Королева Кастильская - Виктория Холт

Они всегда относились к нему с уважением. Всегда серьезно выслушивали его, когда он говорил им о добродетели христианства. И они знали его как хорошего, благочестивого человека.

Талавера считал, что он более, чем кто-либо другой в Гранаде, сможет помочь восстановлению порядка в Альбайсине. Он позвал своего капеллана и сказал:

– Мы едем в Альбайсин.

– Да, монсеньор, – ответил тот.

– Мы поедем вдвоем, ты и я, – добавил Талавера, наблюдая за выражением лица капеллана.

Он увидел на лице того тревогу. Наверное, уже вся Гранада знает о волнениях, назревающих в мавританском квартале.

– Там крупные неприятности, – продолжал архиепископ Гранады. – У мавров скверное настроение. Они могут напасть на нас и убить, ослепленные яростью. Не думаю, что они так поступят. Я надеюсь, что они меня выслушают, как всегда бывало. Они народ вспыльчивый и свирепый, но только если придут в ярость, а я надеюсь, что мы… я и вы, мой дорогой капеллан, не сделаем ничего такого, что вызовет у них гнев.

– Монсеньор, а если нам взять для охраны солдат…

– Я никогда не приезжал к ним с солдатами. Если мы сейчас так поступим, они могут решить, что мы им не доверяем.

– А вы им доверяете, монсеньор?

– Я доверяю моему Господу, – был ответ. – И не стану вас просить сопровождать меня, если вы не хотите сделать это добровольно.

Несколько секунд капеллан колебался, затем произнес:

– Куда едете вы, туда еду и я, монсеньор.

– В таком случае готовьтесь в дорогу, ибо время не ждет. Так, в сопровождении одного лишь капеллана архиепископ Гранады въехал в Альбайсин. Капеллан ехал верхом впереди него, держа распятие, а мавры не сводили с них глаз в угрюмой тишине.

Архиепископ направил коня в середину собравшихся и проговорил:

– Друзья мои, я узнал, что вы вооружаетесь, и приехал к вам без оружия. Если вы хотите убить меня – убивайте. Если хотите выслушать, я дам вам совет.

Послышался негромкий говор. Капеллан дрожал от страха – в руках у многих мавров блестели длинные ножи. Он подумал о смерти, которая, наверное, не будет скорой, затем посмотрел на невозмутимое лицо архиепископа и почувствовал некоторое успокоение.

– Вы окажете мне честь выслушать меня? – осведомился архиепископ.

Последовала короткая пауза. Затем один из священнослужителей громко произнес:

– Говори же, христианский священник!

– Вы народ горячий и вспыльчивый и стремитесь к отмщению, которое, друзья мои, не пойдет на пользу замыслившим его, ибо удар, возможно, будет нанесен не по тем, кому он предназначен. Оружие способно обратиться и в другую сторону и ударить как по тем, против кого оно направлено, так и по тем, кто его направил. Ни в чем нельзя спешить. Остановитесь и как следует поразмыслите о неизбежных последствиях ваших действий. Молитесь. И не возвращайтесь к жестокости.

– О, Талавера, мы видели, как наши бесценные манускрипты уничтожали прямо на наших глазах, – выкрикнул кто-то. – Мы видели пылающие костры на площадях Гранады. Что будут сжигать теперь? Наши мечети? Наши тела?!

– Успокойтесь. Молитесь Аллаху!

– Смерть христианским собакам! – выкрикнул из толпы свирепый голос.

Среди собравшихся возникло движение, и тот священнослужитель, который заговорил первым, вскричал:

– Подождите! Это наш друг! Ведь это не тот, другой! Этот человек не виноват перед нами. Все эти годы он был с нами и был честен по отношению к нам. И хотя сейчас он пытается уговорить нас, он никогда не старался заставить нас делать то, чего мы не хотели.

– Это верно, – отозвался кто-то.

– Да, – подхватило несколько голосов. – Это правда. Мы никогда не ссорились с этим человеком.

– Аллах да защитит его.

– Он не враг нам!

Теперь многие вспомнили доброту и справедливость Тала-веры. Он всегда помогал беднякам, и маврам и христианам. Они никогда не враждовали с этим человеком.

Одна из женщин вышла вперед и упала на колени возле коня Талаверы со словами:

– Вы были добры ко мне и моим родным. Умоляю вас, благословите меня.

И Талавера возложил руки на голову женщины и произнес:

– Ступай с миром.

К нему начали подходить люди, прося его благословения, и когда Тендилья въехал в Альбайсин, он стал тому свидетелем. Тендилья прибыл с полудюжиной солдат, и, увидев его охрану, многие мавры крепче сжали ножи. Но первое, что сделал Тендилья, – обнажил голову и швырнул шапочку в центр толпы.

– Этим знаком я вам показываю, – крикнул он, – что пришел с миром. Многие из вас вооружены. Взгляните на нас. Мы приехали к вам без оружия.

Мавры увидели, что он не лжет, и также вспомнили, что этот человек всегда был к ним справедлив и терпим. Он прибыл без оружия. Они могли убить его и этих солдат, а также архиепископа без каких-либо потерь со своей стороны.

Поэтому действия Тендильи явно были знаком дружбы.

– Долгих лет жизни алькальду! – крикнул кто-то, и остальные подхватили этот возглас.

Тендилья поднял руку, призывая к вниманию.

– Друзья мои, – проговорил он. – Умоляю вас, выслушайте меня. Вы вооружены и задумали совершить насилие. Если вы доведете ваше намерение до конца, то, возможно, сначала вас и ждет некоторый успех здесь, в Гранаде. А что потом? За пределами Гранады вся Испания объединится и выступит против вас. Если вы сейчас дадите волю своим чувствам, то навлечете на себя несчастье и смерть. И не только на себя, но и на ваши семьи.

К Тендилье приблизился главный альфаки и произнес:

– Мы благодарим тебя, господин алькальд, что ты приехал к нам этой ночью. Мы видим в твоем приезде доказательство дружбы твоей и архиепископа Гранады по отношению к нам. Но у нас горе. То, что сожжены наши произведения искусства, ввергло нас в отчаянье.

– Вы выразили свое недовольство, – ответил Тендилья. – Если вы разойдетесь по домам и выбросите из головы мысль об отмщении, я обещаю доложить о вашем деле суверенам.

– Ты сам сделаешь это?

– Обязательно, – заверил их Тендилья. – Их Величества в настоящее время пребывают в Севилье. Как только я приведу в порядок свои дела, немедленно отправлюсь к ним и все объясню.

Зегри, сам испытавший то, что он называл вероломством христиан, протиснулся вперед и остановился возле главного альфаки.

– Откуда нам знать, – заговорил он, – что алькальд этим разговором не хочет просто выиграть время? Откуда нам знать, что он не станет нашим врагом и не поведет против нас христиан?

– Я даю вам свое слово, – молвил Тендилья.