Школы и мастера фехтования. Благородное искусство владения клинком - Эгертон Кастл

Кан считал Кройслера основоположником искусства владения «пером» – рапирой. Точнее сказать, он был одним из первых братьев святого Марка, которые в Германии развивали и поднимали на высокий уровень практического совершенства искусство Кавалькабо, Фабриса и Джиганти.

Как бы то ни было, видимо, именно из Йены этот вид фехтования начал распространяться по другим университетам.

Есть многочисленные примеры фехтовальных династий, сохранявших высокое положение в своей профессии в течение многих поколений. Мы знаем, что семейство болонских Кавалькабо преподавало в Италии и Франции почти целый век; династии ле Першей в Париже и л'Абба в Тулузе передавали славу своей фамилии от отца к сыну на протяжении даже еще большего периода. Известно, что семейство Руссо учило боевому мастерству трех последних королей династии Бурбонов вплоть до Французской революции и что семейство Анджело держало самую популярную лондонскую школу более века. Но никто из них не может сравниться с Кройслерами, которые подарили около двадцати знаменитых мастеров разным университетам между первой четвертью XVII века и концом XVIII.

Рис. 125. Немецкая стойка, противопоставленная французской. Дане. Немцы чаще использовали чашеобразную рукоять, аналогичную итальянской

У Вильгельма Кройслера, родоначальника многочисленной династии, было двенадцать детей, большинство из них стали известными мастерами.

Первенец Готфрид сначала отправился в Лейпциг, где, должно быть, встречался с Триглером, Пашеном и Й. Хиницхеном. Все это авторы книг по фехтованию; последний страстно почитал Фабриса и в 1677 году издал новый перевод его сочинений.

После смерти отца Готфрид возглавил старинную фехтовальную школу в Йене. Подобно отцу, он сделал фехтмейстеров из своих многочисленных сыновей, большинство из которых предпочли профессию предков. Старший из них, Иоганн Вильгельм, в конце концов унаследовал пост отца в Йене, а его брат Генрих прославился в разных землях Германии как непобедимый чемпион. Считается, что он сыграл важную роль в определении принципов истинно немецкой школы, которая около середины XVIII века стала считаться лучшей в Европе в том, что касается колюще-рубящей техники.

Портреты Готфрида, Иоганна и Генриха Кройслеров также сохранились в университетской библиотеке Йены. Многие их потомки – один из которых, кстати, получил степень доктора юриспруденции, но под конец жизни вернулся к традиционному семейному занятию, – до начала века преподавали в Лейпциге, Гессене и Йене.

Хотя немцы были не слишком оригинальны в фехтовании на рапирах, так как сначала переняли итальянский стиль, потом смесь итальянского с французским, как фехтовальщиков их высоко ставили и во Франции, и в Италии. В XVIII веке даже считалось необходимым, чтобы французский фехтовальщик умел успешно сразиться с немецким. Естественно, французские мастера того времени самым убедительным образом объясняли, как наверняка победить немца с клинком в руке. Но, как правило, кройслеровские фехтовальщики, приезжавшие в Париж – ознакомление с иностранными стилями входило в их систему обучения, – по всем статьям оказывались грозными противниками. Действительно, с середины XVIII века фехтование в университетах считалось одним из первейших предметов. В Йене, Галле, Лейпциге, Гейдельберге и позднее в Геттингене, Хельмштадте и Гессене дуэли стали таким обычным и таким опасным делом, поскольку обычно фехтовали в таком стиле, который мы назвали бы колюще-рубящим, в каком дерутся на эспадронах, что даже самый миролюбивый студент никогда не мог быть уверен, что доживет до конца дня.

Что касается фехтования на шпагах, то оно лишь немного отличалось от итальянского, как достаточно ясно показывает нижеследующий рассказ, взятый из «L'Ecole des Armes» Анджело, напечатанной в 1763 году: «В немецкой стойке запястье обычно находится в положении терции, запястье и рука на линии плеча, острие нацелено в талию противника, правое бедро сильно повернуто в сторону от линии, корпус наклоняется вперед, правое колено согнуто, левое совершенно выпрямлено. Немцы ищут шпагу только в приме или секунде и наносят укол в этом положении согнутой рукой. Левую руку держат у груди, чтобы защищаться ею, и сразу же, как обнажают клинок, стараются с силой ударить краем клинка по лезвию противника с целью обезоружить его, если возможно».

Кроме этого истинно немецкого фехтования на шпагах и эспадронах с уколами и ударами, в некоторых немецких школах преподавали и академическое фехтование по парижскому образцу, но в основном специально для малых аристократических дворов, где с увлечением подражали всему французскому.

Среди самых знаменитых мастеров, чьи имена дошли до нас по их трактатам, можно отметить следующих: в Нюрнберге Иоганна Андреаса Шмидта и Александра Дойла (онемеченный ирландец), в Инголыитадте Ж. Ж. де Бопре (француз, преподававший смесь итальянского и французского стиля) и великий Фридрих Кан, который, как говорит Отт, был «украшением сначала Геттингенского, а потом Хельмштадтского университета».

Любопытно, что Кройслеры, по всей видимости, не напечатали ни одной книги[174], но их преемники в Йене, многочисленное семейство Ру, написали несколько значительных трудов, опубликованных в конце XVIII века.

Примерно в это время стала заметно проходить мода на дуэли и, следовательно, на фехтование. Одним из признаков этого было то, что везде начали отказываться от старой колюще-рубящей рапиры, укол которой считался слишком опасным, чтобы применять его в студенческих стычках, и заменяли ее на Hiebcoment[175]. Фехтовали ею примерно так же, как палашом, популярным приблизительно в то же время.

Однако студенты Йены, а также Галле и Эрлангена, упорно держались за свое право погибнуть на дуэли или получить тяжелое ранение, а не ссадины и порезы, и отказывались расстаться со старинной рапирой примерно до тридцатых годов XIX века.

По мере того как немецкие университеты утрачивали свое значение, современное французское фехтование на спортивных рапирах и «contre-pointe»[176]постепенно, но уверенно завоевывали признание среди немецких офицеров и дворян. В то же время студенческое фехтование превратилось в настолько специализированную систему, что в основном лишилось свойств того, что можно назвать фехтованием, а именно искусством защищаться и нападать на противника самым простым и верным способом.

Студенческое фехтование на шлегерах весьма специфично и требует очень своеобразного оружия. В нем запрещены самые естественные действия, а условия поединка настолько регламентированы, что самые элементарные и очень важные в естественном бою предосторожности оставались в полном небрежении, и все внимание фехтовальщика сосредотачивалось на одной цели – порезать лицо или макушку противника и, конечно, насколько возможно, помешать ему сделать то же самое.