Сын - Филипп Майер

И тут же ей стало стыдно. Джинни вспомнила о братьях, которые пока еще в Америке, на сборах в Джорджии. Клинт обязательно совершит героический поступок, и его убьют. Пол будет осторожнее, но его легко подбить на рискованное дело, особенно если друг в опасности. Господи, хоть бы у него не было друзей. Иначе его обязательно убьют. Остается Джонас, единственный из братьев, кто ведет себя, как положено избалованному сынку из богатой семьи. Он не станет рисковать, если это может сделать за него другой. И вообще он офицер.

Трава в прерии уже побурела от жары. Плоские техасские равнины тянутся к югу до самой Мексики; к северу начинается эскарп. Желтоватый оттенок летней дымки. Мул, тянущий плуг. И понятно, что дождя не будет еще много недель, а может, и вовсе никогда.

Дядя Финеас (вообще-то он ей не дядя, а двоюродный дедушка) – очень влиятельный человек, глава Железнодорожной комиссии, говорят, он даже важнее губернатора. Именно он решает, сколько нефти можно качать во всем Техасе. Это как-то влияет на цены. Наверное, тут как со скотом: во время засухи все стараются продавать как можно быстрее, поэтому цены падают, а когда говядины становится мало, цены опять ползут вверх. Сейчас, правда, в дело вмешиваются перекупщики – скупают дешево у обнищавших фермеров, а цены на продажу держат высокими и горожанам рассказывают, что, мол, во всем засуха виновата. Перекупщики появляются там, где нужда; теперь деньги зарабатывают не в прериях, а в бетонных небоскребах. Армор и Свифт[84], отец их ненавидит. А в Техасе тем временем добывают нефти больше, чем в любом другом уголке планеты. Люди, которые добывают нефть, не особенно жалуются на жизнь.

Открыв глаза, она поняла, что по-прежнему лежит на полу в гостиной, глядя на огонь. Рука с ее старческой пергаментной кожей казалась почти прозрачной, часы криво свисали с запястья. Может, удастся пошевелить хоть пальцем? Нет. Взгляд скользнул по комнате и остановился на глобусе у дивана. Он ведь не старше ее, а многие страны уже исчезли с лица земли. Человеку вообще надеяться не на что. Вот и цемент, скреплявший камни в камине, начал крошиться, скоро камин совсем развалится. Когда же все это произошло? И сразу другая мысль: я не рассчитывала жить так долго. Впрочем, это неправда. Она всегда знала, что долго не проживут как раз другие.

Смерть приходит ко всем. Джонас чувствовал это и берег себя. А ты не понимала, что к чему. Или понимала, но думала, что сумеешь избежать неизбежного. Она все смотрела на тлеющие в камине угли. Неужели она действи тельно знала заранее про Пола и Клинта или это очередная шутка сознания, вспоминающего то, чего не было, как поддельная магнитофонная запись?

Финеас был к ней добр и внимателен. Трудно представить, какой властью он обладал: Железнодорожная комиссия, как позже ОПЕК, контролировала цены на нефть по всему миру. Финеас был баснословно богат. Ему ничего не стоило возвысить или уничтожить любого нефтепромышленника в штате, любого политика, – вы могли пробурить сколько угодно скважин, но не смели выкачать ни капли без его одобрения.

Контора Комиссии размещалась в скучном сером здании; единственное отличие от остальных офисов – автомобили на парковке: «паккарды», «кадиллак-16», «линкольн-зефир» и «континенталь». Финеас занимал угловой офис. Стены были увешаны охотничьими трофеями, а в придачу винчестер Полковника, пара кольтов, почетные таблички Общества Скотоводов Юго-Запада и Ассоциации Первых Ковбоев Техаса. Были здесь фотографии слонов, львов, оленей всех мастей, на которых он охотился на пяти континентах. Фото с Тедди Рузвельтом на Кубе – Финеас широко улыбается и выглядит гораздо более уверенно, чем старик рядом с ним.

Сейчас ему было семьдесят пять, но спину держал прямо, да и вообще производил впечатление крепкого мужчины. Финеас совсем не похож на Полковника: высокий, седовласый, в дорогом костюме, в окружении хорошеньких секретарш. Он не носил ковбойские сапоги и галстук-веревочку – символы прошлого поколения, – а напоминал скорее банкира с Восточного побережья.

Между тем здоровье его пошатнулось в последнее время: ноги опухали, сердце пошаливало. До возраста своего отца он точно не дотянет.

Секретарша поставила перед Джинни кофе и тарелку с булочками. Джинни внимательно рассматривала девицу: брюнетка с фиалковыми глазами, высокими скулами, идеальной фигуркой – да, ей самой никогда не стать такой хорошенькой. Финеас поинтересовался, нет ли новостей от Пола с Клинтом, поздравил с окончанием школы. Есть ли у нее планы? Нет, ничего конкретного. Она поудобнее устроилась в кресле с видом на капитолий и даунтаун Остина. Всего-то пять часов езды от ранчо, а словно совсем другая страна.

Когда за секретаршей закрылась дверь, тон Финеаса изменился, и она поняла, что сейчас речь пойдет о делах.

– Подозреваю, нам обоим ясно, что ранчо терпит убытки.

Она кивнула, хотя это было не совсем очевидно: цены на мясо неуклонно росли с начала войны.

– Я жил на этой земле, когда она была дикой и неосвоенной, – продолжал Финеас. – Я похоронил здесь отца, мать и брата. И теперь мой племянник – твой отец – намерен нас всех разорить. Он готов пустить на ветер наши деньги, полагая, видимо, что они растут сами собой, как свежая травка по весне. Не понимаю, почему старик сделал его основным наследником. – Он устало откинулся в кресле. – Ты видела бухгалтерские книги?

– Думаю, нет.

– Ну разумеется, нет. – Он жестом подозвал ее поближе, где на столе лежал раскрытый гроссбух, и показал цифры: чуть больше четырехсот тысяч долларов. – Это доходы от прошлогодних продаж скота. Кажется, довольно много, и так оно и есть, потому что твой отец крупный торговец. Но следующие тридцать семь страниц – это расходы.

Он принялся перелистывать, сначала по одной странице, потом по две-три за раз, пока не добрался до конца и не показал другие цифры: чуть меньше восьмисот тысяч долларов.

– Расходы ранчо почти вдвое выше его доходов.

Это какая-то ошибка, подумала она, но промолчала.

Вместо этого спросила:

– И как давно это продолжается?

– Лет двадцать, по меньшей мере. Единственное, что держит нас на плаву, это нефть и газ, но скважины уже старые и полупустые. Полковник очень благоразумно сдал в аренду всего несколько тысяч акров, надеясь, что мы сможем сдать остальное подороже. А мы этого не сделали.

Он помолчал.

– По непонятным для меня причинам в нашем штате образовался своеобразный клуб богатых наследников, которым нравится играть в скотоводов. Если такой термин вообще можно ныне употреблять. Боб Клеберг нашептал твоему отцу, что, применяя новые технологии, закупив племенных бычков, поставив автоматические ворота в изгородях, он сумеет сколотить состояние на продаже мяса, чего не сумел даже ловкач Клеберг на своей собственной земле. Ты, может, знаешь, а может, и нет, но Кинг Ранчо, весь миллион акров, на грани банкротства, если «Хамбл Ойл» не ссудит им три миллиона долларов. Печально, поскольку я сделал Алисе Кинг очень выгодное предложение. И мне всегда нравилось Побережье.