Солнце в огне - Ксения Хан

дарило какую-то надежду на благополучие молодого короля.

Но Нагиль снова возвращался мыслями к Йонг и злился на то, что не может сосредоточиться.

– Где она? – спросил он в десятый раз, кажется. Дэкван должен был нахмуриться, но почему-то слабо улыбнулся.

– Она была с мудан, а потом попросила ван-ну.

– Что такое ван-на? – взгляд Нагиля замер над бумагами, в голове стало совсем пусто. Дэкван пожал плечами.

– Номверу[59]. Она хотела помыться, ей набрали воды. Хаджун передал, что сейчас госпожа пошла в казармы, чтобы поприветствовать воинов. Там безопасно, ёнгданте.

Казармы располагались в южной части дворца, совсем рядом с Пэсончжоном, рабочим кабинетом короля, который ныне занимал наместник Империи. В прежние времена королевское войско располагалось на территории куда ближе к тронному залу, но сейчас всё переменилось. Нынешнее положение было неудобным и для Нагиля, и для наместника, и такой извращённый компромисс устраивал обе стороны. Всем во дворце было некомфортно, пока трон пустовал.

– За ней присматривает Чунсок, – сказал тырсэгарра. – Говорят, она повеселела. Радуется и обнимается. Даже меня пыталась…

Дэкван осёкся, заметив взгляд командира.

– Теперь она всех обнимает, как родных? – ворчливо уточнил Нагиль. Дэкван виновато пожал плечами, и Нагиль понял, что ничего полезного за этот вечер они не сделают. – Закончим на этом. Вернёмся к текущим вопросам завтра, сейчас я больше не могу думать.

Он встал с места, пуримгарра поднялся следом и, склонив голову, со смешком заметил:

– Что, ёнгданте, судьба Чосона теперь зависит от благополучия госпожи?

Нагиль хмыкнул.

– Осуждаешь меня?

– Науйо[60], - возразил Дэкван. – Завидую.

Нагиль свернул карты и чертежи, передал всё в руки тырсэгарра и добавил, задумчиво разглядывая свою ладонь, сегодня днём покрывшуюся коркой льда при соприкосновении с кожей Йонг:

– Я должен жениться на имперской принцессе, а в теле моей женщины живёт змей, готовый сожрать любого, кто её разозлит. Чему тут завидовать?

Он ушёл, понимая, что лукавит, понимая, что ни один человек в его войске не будет воспринимать его всерьёз, когда он говорит о Йонг. Нужно было держать себя в руках и, наверное, гонять всех по полигону, чтобы от усталости эти отродья чаньинов не могли языком пошевелить и распускать сплетни.

Но едва Нагиль ступил за ворота казармы, тело его подвело.

Йонг он нашёл сразу: она сидела перед костром в окружении Дочерей и воинов, размахивала руками и о чём-то сердито рассказывала. Нагиль не видел её лица, зато заметил в оранжевом свете огня лица своих подчинённых – те улыбались и хихикали, как малые дети.

Никакой ответственности.

– …и есть президент, но он не решает всё самолично, – говорила Сон Йонг и активно жестикулировала перед лицами сидящих рядом. – Это называется де-мо-кра-ти-я. Вот бы её сюда.

– Зачем? – спросила Юна, которая сидела к Йонг ближе всех. Нагиль ещё в прошлый раз заметил, с каким доверием Йонг тянется к той, словно знает её не один год. Да и Юна скучала по госпоже из Священного Города сильнее остальных.

– Ну, – протянула Йонг, – хотя бы затем, чтобы не выполнять идиотские приказы командования, если они расходятся с правовыми нормами и ограничивают свободу человека.

Воины переглядывались, как прежде, и понимали Йонг через раз, но ту мало волновали чужие суждения. Зрелище было таким знакомым, а поток неизвестных слов таким привычным, что Нагиль застыл и прислонился к деревянному столбу у ворот, лишь бы не сесть прямо на холодную землю, растапливая горячим телом снег под ногами.

Вдруг Йонг заговорила про замужество, и Нагиль вспыхнул от злости, которую раньше не испытывал. Какие ещё кронпринцы, какой Император.

Он выпрямился и направился к Йонг, печатая шаг. Меч звенел на поясе, его воины расходились в стороны, будто он был кораблём, рассекающим волны спокойного вечернего моря.

– Минджа, – позвал Нагиль. Спина Йонг выпрямилась. – Нужно поговорить.

Она повернулась к нему и не сразу подняла взгляд. В отблесках факелов и костра холодные глаза его госпожи светились ярче, и он невольно вздохнул.

– Чхабэм, – покорно кивнула Йонг. Она встала, отряхнула снежинки с чхимы – почему никто не озаботился тёплой одеждой для сыта-голь? – и качнулась из стороны в сторону, складывая руки за спиной. Наверняка показывала Юне что-то неприличное, раз та краснела и с трудом сохраняла серьёзное лицо.

– Идём.

Они вернулись в западное крыло дворца, и Нагиль, не дойдя до своих покоев, открыл двери комнат Йонг. Та прошла следом и сразу же села на стул у стола, заваленного исписанными бумагами и кистями с чернильными камнями. Теперь эта комната больше напоминала генеральскую казарму; Нагиль улыбнулся собственному сравнению и повернулся к Йонг.

Она сидела с прямой спиной и смотрела прямо на него. Зло, обиженно.

– Минджа, послушай, – начал он и осёкся. Её злость была справедливой, но лицо перекашивала гримаса, в которой с легкостью угадывалась боль. От осознания, что это он стал причиной её волнений, Нагиль почти дрогнул.

Опустился перед Йонг на колени. Осторожно коснулся её руки. Сейчас его тело было горячим, и можно было не бояться, что он заморозит Йонг.

– Это не оправдывает меня, – заговорил Нагиль, слова подбирались с трудом, язык будто трогал незнакомые звуки. Йонг сжала чхиму побелевшими пальцами. – Тогда я не мог поступить иначе. Империя выставляет условия, с которыми я не могу бороться привычными средствами, и приходится жертвовать чем-то важным, чтобы спасать Чосон. Я не желал этого.

– Жертвовать, – сипло выдохнула Йонг прямо ему на плечи. – Собой? Снова? Нагиль, я… – Она вытянула руку из-под его ладони и прижала к груди. – Я прекрасно знаю, что важнее Чосона ничего нет. Я пришла сюда, чтобы спасти Чосон вместе с тобой. Но я эгоистка, и я хочу тебя взамен.

Сердце Нагиля сжалось, стало трудно дышать.

– Минджа, – повторил он и больше не смог говорить. Тогда Йонг продолжила:

– Как нам с этим справляться? Я много чего боюсь, Нагиль, и со многим могу смириться, чтобы преодолеть страхи. Но Империя, принцесса… Ты возьмёшь её в жёны, Империя наверняка потребует от тебя наследника.

Нагиль упрямо мотнул головой, волосы выпутались из узла на затылке и скрыли полыхнувший в полумраке комнаты глаз.

– Я не буду…

– Что? Выполнять обещание? Умрёшь, лишь бы не становиться зятем Императора? Это хуже, в сто раз хуже!

Йонг скинула его руки с колен и встала, задевая подолом его покрывшийся испариной лоб. Нагиль тоже поднялся, они стояли очень близко друг к другу, ближе, чем когда-либо за невыносимо долгие полгода в разлуке.

– Я не стану наложницей при императорском дворце чужого государства, – процедила Йонг, глядя ему прямо в глаза. В них уже скапливались слёзы, готовые пролиться, едва