Почти нормальная семья - Маттиас Эдвардссон

Не поднимая глаз от асфальта, я рванула, пошатываясь, к ближайшему кусту, кинула сумочку на землю, и меня вывернуло.

Потом снова и снова, и так до бесконечности. Я кашляла, отплевывалась, и меня опять выворачивало. Наконец во мне ничего не осталось, кроме желчи. Как мне удалось так нализаться? Вроде не так много и выпила.

Из-за всего этого я терпеть не могу напиваться.

Ведь вряд ли кто-то подсыпал мне что-нибудь в бокал?

Немного отдышавшись, я постаралась вытереться, достав из сумочки влажную салфетку. После этого смущенно обернулась и обнаружила, что такси уехало. На тротуаре стоял Крис с суровым взглядом.

– Пошли, – сказал он. – Поднимешься ко мне, приведешь себя в порядок.

Вспомнив об эсэмэске Амины, я стала нащупывать в сумочке перцовый баллончик. Долго копалась, вороша ее содержимое. Что за хрень? Я запустила в сумочку руку по локоть. Ни черта. Я всегда ношу с собой этот баллончик. Всегда.

Но теперь его не оказалось.

Крис жил на втором этаже в желтом доме рядом с гимназией «Польхем». На двери было написано: «К. Ольсен».

Что я здесь делаю? Пьяная, одурманенная, совершенно измотанная после того, как из меня вышло все содержимое желудка.

Когда в прихожей я наклонилась, чтобы снять с себя туфли, то чуть не упала лицом вниз. Криc поймал меня и придержал, положив руки мне на бедра.

– Ляг, полежи на диване, – сказал он, бережно проводив меня в гостиную.

Я рухнула на диван. Лежала там, как куча мусора, уставившись в высокий потолок с роскошной лепниной. Тем временем Крис гремел чем-то в кухне. Веки мои отяжелели, я начала погружаться в дремоту.

– Ты спишь? – спросил Крис.

Он поставил на журнальный столик большой стакан с водой:

– Выпей вот это.

Перед глазами все покачнулось, когда я приподнялась. Я выпила воду большими глотками. Крис выжидательно посмотрел на меня.

Когда я поставила стакан, у меня мелькнула мысль: до чего же дико наивной я оказалась. Ведь я же прекрасно знаю, что насильники используют одурманивающие средства, не имеющие никакого вкуса. Почему я была так неосторожна? Ну ладно, сейчас мы у него дома, и я, по-видимому, самая пьяная девушка во всей Северной Европе. И вероятно, волноваться нечего.

– То, что ты сказал про девушек… Ты что имел в виду?

– А что я сказал про девушек?

– Ну, типа, что у тебя не самые приятные воспоминания.

– А, ты об этом.

Он пососал нижнюю губу, словно жалел, что вообще об этом заговорил.

– Ну ладно, – сказала я. – Не рассказывай, если не хочешь.

Крис откинулся на спинку дивана, положил руки на колени:

– Знаешь, я рассказал тебе, что меня преследовали…

– Да-да, преследовали.

Память постепенно возвращалась ко мне.

– Это был не какой-нибудь случайный человек. Это была моя бывшая.

– Ой!

Он кивнул и почесал подбородок:

– Она не смогла перенести, что мы расстались. Я вел себя не лучшим образом, если честно. Встретил другую, влюбился. Не очень-то красиво, но ведь сердцу не прикажешь, так ведь?

– Ты ей изменил?

– Смотря как судить. Между нами ничего не было – в физическом плане, ни одного поцелуя. Но в эмоциональном плане я ей изменил, и тут мне гордиться нечем.

Я понимала его. Терпеть не могу измены, но чувствами мы не управляем.

– Ясное дело, я понимал, что причиню боль Линде, именно поэтому я тянул время. Но я представить себе не мог, что у нее совсем съедет крыша.

– А что она сделала?

Он снова почесал подбородок.

– У Линды с давних пор проблемы с психикой, – проговорил Крис.

– В смысле?

Никогда не понимала, что под этим подразумевается. О проблемах с психикой вообще редко говорят.

– Я знал, что она неуравновешенная. С ней случались депрессии, анорексия и всякое такое – еще в подростковом возрасте. Она очень чувствительная.

Это звучало нелепо. Кто не будет чувствительным, когда тебя бросает тот, кого ты любишь?

– Она буквально обезумела, когда я рассказал ей все как есть. С ней случались ужасные истерики. Она швырялась в меня тяжелыми предметами и угрожала мне. Хотя это моя квартира – я владел ею уже три года, когда познакомился с Линдой, – она отказывалась съезжать. Несколько недель мне пришлось жить у мамы и угрожать полицией, прежде чем она сдалась.

– Это тогда тебе пригодилась твоя мама?

– Ну да, среди прочего. Потом стало еще хуже. Линда начала преследовать мою новую девушку. Она посылала ей сообщения, несколько сотен в день. Поджидала ее у работы и шла за ней.

– Ужасно!

Казалось, это взято из фильма.

– Мне все время казалось, что с ней можно договориться. Как-никак мы три года были вместе. Моя девушка хотела подать заявление в полицию, но я отговорил ее. Ведь я хорошо знал Линду.

– Какая чудовищная история! Понимаю, что теперь ты держишься с девушками осторожно.

Крис кивнул:

– А дальше будет еще ужаснее. Линда пошла в полицию и заявила на меня. Обвинила во всяких диких вещах. До сих пор тяжело об этом думать. Она утверждала, что я избивал и насиловал ее. Это был полнейший абсурд.

– Ах, черт! – вырвалось у меня.

– Меня вызвали на допрос, мне пришлось выслушать про кучу извращений, которым я ее якобы подверг. Самый тяжелый период в моей жизни! В какой-то момент я даже опасался, что ее план удастся. Казалось, следователи ей поверили. Я чуть было не попал в тюрьму как садист и насильник. Моя жизнь была бы загублена навсегда.

– Ах ты черт!

Ничего другого мне не удалось из себя выдавить. Крис выглядел напуганным, словно на него снова нахлынуло прошлое, и мне стало стыдно за свои мысли, что он мог подмешать мне какую-то дрянь. На самом деле я не совершила никакой ошибки. Жизнь научила меня видеть в каждом мужчине потенциального насильника. Обжегшись на молоке, дуешь на воду. Мне вроде бы не должно быть стыдно – но, увидев страх Криса, я не могла справиться с этим чувством.

– Через некоторое время мы с новой девушкой тоже расстались. Она уверяла, что находится на моей стороне, но я заметил, что она начала сомневаться. Наверное, неправильно ее осуждать – откуда она могла точно знать, правда все это или нет? Но я не могу быть с женщиной, которая считает, что я в состоянии сделать ей больно.

Его голубые глаза подернулись пеленой. Мысли носились у меня в голове, как перепуганные птицы.

– Поэтому я живу один и немного опасаюсь девушек, – с грустной улыбкой сказал Крис. – Пройдет время, прежде чем я снова смогу кому-нибудь доверять.