Рыжий дьявол - Михаил Демин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 89
Перейти на страницу:

Весь этот день мы слонялись по развалинам ханской столицы — ждали вечера. И, казалось, он никогда не наступит. Наконец стало смеркаться. Мы пошагали к монастырю. Однако остановились не у главного входа, как в прошлый раз, а возле низкой калиточки, за углом… И Осип здесь сказал озабоченно:

— Мы вот о чем не подумали: Дамдин, очевидно, ждет меня одного. Может получиться конфуз… Надо что-то придумать.

— Скажи, что я тоже монголовед и потому интересуюсь…

— Но он уже видел тебя и знает: ты полный профан.

— Ну, тогда представь меня просто как поклонника Будды!

— Как поклонника? — Осип оглядел меня скептически. — Будды? Думаешь, этот номер пройдет? А впрочем, рискнем. Только веди себя соответственно…

— То есть как же?

— Будь сдержан, не суетись. И на всякий случай запомни такую фразу: «Ом-ма-ни-пад-мэ-хум», что означает: «О, благословен ты, сидящий на лотосе!» Это заклинание должен знать каждый поклонник Будды… Повторяй его время от времени — и все будет в ажуре. А ну повтори!

Я повторил. Осип сказал строго:

— Чего тебе не хватает, так это благочестивого выражения. Но тут уж ничего не поделаешь. Таким уж уродом ты, видать, родился… Ладно, пошли!

И он усмехнулся, поджимая губы. И постучал в дверь тихим, условным стуком.

* * *

И вот опять мы сидели в юрте Дамдина. Помещение было теперь нарядно убрано и повсюду вдоль стен дымились серебряные курильницы. И воздух пропитывал терпкий, чуть сладковатый, дурманящий аромат. А на полу, поверх бараньих шкур, постелен был новый яркий ковер с традиционными синими и красными цветами. И на нем на деревянном подносе стояли блюда с сыром, с творогом, с «бовами» (монгольскими коврижками) и пиалы, полные молока и чая.

Я прихлебывал душистый чаек и разглядывал таинственного гостя. Был он примерно одного возраста с хозяином, но на этом их сходство кончалось. Ничего родственного, во всяком случае, я в их облике не нашел. В отличие от длинного, костлявого Дамдина человек этот был приземист, плотен, широкоскул. Плоское лицо его казалось выкованным из темной бронзы. Узкие, чуть запухшие глаза были полуопущены. Он сидел, скрестив ноги, перебирая в пальцах коралловые четки, и не спеша вел беседу с Осипом.

О чем они толковали? Трудно было угадать. Звездочет казался спокойным, невозмутимым; бронзовое лицо его было неподвижным, как маска. Но зато Осип заметно нервничал, он то всплескивал руками, то настораживался, поникал…

Затем на какое-то время разговор их прервался; Дамдин приготовил новый сорт чая. В Монголии, вообще говоря, существует множество вариантов этого напитка. Есть чай с молоком, с солью, с бараньим салом, с мукой, а также с рисом, пшеном, ячменем. На сей раз был подан ячменный вариант. И вот тут звездочет оживился, охотно принял пиалу в широкие твердые свои ладони… Воспользовавшись паузой, Осип негромко сказал, обращаясь ко мне:

— Знаешь, он поразительные вещи рассказывает… Даже как-то жутко.

— Какие вещи? О чем?

— О нашем мире… О силах зла…

— Но что он конкретно-то говорит?

— По его словам, в некоторых монастырях Каракорума и Тибета монахи давно уже ведут своеобразную «летопись зла». Понимаешь? Регистрируют всякие бедствия, войны… Началось это после Чингисхана, а потом вошло в традицию. И сейчас они продолжают вести эту хронику уже в масштабах целой планеты.

— Но они же отъединены от мира! Что они знают о нем?

— Не беспокойся. Они все-таки ведь живут не в каменном веке. Дамдин, например, регулярно читает газеты, слушает радио.

— Так это здесь…

— А там — тем более. Там-то они сами себе хозяева! И возможности у них большие.

— Ну, допустим, — сказал я, — и что же?

— В общем, монахи эти убеждены, что на земле существует закон сохранения зла, ну, такой же, как, скажем, закон сохранения энергии… Насилие не исчезает, оно лишь трансформируется. То оно предстает в форме античного рабства, то в виде чингисхановского нашествия. Иногда оно оборачивается расистским террором. А порою — классовой борьбой. В наши времена его особенно активно плодят политические фанатики, всякие террористы… И есть помимо политического еще и террор уголовный. Но разница тут только внешняя, а глубинная суть одна. В основе всего — древняя тяга к насилию… И главное, она неискоренима в людях!

— Мрачная философия. Хотя я как-то уже думал об этом…

— Слушай дальше! Зло не исчезает, наоборот, оно постепенно накапливается, растет. И ламаисты подсчитали, что уровень его уже приближается к предельной черте.

— Ну, ясно, — сказал я, — дальше начинается апокалиптический сюжет! А кстати, ты интересовался: они с Евангелием знакомы?

— Знакомы, — кивнул Гринберг. — Звездочет говорит, что черные ламы… Прости, — спохватился он, — я не объяснил. Черными ламами монголы называют христианских священников… Так вот, черные ламы приобщены ко многим истинам. Но все же не знают точных дат и сроков.

— А им, стало быть, известно все!

— Вот именно. И не стоит иронизировать…

Звездочет в этот момент допил чай. Отдулся. Обтер рукавом халата бритый череп и седые вислые усы. Затем взял с ковра четки и опять застыл, закаменел.

Сейчас же Осип придвинулся к нему и что-то проговорил. И странный гость, помедлив, ответил. А потом Осип начал переводить… Но тут я хочу упростить ситуацию. Надо как-то избавиться от ненужных подробностей. И потому диалог пойдет прямо между мной и Звездочетом. А Гринберга мы как бы упрячем в суфлерскую будку.

* * *

— В монгольском «зверином» календаре, — сказал Звездочет, — сутки делятся на двенадцать часов. Каждый двухчасовой отрезок совпадает с образом какого-нибудь животного. И время от двадцати четырех до двух — называется «Ухэр цар», то есть Час Быка. Это самый тоскливый и самый опасный период ночи; это пора, когда пробуждаются духи смерти, демоны тьмы… И все это имеет также символическое значение, философский смысл… Ну, так вот. На земле, по нашим подсчетам, вскоре должен наступить Час Быка. Он уже близится, этот Час.

— Какая-то мистика, — вздохнул я. — Не пойму… Что, собственно, должно наступить? О чем идет речь?

— О мировой катастрофе, — медленно сказал Звездочет и впервые за весь вечер поднял узкие, чуть припухшие глаза.

— Вы имеете в виду войну, что ли?

— Нет… Беда придет из космоса. Случится это в тысяча девятьсот восемьдесят втором году. Осталось двадцать семь лет — не так уж много…

— Но какая беда?

— В том году все планеты солнечной системы сойдутся в одну линию, выстроятся прямо против нашего светила. И это вызовет на солнце гигантскую ответную приливную волну… Ведь сила тяготения объединенных планет будет огромна! И солнце тогда обрушит на землю всю свою ярость и всю свою мощь.

1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 89
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?