Черный Василек. Наекаэль - Никита Воробьев

многоуважаемого суженого. Либо ты говоришь, и завтра утром вы вместе умчитесь покорять свою мечту, либо ни один из вас вообще не доживет до завтра. — Закончил он холодным тоном.

— А… стойте… я не… — Марика испуганно подняла глаза на недвижимую фигуру, кажется, лишённую всякого сострадания, и вообще эмоций, и, сдавшись, заговорила, — три недели тому как с Гюри стали происходить странные вещи. — Она уже окончательно перестала что-либо понимать, ответы гостя вызывали только больше вопросов, а угроза совсем не казалась пустой. Сам же он расслабленно откинулся в кресле, всем своим видом показывая, что готов слушать. — Сначала он только приходить стал реже, думала, заболел что ли. Потом как-то совсем пропал. Я в поле иду евойное, где он работает… чу, а его там и нет. По всему селу бегу: ни у друзей, ни в корчмах — нигде родимого не найду. Уж чего только не думала, и что убёг, и, что, прости, Господи, помер. Только на третий день пришёл он ко мне, худой, побитый весь, и говорит: «Не ищи меня боле, потому как не человек я отныне, а оборотень в зверя лесного». — Она запнулась, опять взглянув на странного гостя. — Ну я за голову схватилась, да гляжу…

— Короче. — Резко прервал слушатель. — Говори по делу.

— По делу? Это можно — Марика призадумалась. — Поговорили мы с ним, простились, да так он в лес и ушёл, жизнью звериною жить. Да вот только не послушалась я, и нашла его по следам. — Он молчал. — Гляжу однажды, в кустах: зверь зверем, — девушка уже говорила как заведенная, — да вот только разговаривает человеческим голосом, бранится, да скулит. Верите, а? Господин. — Она никак не могла решить, как обращаться к загадочному собеседнику.

— Верю, Марика, верю. — Подбодрил он.

— Не надо его убивать, он… — она запнулась, — он все слышит, всё понимает. Он только с наружи зверь, а сам человек.

— Это уже другим не вам разбираться, госпожа. — Он помедлил, наблюдая за испугом девушки. — А не знаете ли вы, кто мог околдовать Гюри, ведь, известное дело, что люди сами по себе животными не обращаются. Или он сам это с собой сделал?

— Нет-нет, вы что. Он бы не когда. — Марика что-то вдруг осознала и на ее глаза навернулись слезы ужаса. — Живёт здесь одна, молва о ней худая ходит. Говорят, будто детей демонам предаёт, и на метле на шабаши летает. А ещё в том году у нас градобитие небывалое было, так тоже, если верить, её работа.

— Да, об этой ведьме я наслышан. — Голос гостя опять изменил интонацию. — А ни принимала ли ты её услуги, не звала ли в дом, не нанимала ли повивальной бабкой?

— Нет, господин, Господь хранит.

— Хорошо. — Он задумался. — Тогда слушай и запоминай, что я скажу. Иди на рассвете к своему жениху в дом, возьми его самую чистую рубаху и красными нитками вышей на ней «Иисус Назарянин Царь Иудейский». Сделай это так, чтобы надписи образовывали крест. Потом принеси эту рубашку ему, и, когда он её наденет, перекрести и произнеси: «Слово плоть бысть» три раза. — Коротко и внятно произнёс он. — Тогда чары спадут, и твой суженый станет человеком вновь.

Девушка заторможено покивала головой, потом обдумала сказанное, и взглянула на собеседника уже куда радостнее, но все еще растерянно.

— Спасибо. Спасибо вам…

— Тихо, — Генрик раздражённо отмахнулся рукой, — это ещё не всё. Таинство, которое я рассказал, только снимет внешнее проявление чар, а значит, если не довести дело до конца, то эффект повторится, и человек опять обратится зверем. — Он призадумался, и Марика сразу же попыталась задать наводящий вопрос, но собеседник не дал. — Пусть околдованный, приняв человеческий вид, первым же делом пойдёт в церковь, и очистится полной исповедью. Так же, согласуйте с отцом Александром продолжительность и строгость поста, который вашему жениху нужно будет блюсти. Работы на благо церкви так же назначаются святым отцом. Так и только так вы сможете его исцелить.

— Спасибо. — Куда более сдержанно поблагодарила Марика, переваривая всю полученную информацию.

— И ещё одно, — вдруг добавил гость, уже поворачиваясь к ней спиной, — после того, как всё закончится, не забудьте исповедоваться сами. Перескажите Александру наш разговор, и добавьте, что Хенкер сделал что должно.

— Хен-кер? Это такое имя? — Марика вдруг задумалась.

— Прошу вас, не забудьте ничего из того, что я вам сказал, и исполните в точности, как только проснётесь утром. — Проигнорировал он вопрос.

— Конечно я не забуду, это же мой жених. Вообще-то, услышав это, я не собиралась спа… — Она не успела договорить. Охотник резко развернулся, скользнул к ней, выходя в бок из поля зрения, и надавил пальцем на шею в середине фразы.

Пламя свечи танцевало на фитиле, отбрасывая отблески всех оттенков красного и золотого на стены. Света было мало, но глаза Охотника привыкли, и потому он работал быстро. Сначала свинтил крышку с тубуса, и вытащил всё, что лежало сверху: пару тряпок, скомканную бумажку, и обломок пера. Обычно дальше этого досмотр не заходил: деревенские работяги сторонились письменных принадлежностей как огня. Никому не хотелось пылать на кострах инквизиции за подозрение в ереси. Простые люди во все времена отличались редкостной практичностью. Следом из тубуса Охотник достал оружие, которым его снабдили перед заданием прямо у ворот Святой Ольги какие-то посыльные Рихтера. Повертел его в руках, внимательно вглядываясь, как отсветы танцуют на лезвии. Последняя разработка учёных церкви — невероятно удобный для такого вот скрытого ношения в тубусе, или чем-то подомном, меч. Главной его особенностью была гарда, которая сейчас плотно прилегала к лезвию с обеих сторон. Рейнальд вытянул, провернул, и снова сжал рукоять, раздвигая гарду до её обычного состояния. Достал со дна свёрнутые эластичные ножны из вываренной кожи, и пристегнул их за спину. До рассвета ещё есть несколько часов, нужно было кое-что успеть. Он затянул завязки на рукавах и корпусе, превращая рясу в удобную тканевую накидку. Последним штрихом Охотник снял капюшон, отстегнул с его внутренней стороны плотную матерчатую полумаску, и, накинув назад, пристегнул, скрыв лицо до носа.

Рейнальд собрал все оставшиеся вещи назад в тубус, и, прежде чем затушить свечу, посмотрел на лежащую на кровати девушку. Она проснётся, когда он уже будет далеко отсюда, и никогда больше его не встретит. По крайней мере, так было бы лучше для нее. Такие как он возвращаются только за тем, чтобы забрать еще одну жизнь. Потухшая свеча полетела в закрывающийся тубус. Охотник с усилием распахнул окно, и выпрыгнул, мягко приземлившись на согнутые в коленях ноги.

«Первым делом найти