Легенда о Вороне и Лотосе - Марибель Ли

таким горьким на вкус.

– Тот мальчик… Глава правда разрешил привезти его в Учение?

Она все-таки хотела испортить это утро. Я подавилась и начала кашлять.

– Почему ты такая неуклюжая? – И Тан обернулась и выдернула чашу из моих рук. – Отвечай!

– Правда.

– Смотри мне, если ты соврала…

– То что?

– То нас накажут! И тебя, и меня!

– Спасибо.

Она отпрянула, будто я ударила ее.

– Что?

– Говорю спасибо.

– За что это?

– За то, что поверила мне.

– А я и не поверила тебе! – прошептала она, отворачиваясь. – Шуанцзин в твоих руках… Либо ты убила Стража Цзяня, чтобы получить этот меч, либо это был вопрос жизни и смерти. А я не верю, что ты могла одолеть Стража Цзяня, поэтому… Так что тебе лучше сделать так, чтобы наставница не узнала, что у тебя не было разрешения. Иначе…

– За это и спасибо.

– Ты!

Она бросила на меня негодующий взгляд, но вместо проклятий спросила:

– Ты правда за два дня добралась сюда из Хэши?

– Два с половиной.

– Как?

– Этот мальчик пострадал из-за меня.

– Кто бы сомневался!

Я улыбнулась, слушая ее ворчание.

– Тан-Тан, Глава еще не вернулся?

– Нет.

– Есть вести из Хэши?

– Ничего не знаю.

– А советник Ду…

– Что советник Ду? Интересно, приходил ли он? Нет, не приходил. И вообще, больно важная ты! Хватит того, что эта девочка с кухни не отходила от тебя и даже госпожа Лу… Ты… только посмотри на себя! Ходячий призрак!

Призрак. Я рассмеялась, вдруг подумав, что Страж Вэнь вряд ли смирится с такой конкуренцией.

– Еще и смеешься!

– Больно!

Рана на спине наказала меня за смех сильнее, чем враждебный взгляд И Тан.

– Так тебе и надо! Не вставай с кровати. Лекарь Гу придет вечером. И не смей говорить, что я плохо о тебе заботилась!

Она вышла, громко хлопнув дверью. Интересно, кому это я должна была отчитываться о ее заботе?

Я выдохнула и поднялась. Тело болело, но я могла вынести эту боль. Зеркало посмотрело на меня неодобрительно. После нескольких дней безумной гонки я и правда была похожа на призрака. Слишком бледная, щеки совсем впали.

Я с трудом сменила одежды и кое-как причесала волосы. Раненое плечо никак не хотело слушаться и протестующе покалывало, но я должна была увидеть сяо Хуаня и поговорить с лекарем Гу.

Когда я добралась до жилища Великого Целителя, на каждое движение мое тело отвечало болью, так что я даже пожалела, что не стала призраком – в них ведь не попадают стрелы.

Я постучала и вошла. Лекаря Гу не было, но сяо Хуань лежал на короткой постели у окна. Я осторожно подошла к нему – спит. Уже совсем не бледный, только хмурится во сне. Я присела рядом и коснулась руки. Мне так хотелось разбудить его и увидеть, что его глаза открываются, что они все еще полны жизни, что этот мальчик все еще может улыбаться, что смерть отступила и больше не будет впиваться в его зрачки. Но я только ласково погладила его по голове и вышла.

– Не беспокойся, дитя, то целебный сон. – Старый лекарь стоял под навесом, перебирая травы.

– Почтенный Гу! – Я подошла к нему и поклонилась. – Благодарю, что спасли его.

Старик тихо рассмеялся.

– Это судьба его уберегла. Ты довезла, я вывел яд, а все потому, что звезда добра.

– Он… будет в порядке?

Лекарь отложил травы и внимательно посмотрел на меня.

– Коли жив, так о чем еще беспокоиться? – Я облегченно улыбнулась, но старик вдруг отвел глаза и продолжил: – Яд долго тлел в нем, хоть и не убил, а повредил каналы.

Я замерла, и старик поймал мой встревоженный взгляд.

– Но если не захочет меч в руки брать, то и печалиться тут не о чем. Что ты так побледнела, дитя? В мире вон сколько дорог, и этот ребенок свою найдет.

Я кивнула. Вот только знал ли Хуань в этом мире дороги кроме тех, что прошел с генералом и его воинами?

– А вот ты, дитя, опять пришла израненная. Совсем вы, молодые, ни себя не жалеете, ни меня. Все пугаете старика. – Лекарь покачал головой и подошел ближе: – Ну-ка протяни руку.

Я улыбалась, пока он измерял мой пульс. Сложно было представить, что Почтенный Гу чего-то боится в этой жизни.

– Скажу тебе лежать, да ты ведь все равно не послушаешь. – Старик похлопал меня по руке и вздохнул.

– Спасибо, что позаботились о моих ранах.

– Спасибо! – он рассмеялся, – Раз жива, вечером сама приходи сюда. И мальчик очнется. А пока, – он протянул мне корзину, накрытую плотной тканью, – снеси-ка это госпоже Ду во Дворец.

2

Я осторожно подошла к покоям тетушки Цзюань и постучала. Я надеялась, что выйдет Жуань, личная служанка госпожи, но выглянула незнакомая мне девушка.

– Я…

– Госпожа Гао, проходите!

Девушка узнала меня и провела прямиком во внутренний дворик.

Стоило мне увидеть их, я замерла. Тетушка заваривала чай и с улыбкой поглядывала на Лу-Лу, которая сидела с книгой, внимательно слушая Вэй-гэ. Теперь я знала, как выглядит их семья. Тепло, тишина и покой.

Служанка что-то прошептала тетушке, и та посмотрела в мою сторону.

– Госпожа Гао, прошу, проходите!

Лу-Лу оторвалась от книги и улыбнулась, но стоило Ду Хувэю заметить меня, его лицо вновь стало маской советника Ду. Я была чужаком, который не должен был видеть его добрые глаза и заботу о кузине.

– Госпожа Ду, господин советник, госпожа Лу-Лу! – я поприветствовала их с тихой улыбкой и отдала служанке корзинку. – Почтенный Гу просил передать.

Мне стоило уйти, но тетушка была слишком добра, она усадила меня за стол, а я поддалась. Побыть с ними, немного, даже пусть лишь как вор, который решил украсть немного чужого тепла.

– Как ваши раны? – с беспокойством принялась расспрашивать меня тетушка Цзюань. – Я посылала Лу-Лу проведать вас, но вы были в беспамятстве.

– Мне намного лучше, благодарю.

– И Тан должна была позаботиться о вас. – Советник закрыл книгу и поднялся.

– Госпожа И была очень добра ко мне.

Я спрятала улыбку. Видимо, этим утром Тан-Тан беспокоилась о том, что я скажу господину советнику.

– Вэй-гэ, урок окончен? – Лу-Лу робко посмотрела на кузена.

– Продолжим позже. Дела.

Вэй-гэ. Он даже улыбнулся ей. Я опустила глаза, чтобы он не подумал, будто я подглядываю. Вэй-гэ. Не помню, чтобы он был таким же заботливым в детстве.

– Вэй-эр, чай. – Тетушка пыталась задержать его, но он только покачал головой и направился к выходу.

Я подавила в себе сожаление. Сегодня мне особенно хотелось,