СМЕРШ в Тегеране - Анатолий Терещенко

Вот он и говорит:

— Федор Иванович во второй половине года в Москве открываются курсы усовершенствования подготовки руководящего состава военной контрразведки. Вы тоже включены в группу. Так что собирайтесь на учебу. Учиться всегда и всем полезно. Знаете, кто знает все, тому еще многому нужно учиться. Нужно много учиться, чтобы немногое знать. Так говорили умные люди.

Мне осталось взять под козырек и сказать по-военному — есть!..

После возвращения с учебы я представился Николаю Григорьевичу. Он улыбнулся и загадочно произнес:

— Продолжай руководить.

Через некоторое время он мне поручил возглавить 1-й сектор Особого отдела ПрикВО…

* * *

Полковник в отставке, бывший начальник 1-го отдела Управления делами КГБ СССР Николай Васильевич Кузнецов.

— Николай Васильевич, мы с вами знакомы более тридцати лет, и я совершенно случайно узнал, что вы встречались с генерал-майором

Николаем Григорьевичем Кравченко. Это правда? При каких обстоятельствах это произошло?

— Да, правда. Я видел Николая Григорьевича, как говорится, в действии, в роли оперативника, но проверяющего.

— Как и где?

— Это было в середине пятидесятых. В то время я служил в должности оперуполномоченного по обслуживанию большого военного гарнизона на Волыни в городе Ковеле. Имел тогда звание старшего лейтенанта. Работа спорилась. Удалось завести несколько интересных розыскных дел на военных преступников, пособников немецких захватчиков из числа местного населения, имеющих отношение к воинским частям.

— Примерно в это время я бывал в городе Ковеле — приезжал на отдых в пионерский лагерь. Он располагался в одной из школ возле парка с прудом. Да и отец участвовал в освобождении этого города.

— Тогда легче будет говорить и объяснять некоторые детали, коль город Ковель вам известен. Итак, мною был заведен сначала сигнал, который потом перерос в интересное дело оперативной разработки — ДОР. Суть заключалась в том, что мне удалось выйти через родственные связи одного офицера на человека, который был причастен к выдаче немцам информации о деятельности в Краснодоне подпольной организации «Молодая гвардия». Он первым назвал фашистам некоторых ее членов.

Дело было на контроле у большого начальства.

И вот однажды утренним днем, это было, если память мне не изменяет, летом 1954 года, мне позвонил дежурный по части и сообщил, что приехал генерал Кравченко и интересуется мной.

Я выбежал на улицу. Смотрю у штаба, где был и мой кабинет, остановилась черная машина — ЗИМ. Открылась дверца, и из автомобиля вышел генерал-майор Николай Григорьевич Кравченко — начальник Особого отдела КГБ нашего военного округа.

Представившись, он протянул руку и просто поздоровался:

— Здравствуйте, Николай Васильевич! В этом гарнизоне я еще не был. Решил познакомиться с вами и вашими наработками. Слышал о них от направленцев второго отдела. И мы прошли в кабинет.

— Вы его первый раз видели?

— Нет, на ученьях видел только издалека.

— Какое чисто внешнее впечатление он произвел на вас?

— Высокий, симпатичный мужик, ходил неторопливой походкой, отмеривая широкими шагами ходьбу. Густая копна черных волос украшала круглое лицо генерала. В разговорах был нетороплив, фразы строил грамотно.

— И с чего он начал свою инспекцию вашей работы?

— С бытовых разговоров, — откуда родом, как семья, удовлетворен ли я жилищными условиями, а потом постепенно перешел на служебные темы — как-то легко, непринужденно, с тактом. Через полчаса, как мне показалось, он знал обо мне все.

— Ну, а теперь, давайте посмотрим дела, может, найдем какие-то варианты ускорения их реализации, — спокойно проговорил генерал.

Я достал три дела в бежевых плотных корочках. Он внимательно прочитал их, а потом и говорит:

— Пометьте конкретные пункты.

И с его диктовки по каждому из материалов он сделал деловые и дельные подсказки. Я был благодарен ему за учебу.

После обеда в столовой, где он расплатился сам, что меня удивило, обычно проверяющих офицеров из вышестоящих штабов, а тут целый генерал, командование баловало бесплатной кормежкой, он засобирался к отъезду.

— Какие планы у вас на сегодня, — спросил он меня.

— Собираюсь ехать в Луковский гарнизон — там у меня две встречи, — ответил я ему.

— Луков, Луков… так это же по пути. Соберитесь и поедем вместе — я вас подброшу…

— Я был поражен таким вниманием большого начальника к рядовому оперуполномоченному.

— Знали ли вы что-либо о его заслугах на Тегеранской конференции?

— Мы были осведомлены только о том, что Сталин по просьбе президента США Рузвельта ему присвоил звание генерала досрочно. От подполковника до генерала, минуя звание полковника.

Вот и все, что запомнилось мне об этом человеке. Больше мне не довелось с ним встретиться.

* * *

Участник Великой Отечественной войны, свидетель Нюрнбергского процесса с первого его дня до последнего, сослуживец Н.Г.Кравченко по ГСОВГ полковник в отставке Леонтий Иванович Козловцев.

Автор встретился с ветераном Л.И.Козловцевым накануне Дня Победы в его крохотной однокомнатной квартире, в которой он живет с женой. Дети выросли — разбежались. У их детей свои дети появились. Правнуки у него уже взрослые.

— Леонтий Иванович, как вам живется в этом высокорасположенном скворечнике- многоэтажке?

— Трудно бывает, когда лифты портятся. В последнее время это часто бывает. Старые — менять уже давно надо.

— Здоровье, быт?

— Здоровье — по паспорту. Живу, как живу, всего хватает. Много ли нам старикам надо? Одни копят, словно должны жить вечно, другие тратят, словно тотчас умрут. Я придерживался золотой середины, — улыбнулся ветеран, — поэтому и достиг таких возрастных высот. К сотенке подбираюсь. Никогда не жадничал, считал и считаю — старая штука смерть, а каждому внове… богатый ты или бедный. Сегодня некоторые думают только о деньгах, мы думали об Отчизне…

— Расскажите подробней, как вы поучаствовали на Нюрнбергском процессе, и о ваших впечатлениях при встречах с нацистскими бонзами, ставшими фигурантами международного трибунала? Какова реакция была у них на конкретные обвинения в суде?

— С санкции начальника 2-го отдела ГУКР НКО «СМЕРШ» полковника С.Н. Карташева троих офицеров-контрразведчиков УКР фронта: меня, Красильникова и Хелипского направили на этот международный процесс. Я недавно прочел книгу бывшего руководителя разведки ГДР «Штази» Маркуса Вольфа. У него слова о Нюрнберге полностью совпали с моими впечатлениями. Я их даже записал:

«Было ощущение какой-то призрачности, когда я, идя по совершенно разрушенному Нюрнбергу, городу, который когда-то называли шкатулкой для драгоценностей Германии, думал о том, что люди, сегодня сидящие на скамье подсудимых, именно здесь, в Нюрнберге, принимали расовые законы и торжествовали. Пребывая в зените своего могущества».