Железный Путин. Взгляд с Запада - Ангус Роксборо

Путин припас не только кнут, но и пряник. Всего за несколько дней до саммита он туманно намекнул: если американцы развернут базу перехватчиков в Восточной Европе, Россия будет вынуждена в ответ изменить наведение российских ракет и направить их на европейские цели. Теперь же он обещал отказаться от этой угрозы, если американцы пересмотрят свои планы: «Это даст нам возможность не менять свою позицию и наведение ракет. Не понадобится ни развертывание ракетного ударного комплекса в непосредственной близости от наших европейских границ, ни развертывание ударного ракетного комплекса США в космосе».

Упустить такую возможность американцы не могли: впервые за все время Путин предлагал не препятствовать системе ПРО на условиях, согласно которым в ее работе должна принимать участие и Россия. Буш пообещал обсудить этот вопрос со своими военными советниками.

В том же месяце, почувствовав благосклонность Буша, Путин внес новое предложение. 1 июля он прилетел в Кеннебанкпорт в штате Мэн для неофициальной беседы в поместье семьи Буша «Уокерс-Пойнт», на небольшом полуострове, выдающемся в Атлантический океан. Путин прокатился на быстроходном катере вместе с Джорджем Бушем и его отцом. На стол были поданы омары и рыба-меч. С обеих сторон присутствовали министры иностранных дел и советники по вопросам национальной безопасности: Кондолиза Райс, Стивен Хэдли, Сергей Лавров и Сергей Приходько. «Обстановка была на редкость непринужденная, — говорит Райс. — Никогда не забуду, как мы сидели в прелестной гостиной с мебелью, обитой ситцем, а фоном служил вид океана»11.

На следующий день они отправились рыбачить, и Путин выступил с новой инициативой. Он не просто предложил РЛС в Габале, но и обещал модернизировать ее. Кроме того, российская сторона собиралась предоставить новехонький радар в Армавире, на юге России. Им также можно было пользоваться. Вместе они образовали бы совместную систему раннего обнаружения для общей ПРО, в работе которой участвовали бы не только США и Россия, но и НАТО. У Совета «Россия — НАТО» появлялось конкретное дело. Путин предложил создать в Москве Центр обмена информацией, а второй, подобный ему, разместить в Брюсселе. «Получится автономная система, работающая в реальном времени, — продолжал Путин. — Мы считаем, что в этом случае размещать новые базы в Европе уже не понадобится — я имею в виду базы в Чешской Республике и Польше».

Насчет последнего пункта Буш сомневался, но в остальном предложение Путина показалось ему разумным, особенно потому, что Путин выдвинул его в контексте совершенно нового стратегического альянса. Как вспоминал позднее Сергей Лавров, «Путин подчеркивал, что если мы сможем осуществить эту совместную работу, то при всех намерениях и целях она сделает нас союзниками. Это предложение было вызвано желанием создать абсолютно новые отношения между нами».

Переговоры завершились, оба лидера собирались выйти к представителям прессы. Стивен Хэдли на минуту отвел президента Буша в сторону.

— Это было потрясающее заявление, такого мы и ждали от Путина. Как думаете, он готов повторить его публично?

— Не знаю, давайте спросим его, — отозвался Буш. Он обратился к российскому лидеру, высказав мысль, что прогрессу между двумя странами наверняка помогут сказанные в приватной обстановке слова, повторенные публично, на камеру12.

Путин охотно согласился.

— Такое сотрудничество, — сказал он представителям прессы, — привнесло бы значительные перемены в российско-американские отношения, особенно в вопросах, касающихся безопасности. В сущности, в сфере безопасности оно могло бы привести к постепенному развитию стратегического партнерства.

Пока все шло успешно, но американцам еще только предстояло увидеть, что именно предлагает им Путин. Неоконсерваторы в сфере обороны отнеслись к услышанному скептически, расценили этот шаг как уловку с целью вбить клин между США, поляками и чехами. Заместитель министра обороны Эрик Эделмен вспоминает: «Я очень сомневался, что все это действительно свидетельствует о желании российской стороны сотрудничать в вопросах ПРО. Я считал, что почти все их действия тактически направлены на то, чтобы помешать нам развивать систему ПРО, втягивая в непродуктивные дискуссии или создавая проблемы»13.

В сентябре группа экспертов во главе с директором Агентства ПРО, генералом Патриком О’Рейли, вылетела в Азербайджан, чтобы осмотреть РЛС в Габале. Устаревшая советская конструкция не произвела на них впечатления. Неоконсерваторы не обрадовались, обнаружив, что их худшие подозрения подтвердились. По словам Эделмена, «О’Рейли сказал только, что у радара есть некоторые возможности и он может быть полезен. А также, что он довольно старый, нуждается в значительной модернизации. И для того, чтобы в будущем он мог играть свою роль, понадобятся существенные затраты и усилия».

Группа пришла к выводу, что предложение Путина помогло бы только предупредить об угрозе ракетного нападения. Американской же стороне представлялась система, способная защитить от этой угрозы, и для этого по-прежнему требовались базы в Польше и Чешской Республике.

Более расположенные к России представители администрации признавали это, но не желали отбрасывать «оливковую ветвь», которую вообще не ожидали увидеть, особенно после мюнхенской речи Путина. Кондолиза Райс и Роберт Гейтс встретились наедине в кабинете министра обороны в Пентагоне. Райс вспоминает: «Мы оба русисты, мы твердили: что надо взломать “шифр”, найти способ смягчить удар, который нанесет русским исключение из этой программы. И выяснить, есть ли у нас другие средства укрепления доверия».

Гейтс и Райс перебирали идеи одну за другой, пока наконец не нашли среди них ту, которая могла, по их мнению, сработать. В октябре они направились в Москву, на переговоры «два плюс два» — между министрами иностранных дел и обороны с обеих сторон. Райс и Гейтс с одной, Лавров и Сердюков с другой.

Утром в пятницу 12 октября они отправились в резиденцию президента в Ново-Огарево по той же дороге, по которой Райс ехала годом ранее, на вечеринку-сюрприз, закончившуюся так неудачно. Путин хотел увидеть гостей до начала переговоров «два плюс два», и он пребывал в том же настроении, что и год назад. Путин заставил американцев прождать полчаса, хотя у него и не было других встреч. Затем, устроившись вместе с двумя делегациями за столом, под прицелом телекамер он разразился новой тирадой против американских планов: «Момент, который я хотел бы подчеркнуть, — мы надеемся, что вы не будете продолжать переговоры по прежним соглашениям с восточноевропейским странами, пока идет этот сложный процесс. Когда-нибудь мы могли бы прийти к решению создать систему ПРО на Луне, а пока можем лишиться шанса достичь вместе хоть чего-нибудь — из-за ваших планов».

По словам Гейтса, Путин выразил сомнение в том, что американцам действительно нужна система защиты на случай атаки Ирана. «Он показал мне листок с дугообразными траекториями движения иранских ракет и объяснил, что, по сведениям российской разведки, у Ирана еще долго не появится даже ракет, способных нанести удар по Европе. Тогда я и сказал: “Вам бы не помешала новая служба разведки”»14.

В новостях процитировали саркастическое замечание Путина о ракетах на Луне и сделали вывод, что переговоры провалились. А тем временем «за кулисами» Гейтс и Райс сделали предложение, которое понравилось российской стороне. Оно предназначалось для того, чтобы навести мосты независимо от того, представляют угрозу иранцы или нет. Лавров вспоминает: «Предложение заключалось в следующем: США не будут приводить в действие свою систему ПРО до тех пор, пока мы общими усилиями не убедимся в существовании реальной угрозы»15.