Скиталец: Страшные сказки - Анастасия Князь

сколько в том, чтобы найти кузнеца, способного выковать такой меч, и оплатить его услуги.

— Но в заметках, что я находил о тебе, говорилось, ты используешь ещё и топор.

— Оружие имеет свойство ломаться и изнашиваться, ты не знал об этом?

— А что, Церковь не снабжает снаряжением своих псов?

Морен прожёг его таким взглядом, что Каен немедленно стушевался и поспешно добавил:

— Понял-понял, нынче всё дорого. Не смотри на меня так, будто собираешься ударить!

Но, помимо проклятых, его интересовал и сам Морен. Сколько часов он спит, нужно ли ему есть, как работает его регенерация и при каких условиях пробуждается Проклятье. Осмотрев его с ног до головы, он указал пером на железные пластины, пришитые к штанам, и спросил:

— Для чего они?

— Защита, вместо кольчуги. На куртке такие же, но сейчас я не в ней.

— Необычно. Сам придумал?

— Да.

— А почему не кольчуга? Уверен, в ней двигаться куда проще.

— Кольчуга хороша против мечей и копий. Но когти цепляются, застревают в звеньях и легко рвут её. Пластины же можно разве что сорвать или оцарапать.

— Стало быть, с людьми ты не сражаешься?

— Нет. Я не убиваю людей.

— А если бы выяснилось, что я настоящий чародей, ты бы убил меня?

— Не будь проклятые так опасны, я бы и их не убивал.

— Очень расплывчатый ответ. Особенно при условии, как опасны бывают люди. К чему я это спрашиваю — ты иногда на меня так смотришь, будто бы хочешь убить. Вот прям как сейчас! А я хочу чувствовать себя в безопасности, что мне для этого надо сделать? Перестать болтать?! Нет, уж лучше убей.

Помимо прочего, Каен расспрашивал его про возраст, прошлую жизнь, связь с Церковью и причины, по которым он занялся своим ремеслом. На подобные вопросы Морен отвечал с большей неохотой, а иногда и вовсе молчал, оставляя их без ответа. На его счастье, Каену хватило ума — или не хватило наглости, — чтобы не настаивать.

— Почему именно ты? Чем ты такой особенный?

— Ничем. Любой может убивать проклятых, только не каждый захочет. Потому и появились Охотники. Я лишь чуть более успешен в этом деле, чем другие.

— Благодаря Проклятью и долгой жизни?

— А ещё я знаю, как их убивать. Одно вытекает из другого.

— Но почему ты захотел их убивать?

Он промолчал, и Каен, кивнув каким-то своим мыслям, задал следующий вопрос. В такие моменты Морен думал, что этого парня вполне можно было терпеть.

За разговорами время утекло незаметно, но, когда в окно начало светить закатное солнце, оба пришли к выводу, что пора закончить на сегодня. Небо уже несколько часов как очистилось, земля и трава прогрелись, но когда Морен ступил в поле и огляделся, то заметил гряду идущих из-за леса туч. Гроза собиралась разразиться вновь, и весь путь до деревни в спину дул пронизывающий ветер, сгибая пшеницу в нижайший поклон.

Когда Морен вернулся в дом старосты, солнце уже скрылось, поглощённое горизонтом, а небо чернело под натиском надвигающихся туч. Но, несмотря на поздний час, Брослав ждал его на крыльце, и едва Морен вошёл в калитку, как он требовательно произнёс: «Ну?!»

— Ваш чародей не опасен, — ответил тот. — Если его не трогать, он и не покажется. Всё, чего он хочет, — это уединения.

— Стало быть, убивать ты его не стал, — хмыкнул староста.

— Он не проклятый, — твёрдо сказал Морен. — И никому не причинил вреда. Никакая магия не способна навеять дожди и грозы — это всего лишь совпадение.

— Так не пойдёт, — Брослав замотал головой и, поджав губы, впился в него взглядом. — Мы тебя для чего позвали? Чтобы ты эту гадость вытравил. Мне он тут и за плату не нужен.

— Он не опасен, — Морен стоял на своём.

— А это уж не тебе решать. Это пока он не опасен и только с твоих слов. Я не намерен ждать, когда у нас дети пропадать начнут или коровы доиться перестанут. И волколаков мне тут не надобно. Раз он тебя к себе пустил, так скажи ему, чтобы проваливал! — Брослав вдруг замолчал, округлил глаза и выпалил с возмущением: — Или он тебе голову задурил? Чары навеял?!

Морен едва сдержался, чтобы не поморщиться. От всех этих суеверий ему становилось дурно, но, как сказал Каен, проще согласиться, нежели переубеждать. Это он и на своём опыте прекрасно знал.

— Почти всё, что вы тут перечислили, делают ведьмы, а не чародеи. А волколаки ни к тем, ни к другим отношения не имеют. Даю вам слово, он не опасен. Если же от его руки пострадает хоть один человек — я сам разберусь с ним.

Староста сплюнул ему под ноги и грозно произнёс:

— Головой за него отвечаешь.

Грянул гром. Пока вдали, да и вспышка молнии полыхнула где-то в полях, но как по команде за ними хлынул дождь. Крупные капли барабанили по камням, крыльцу и крыше, отскакивали от шляпы Морена, но впитывались в рубаху. В считанные секунды он промок до нитки, потому что дождь встал водяной стеной. Староста выдохнул сквозь зубы и сказал уже миролюбиво:

— Ладно, нечего мокнуть. Заходи, завтра поговорим.

Хозяева выделили ему одну из комнат у кухни — супруга Брослава, как оказалось, подготовила постель заранее. Ливень заглушал шаги и разговоры готовящихся ко сну домочадцев, пока неистовый ветер рвал кроны деревьев за окном. Морен невольно порадовался, что ночует под крепкой крышей, а не в лесу, как обычно. С этими мыслями он и пытался заснуть, но какой-то грохот всё же пробился сквозь шум дождя да буйство непогоды и потревожил чуткий сон. Морен распахнул глаза и какое-то время пролежал в темноте, напрягая слух и пытаясь понять, что же это было. Звук походил на треск поленьев в костре, но, сколько бы он ни вслушивался, тот не повторился, и Морен решил, что это стонут деревья под порывистым ветром. Прикрыв глаза, он уже собирался вновь задремать, когда повторно услышал скрип, уже более явный.

Если первый звук, казалось, раздался где-то вдали, этот был совсем рядом и напоминал скорее скрип половиц. Из предосторожности Морен и спал в маске, а вот на то, чтобы накинуть куртку и плащ, времени тратить не стал, захватив с собой только меч. Длинные волосы он наспех скрутил в жгут и закинул под рубашку. Совершенно бесшумно, чтобы не потревожить хозяев дома, выглянул в сени и лицом к лицу столкнулся с Любавой. Та едва не вскрикнула, увидев его, но вовремя зажала рот руками, выронив свечку. Стук от её падения заглушил ревущий