Отрави меня вечностью - Олеся Айдарова

— Почему ты не убил её? — озвучила Герти первый вопрос из множества теснившихся в голове.

— Всё здесь, — Ларс указал на собственную голову. — Подойди. Проще показать.

— Почему я должна доверять тебе?

— Герти, — Ларс усмехнулся. — Пока ты облита звездоцветом, внушение не подействует. Значит всё, что ты увидишь, будет правдой.

Девушка подошла к вампиру вплотную.

— Что надо делать?

— Расслабиться… Я всё сделаю сам.

От тембра его голоса по телу прошла волна знакомого возбуждения. Но осознав это, Герти отскочила в сторону и выставил руку в защитном жесте. Отчего она защищалась? Куда хотела сбежать? Позади скрипнуло ставнем открытое окно.

— Ты обещал ничего не внушать!

Губы Ларса тронула улыбка.

— Реакции твоего тела — результат твоих собственных чувств и желаний.

— Ты — чудовище…

— Я предупреждал. — Ларс скрестил руки на груди и задумчиво всматривался в растерянное лицо Герти. — И мне было удивительно, отчего юная дева, которая минуты назад хотела сбежать подальше от логова смерти и разврата, вдруг попросила сделать её вампиром?.. Ты ещё помнишь тот разговор на башне?

— Да! Но я запуталась… завидовала вашей силе. И не хотела становиться монстром…

— Знаю. И потому решил дать тебе время.

— Но вместо этого отнял! Ты просто исчез!

— Видит Тёмный, если бы не смертельная опасность, которая тебе угрожала в присутствии Эвтерпы, я бы ни за что не оставил тебя тут! С этим… — Ларс сжал кулаки и сверкнул глазами. — Я так надеялся на твою стойкость и сознательность…

Герти отступила назад и упёрлась поясницей в тот самый подоконник, где Кай…

— Знаешь, долгие месяцы я была и стойкой, и сознательной. А потом…

«…не убежала. Не остановила тогда наглого вампира, хотя могла,» — от нахлынувших воспоминаний вся кровь её тела, казалось, хлынула, туда и в губы, которые потеплели и, наверное, стали розовыми.

— Это был несчастный случай. Кай спас меня. Надеюсь, ты простишь нас обоих.

— Рано или поздно прощу. Всё проходит со временем… — Ларс смотрел на её губы.

— Хорошо, — холодно бросила Герти, хотя испытывала сильное волнение.

Но надо было приводить в порядок голову и собственную жизнь.

— Тогда давай проясним ситуацию. Надеюсь, ты не планируешь меня убивать и подчинять?

— Нет… — Вампир оказался рядом и склонился над её лицом. — Я всё ещё надеюсь разделить с тобой вечность, — он прикоснулся губами к её губам.

Когда-то она мечтала об этом… Сейчас же происходящее ощущалось настолько приятным и естественным… Герти приоткрыла губы и ответила на нежный, чувственный поцелуй.

Через несколько мгновений Ларс с нежеланием оторвался от её губ.

А Герти подняла было руки вверх, чтобы обнять, прижаться к его теперь уже тёплому телу. Но передумала.

После сладкого поцелуя на душе стало горько.

— Не думаю, что это возможно. После того, как ты поступил со мной…

— Прости… — от Ларса знакомо пахло хвоей, смолой и сухими травами. — Я разозлился. И в общем, не хотел затягивать этот фарс.

Пальцы его всё ещё оставались на её подбородке. Герти слегка нахмурилась и убрала его руку с лица.

— Ты обещал ответить на кое-какие вопросы.

— Да.

— Что нужно делать?

— Прочесть мои мысли.

— Ты спутал меня со своей… рыжей. Я не умею влезать в чужие головы.

— У тебя получится, — Ларс обхватил лицо девушка руками и поднял так, чтобы их глаза встретились. — Просто посмотри на меня, — он приложил её ладони к собственным вискам. — Смотри в мои глаза… в мою душу…

Герти всматривалась изо всех сил. Но видела только собственное маленькое отражение в его красных радужках… потом сосредоточилась на чёрных зрачках, и… будто нырнула в темноту, провалилась вглубь…

На дне сверкнула искра и разгоралось пламя… жаркое, тлеющее, оно разливалось по телу вампира, испепеляя его сердце, мысли, разъедая саму его темноту… имя этой страсти было — Эвтерпа…

Герти отпрянула и хотела вынырнуть из его сознания, но вампир крепко прижимал её руки к своей голове, заставляя остаться, смотреть, что будет дальше.

Герти увидела, как зарождается любовь всей его жизни…

Поле боя… Раненые… Эв-втер-р-па… Целыми столетиями рядом. Советует, помогает… Он называет её женой перед ликом Танатоса… А она уже любит другого… И следующего. Он прощает. Делает вид, что не видит. Она нарушает правила. Устраивает оргии… Друзья давно говорят, что Эвтерпа заслуживает смерти. А он не может её убить.

Как можно уничтожить часть себя?..

Он решил подумать об этом позднее — сейчас война среди вампиров. В замке много работы. Он с Горацио и Сеичи инициируют и учат новообращённых.

— Ах… — Герти вздрагивает, когда видит окровавленного Кая.

Олег принёс мальчишку-охотника, которого загнали волки. Почти успел.

Герти рвётся к Каю, садится в изголовье, касается прохладной рукой мокрого лба. В ответ на её ласку Кай-человек улыбается и перестаёт метаться в горячечном бреду.

Ларс поит его кровью, смешанной с собственным семенем, и раны Кая затягиваются на глазах.

«Соврал…» — запоздало понимает Герти и слышит голос Ларса.

— Боги Света первыми начали создавать жизнь. Их природа созидательна по своей сути. Тёмные же сотворили собственных детей, из чувства зависти и желания показать, что не менее могущественны. Дети Света получали жизнь в женском теле и выходили из него. Тёмный же, отступив от всеобщего правила, сам создал питающихся кровью, без тела-сосуда. Но рождаться вампиры могли только от мужчин — неправильно, извращённо, с мутациями и риском погибнуть в процессе превращения…

Это странно, но в сознании Ларса Герти прекрасно понимает, что такое «мутация».

— Но боги, даже жена Тёмного, взглянув на новые создания, осудили их творца, сказав, что он ничего не создал, только испортил существующее. И тогда Тёмный поделился с вампирами вечным существованием.

— Вечным существованием! — Эвтерпа кружиться на берегу рядом с бушующим морем, а её мокрое платье сминает яростный ветер. — Он сказал, что мы — его испорченные дети — останемся в веках и будем вечно терзать тела самых слабых, но самых любимых отродий Света — людей, — рыжая радостно смеётся.

Ларс не согласен, но молчит. Лежит на мокром берегу. Он слишком устал после очередного сражения с себе подобными. И убежище далеко. Зато душа его не спит, волнуется, как это море. Но даже вся его вода и мощь не усмирят сжирающее его изнутри пламя…