Красное бикини и черные чулки - Елена Яковлева

— Ну не хотите, не надо, — преспокойно утерся Мажор, — я же вас не заставляю, в конце-то концов. Одного не пойму, зачем столько пафоса?

Я уже приготовилась выслушать очередную нотацию на тему моего морального облика, однако Мажор заговорил о другом:

— Ну подумаешь, прокололся, с кем не бывает. Вы как будто таких штучек не практикуете! Разве не подстава была, ну, тот идиот, который про красные бикини и черные чулки распространялся? Вы хотели привлечь внимание к своей персоне, вы его привлекли. Почему же другим нельзя? Мне, например?

Ну и вляпалась же я с дурацкой Жанкиной затеей! Попробуй объясни теперь этому олуху, что подстава хотя и была, но совсем иного рода.

— А я, может, наилучшими соображениями руководствовался, — тем временем разглагольствовал Мажор. — Хотел, чтобы рука Москвы наконец дотянулась до нашей области и вмешалась в то, что здесь творится. Кругом коррупция, правоохранительные органы бездействуют… Да взять хотя бы Ольгино убийство! Они ведь никогда его не расследуют, никогда!

— Почему же? У них уже есть подозреваемый.

— Да слышал, слышал, — Мажор поежился, — нашли козла отпущения, какого-то городского сумасшедшего. Теперь сделают из него маньяка. А он тут ни при чем.

— А ты откуда знаешь? — Не то чтобы я так уж близко к сердцу приняла Мажоровы рассуждения, но его точка зрения показалась мне достаточно неожиданной.

— Ха! Еще бы мне не знать! — Мажора буквально распирало от сознания собственной значимости. — Я же был у нее в тот вечер и знаю, что она кого-то ждала. Но не шибздика же этого, в самом деле!

Уже через минуту Мажор пожалел о том, что проговорился, но было поздно, я насела на него и довольно плотно:

— Ну-ка, Петя, выкладывай мне все. Причем подробно и по порядку.

— Да что рассказывать. Ну был я у нее… Но я же не знал тогда, что ее убьют, а то бы и на порог не сунулся…

— Ну само собой, — поддакнула я. — Кому же охота быть свидетелем, а то и того хуже — подозреваемым. Потому-то ты, Петенька, и не побежал, задрав штаны, в прокуратуру. Зачем тебе лишний геморрой? Пусть другие отдуваются. К примеру, Марина Владимировна и Жанна Аркадьевна, эти провинциальные тетки с местечковым кругозором.

— Заметьте, я этого не говорил! — Петька поднял вверх указательный палец правой руки с заметной ученической мозолью от ручки. Небось круглый отличник был, воспитанный мальчик — надежда школы, а что получилось в результате? Типичный постсоветский выскочка! Впрочем, не он первый, не он последний. — Лично к вам, Марина Владимировна, я всегда с уважением относился, вы крепкий профессионал и многому меня научили.

Я чуть не прослезилась:

— Ну, спасибо на добром слове. Можешь же, когда захочешь, и язык вроде бы не отсох. Да ты проверь, проверь на всякий случай. Только сейчас не обо мне речь, а о твоем последнем посещении Пахомихи.

— Ой, опять вы об этом, — сразу загрустил Мажор, — и кто меня за язык тянул! Я ж уже сказал. Заехал я к ней в тот день часов около десяти вечера. Она была жива-здорова и даже в приподнятом настроении. Боюсь, вам будет это неприятно, но веселилась она из-за вашего ток-шоу. Ну, того самого… Вам сейчас опять будет неприятно, но она еще все время повторяла: никогда не забуду, какое у нее, то есть у вас, было глупое выражение лица.

Обидно, не обидно, но мое самолюбие получило очередной удар ниже пояса, хотя я и сама предполагала, что физиономия у меня тогда была, как бы сказать помягче… Сильно перекошенная. Я ведь по сей день видеозапись той злополучной передачи посмотреть так и не решилась. Из опасения заработать инфаркт.

— Ну ладно, ладно, — сказала я сухо. — С этим мы более или менее разобрались. Одного я не понимаю, за каким чертом ты к ней вообще в тот вечер заявился? В десять часов… Некоторые в это время уже спать укладываются.

— Да как вам сказать. — Мажор соскочил с табурета и запрыгал по комнате, пытаясь согреться. — Заглянул на огонек…

— А серьезно? — Я и сама уже начинала мерзнуть, но вида не подавала.

— У-ой! — Мажор широко зевнул, и изо рта у него повалил пар. — Черт! Как холодно! Я тут насквозь промерз! Может, где-нибудь в другом месте поговорим, чего мне тут окоченевать, раз затея все равно провалилась? И… Может, мы все-таки сговоримся? — Он снова стал торговаться, как на базаре. — Ну что вам за выгода от этой истории, а? А то бы сделали вид, что ничего не знаете, ничего не ведаете, а я бы вечером вышел к народу простуженный, в изорванной одежде и с подбитым глазом и сказал, что сбежал от похитителей, которые держали меня в темном подвале… Ложь, конечно, не спорю, но ведь безобиднейшая! Почти святая!

— Да-а! — выдохнула я с невольным восхищением. — Было поколение лириков, потом — физиков, а теперь, значит, циников. Далеко вы пойдете, ребята, ох далеко, если глотки друг дружке не перегрызете!

— Ну что вам стоит, Марина Владимировна?.. — как ни в чем не бывало канючил Мажор.

— Хорошо, по рукам, — кивнула я. — Но при одном условии: ты выкладываешь мне все, что знаешь о Пахомихе и о том, что было в тот вечер.

Мажор почесал за ухом:

— Заманчивое предложение. Только… Нельзя ли придать ему немного конструктивности? Давайте внесем в наш джентльменский договор еще один пункт: все это останется между нами. Используйте сведения, как хотите, но без ссылок на меня, лады?

— Лады! — усмехнулась я.

— Тогда поехали. — Мажор снова оседлал табурет. — Сначала: что я знаю о Пахомихе. Ну прежде всего, что она была предельно деловым человеком. Ничего не делала просто так. Никаких идей и принципов за ней сроду не водилось, да вы сами это знаете. Ну… У нас с ней было что-то вроде обоюдовыгодного сотрудничества. Короче, это она меня вывела на нужных людей, познакомила с кем надо, отрекомендовала…

— И ты пролез в собкоры! — подсказала я.

— Все-то вы знаете, Марина Владимировна! — расплылся в самодовольной ухмылке Мажор. — Даже скучно с вами! Так вот, Ольга имела такие связи, я бы даже сказал, рычаги давления… Мне кажется, если бы она захотела, так в два счета в Москве оказалась, но у нее какие-то другие планы были. Я тут как-то на досуге прикинул и пришел к выводу, что ее основной целью было манипулирование людьми, упоение собственной властью. Ну знаете, как у этих маньяков в дурацких книжках. Поймают они себе жертву и начинают, сначала руку отпилят, потом ногу…

Это Мажорово сравнение Пахомихи с маньяком сильно подействовало на меня.

— Ну, а тобой она как манипулировала? — поинтересовалась я.

— Мной? — Мажор осклабился. — Большею частию по основному назначению. Тоже была, знаете ли, охоча до упругого комиссарского тела. Но с меня-то не убудет. А вот кого-то из вышестоящего начальства она шантажировала, то ли из мэрии, то ли подымай повыше. За что, почему, не знаю, но факт остается фактом.

«Вице?» — чуть не заорала я, да вовремя прикусила язык.