Покорение Америки - Геннадий Марченко

– Ну, возможно, насчёт Эль-Пасо я немного преувеличил, однако существование босса русского криминального мира Большого Ивана сомнению не подлежит. Его в самом деле зовут Иван, но большего я вам сказать не могу, мистер Костелло, уж не обессудьте. У нас тоже существует кодекс молчания, а Большой Иван ошибок не прощает.

– А если я скажу, что никакого Большого Ивана не существует? Что вы его придумали, а игру ведёте сами, отдавая приказания якобы от его имени? И если я прикажу сейчас вас пристрелить, то подозреваю, что русской банде придёт конец. – Он приподнял бровь, как бы вопрошая, что я имею по этому поводу возразить.

Моя шитая белыми нитками история расползалась на глазах, и я уже видел свою смерть, радостно потирающую свои костлявые ладошки в предвкушении свежеиспечённой жертвы. Ой-йо-о-о, как пел Володя Шахрин, хреновые мои дела. Нет чтобы затаиться, озаботившись собственным выживанием, полез зачем-то в бутылку, с мафией схлестнулся. Говорила мне мама, что опасно садиться голой ж… на ежа, так ведь ума-то – палата, не послушал.

Так, ладно, Ефимка, не раскисай. Столько раз по краю ходил, пора бы уже привыкнуть. Даже если доведётся сдохнуть, нужно это сделать с достоинством.

– Что же тогда ваш человек обещал доставить меня обратно в Гринпойнт в целости и сохранности? Или сицилианцы не держат слова?

Ну, насчёт целости и сохранности я немного загнул, однако намёк был понят, и Костелло с лёгким выражением недовольства на лице повернул голову в сторону того самого подельника, который всю дорогу до сарая держал меня на мушке, и что-то спросил на итальянском. Я понял только имя – Энтони. Тот в ответ виновато пожал плечами и что-то пробормотал в своё оправдание.

– Энтони немного погорячился, – вновь повернулся ко мне Костелло. – К тому же он говорит, что не обещал вернуть вас в Гринпойнт живым и здоровым. Итак, мистер Бёрд, меня интересует информация о вашей организации. Её бюджет, сколько людей в ней состоит, имена ваших подручных, капо и так далее. Предлагаю рассказать всё как есть или…

– Или что? Если расскажу, отпустите меня подобру-поздорову? – усмехнулся я.

– Пожалуй, не отпущу, – с искренним сочувствием вздохнул мафиози. – Но у вас есть выбор: умереть без страданий либо превратиться в кусок окровавленного фарша. Поверьте, мистер Бёрд, мои люди своё дело знают, у них даже немой заговорит.

Он снова повернулся к подручному, сказав ему что-то на итальянском. Тот кивнул и направился к выходу, через минуту вернувшись в сопровождении вполне импозантного старичка с седенькой бородкой и со старомодным пенсне на носу. В одной руке этот «Айболит» держал небольшой, обтянутый кожей чемоданчик. Тут же рядом с креслом оперативно был установлен небольшой столик, на который пенсионер и водрузил свой багаж.

– Это мистер Биркин, он работает патологоанатомом в Пресвитерианской больнице и иногда ради небольшого заработка, а скорее, ради собственного удовольствия, оказывает мне услуги определённого вида. Мистер Биркин, как вам экземпляр?

– Неплох, – качнул головой прозектор. – Думаю, долго продержится.

– Что ж, не буду мешать, оставлю вас наедине с пациентом.

Мафиози поднялся, намереваясь выйти, а Биркин щёлкнул замочками своего чемодана, откидывая крышку, после чего моему взору предстал набор аккуратно разложенных хирургических инструментов. В паху похолодело, подозреваю, моё хозяйство сморщилось от ужаса до микроскопических размеров. Тут поневоле задумаешься, что, может, и впрямь стоит всё рассказать, чтобы уйти в мир иной без лишних страданий. Или стоит рассказать не всё, но хотя бы правдоподобно? Чёрт, дорого я продал бы свою жизнь, будь у меня свободны руки!

– Послушайте, синьор… мистер Костелло… – Мне даже не пришлось играть волнение, я и впрямь чуток вспотел, и в подтверждение этого крупная капля пота сползла с виска по небритой щеке.

– Вы что-то хотели сказать, мистер Бёрд? – обернулся на полпути к выходу Костелло.

– Хотел… Только давайте поговорим наедине, без свидетелей.

Костелло вернулся, на всякий случай подёргал ремни на моих запястьях, проверяя их надёжность, и попросил остальных освободить помещение.

– Итак, я вас внимательно слушаю, – наклонился к моему лицу гангстер.

– Большого Ивана и впрямь не существует, – стараясь, чтобы это выглядело как можно более правдиво, ответил я. – Вернее, это два человека. – Я сделал паузу, изображая, что мне очень трудно признаться, но выразительный взгляд на чемоданчик с инструментами должен был подтвердить правдивость моих намерений. Ладно, попробуем повторить трюк с лапшой на ушах аналогично тому, что я проделал в первый день знакомства с антикваром, когда к нему завалились грабители. – В общем, за моей спиной стоят окружной прокурор Нью-Йорка Томас Эдмунд Дьюи и глава Федерального бюро расследований Джон Эдгар Гувер, который является моим непосредственным начальником.

Реакция Костелло была ожидаемой. Он едва не поперхнулся, а его лицо отобразило целую гамму чувств от изумления до недоверия.

– В каком смысле?

– В прямом, – вздохнул я. – Это долгая история, но, видимо, мне придётся её рассказать, чтобы вы поняли, с чем и кем имеете дело.

– Что ж, рассказывайте, мистер Бёрд, – предложил мафиози, закуривая новую сигарету.

– Началось всё с того, что несколько лет назад в Бруклине активизировались мелкие банды выходцев из славянских стран, по большей части из России и Польши. Дьюи всерьёз озаботился этой пока ещё не столь большой проблемой, которая грозила в итоге вырасти до опасных размеров, и решил посоветоваться с моим боссом. Трудность задачи состояла в том, что банд было много, и в каждой имелся свой главарь, – на ходу сочинял я. – Всех их пересажать было нереально, договориться по-хорошему – тоже весьма проблематично. В итоге Гувер и Дьюи приняли, как им показалось, гениальное решение: внедрить в Бруклин своего человека, который мог бы стать неформальным лидером криминального движения, сколотив банды вокруг себя, при этом полностью подчиняясь паре Гувер – Дьюи. Как говорил ваш земляк Макиавелли, если не можешь победить толпу – возглавь её. – Тут я, как мне показалось, весьма кстати ввернул услышанное в далёком будущем выражение под авторством средневекового мыслителя. – Всё было продумано до мелочей. Дело оставалось за малым – найти человека, способного возглавить организованную преступность. Тут я и подвернулся на глаза своему боссу. Решающую роль сыграло то, что я прекрасно знаю русский. Я родился в Томской губернии… В общем, в Сибири, и когда мне было семь лет, мои родители вместе со мной в поисках лучшей жизни уехали в Америку и осели в… Вы уж извините, но город я вам не скажу, равно как и мои настоящие имя и фамилию… После переезда в Штаты с отцом и матерью я дома общался на русском, да и, покинув отчий дом, помнил о своих корнях. Так что русский язык для меня родной с детства. – Ложь из моих уст лилась так же легко, как рвотные массы после отравления палёной водкой. Как писали Ильф и Петров, Остапа понесло. – Плюсом было и то, – продолжал я, – что в Бруклине меня никто не знал, до этого, став агентом Бюро, я всегда работал под прикрытием, причём в основном в других штатах. На этот раз в мою задачу входило внедриться в преступную среду Бруклина, для начала в район Гринпойнт, и сколотить вокруг себя группировку, которая со временем должна расширять своё влияние. Тогда же была придумана история с мифическим Большим Иваном. Чем загадочнее фигура, тем больше её опасаются. А я якобы правая рука этого Ивана, передающая его указания подчинённым напрямую. – Я сделал передышку, сглотнув слюну и при этом исподволь оценивая эффект своего рассказа. Нужно отдать должное выдержке Костелло, он довольно быстро пришёл в себя от первоначального потрясения, и теперь на его лице была только заинтересованность. – По легенде мне пришлось сыграть беженца из СССР, втеревшись в доверие сначала к антиквару – выходцу из России, а затем к русским из Гринпойнта. Как нельзя кстати подвернулся случай с наездом на русский ресторан ребят Бонанно. В тот раз я действовал в одиночку, но сумел справиться, а дальше начал сколачивать свою банду. Ну, что было потом, вы, я думаю, в курсе.