, на пароходе произошло какое-то оживление.

– Кажется, поднимают ответный! – сказал, не отрываясь от зрительной трубы, адъютант Железнов.

– Это турецкий флаг! Это турок! – не сговариваясь, выкрикнули через несколько мгновений Железнов с Бутаковым.

– Ну, что я говорил! – хмыкнул, повеселев, Корнилов. – Не зря, значит, гнались. Командуйте, Григорий Иванович, к бою! – велел он Бутакову. – Турок не должен от нас уйти!

Пуская густые шапки дыма, «Владимир» лег на пересечку курса неизвестному пароходу. Однако последний внезапно развернулся и, дав полный ход, пошел в отрыв.

Вице-адмирал опустил зрительную трубу:

– Нам представилась удача пополнить флот еще одним пароходом! И мы своего шанса не упустим! Правьте на дым! И прибавьте хода!

«Владимир» начал быстро сближаться с неизвестным пароходом, и к восьми утра были уже видны его рангоут и труба. Пароход, преследуемый «Владимиром», начал попеременно менять свой курс, то направляясь к берегу, то удаляясь в море.

Когда на нашем пароходе были в четверть десятого подняты рангоут и Андреевский флаг, неизвестный пароход принял вызов. Он поднял турецкий флаг и повернул прямо на «Владимир».

– Ого! – обрадовались наши. – Турки-то нынче как осмелели – сами в драку лезут! Придется проучить!

Тем временем турки, наконец, разобрались, кому они бросили вызов, и прыти у них поубавилось. «Владимир» явно превосходил их и в мощности машины, и в силе оружия. Капитан турецкого парохода резко изменил курс, но было уже поздно. Всем было ясно, что боя не избежать.

Спустя час «Владимир», дрожа всем корпусом, как в лихорадке, уже настигал беглеца. Кочегары падали от изнеможения. Давление пара держали предельным, и стрелка манометра дрожала давно на красной отметке.