Дивизион: Умножающий печаль. Райский сад дьявола (сборник) - Георгий Вайнер

– Ништяк, и этот сойдет.

– Сойдет, – кивнула Лора. – По телевизору слышала – Карден считает, что галстуки светлее сорочки носят только гангстеры и официанты.

– Твой Пьер Карден – псевдила и выпендрежник, в хороших местах официанты носят черную бабочку. – Я пропустил Лору вперед, и она спросила у стоявшего на пути охранника:

– С кем нам поговорить об индивидуальном туре в Европу?

Я вынул большой шелковый платок и стал тщательно утирать несуществующие сопли, нехитро прикрывая нижнюю половину своей незамысловатой ряшки.

– Пройдите во второй зал, слева в углу – туроператор Валерия, она все расскажет и предложит наиболее интересные варианты, – на удивление толково и любезно объяснил страж в десантном камуфляже. Вот, ешь твою налево, кому это в мире можно объяснить – зачем в бюро путешествий стоит на входе десантник? Будем брать штурмом Анталию? Или на Канарах с вертолетов высаживаться? Бред.

Мы направились в следующий зал, и в зеркальном витраже я видел, что охранник провожает нас взглядом – пока мы не скрылись за дверью. Быстро огляделись в операционном зале, полном сотрудников и посетителей, отыскали Валерию, хорошенькую и приветливую, уселись на стулья против нее, и Лора начала морочить ей голову, а я – крутить своей головой по сторонам.

– В сентябре мы с мужем собираемся на месяц в Европу. Что вы можете нам посоветовать?..

– В первую очередь я должна знать, какой класс путешествия вы планируете, – улыбнулась хорошенькая Валерия.

– VIP, естественно…

Ну естественно, ну конечно, VIP! Валерия, милочка, неужели ты сама не соображаешь, что Кот Бойко настолько very, до такой степени important, в такой мере person, что по-другому путешествовать ему и в голову не приходит! Ну, окромя случаев, конечно, когда его везут в вагонзаке «Москва – Пермь – СпецИТК № 11».

Валерия, я придумал! Мы поедем отдыхать и развлекаться по классу VIP все вместе! Я попробую преодолеть половую ортодоксию Лоры, разрушить ее устаревшие сексуальные предрассудки – втроем нам будет веселее!

Валерия, еще не догадывающаяся о том, какое ее ждет наслаждение, взяла стопу каталогов и справочников, и они с Лорой погрузились в обсуждение вариантов роскошной жизни. А я, быстро бормотнув: «Одну минуточку, прошу прощения, сейчас вернусь», – направился спорым шагом к двери с бронзовой табличкой «Генеральный директор Л.А. Серебровская».

Без стука толкнул дверь и, как говорят в Одессе, – уже имеете! Подруга моей славной комсомольской юности Людмила Андреевна, бывшая, ноне разведенная жена магната, так сказать – соломенно-вдовствующая магнатесса, отставная олигархиня, тайкунистая могулка, стоя у окна кабинета, разговаривала по телефону с каким-то чмо:

– Степик, дружок, ничего мы не можем сделать… Это не от меня зависит… Банк не пропустит, я тебе объясняла сто раз. Степа, дорогой, я устала от тебя… Тебя как послать – устно или по факсу?..

Она перевела взгляд на меня, устраивающегося поудобнее в кресле напротив, нормального скромного посетителя, заурядного путешественника, торящего по миру свою нелегкую тропу VIP-классом. На лице ее менялись с непостижимой быстротой маски, будто слайды в проекторе, – растерянность, волнение, испуг, досада и боль.

В телефоне продолжал клокотать Степа. Люда Серебровская удивленно-брезгливо посмотрела на трубку, словно на крысу, неведомо как попавшую к ней в руки, сердито нажала несколько раз на кнопки – по-моему, отключила Степу навсегда.

– Здравствуй, Люда, – доброжелательно-мягко поздоровался я.

– Здравствуй, Кот, – настороженно ответила Серебровская, и звучало это приблизительно так: пропади ты пропадом!

Она мало изменилась, ну, может, заматерела чуток – крупная, еще интересная женщина, находящаяся в последней, осенней поре женской красоты. Эх, гребаная перестройка! Стоял бы на дворе благословенный застой, она бы сейчас не билетами торговала, а руководила Комитетом советских женщин.

Сложив руки на груди, она по-прежнему подпирала окно, внимательно всматриваясь в меня, пытаясь понять, зачем это я пожаловал – просить-побираться или грозить-скандалить?

Или еще зачем?

А может, завалился с честными намерениями – например, предложение сделать? Мол, давайте, как в мазурке – кавалеры меняются дамами! Дорогая Люда, моя незабвенная подруга перешла к вашему герою-супружнику, а вы отходите ко мне! Танцы продолжаются! Веселимся до упаду!

А тут вдруг и небольшой радиоприемник на шкафу негромко и проникновенно доложил нам:

– …радио «На семи холмах»… Режиссер Сергей Ордынцев… сериал… «Верный Конь, Хитрый Пес и Бойкий Кот…»

Погоди, Серега, отстань, сейчас не до кино. Танцы пока в разгаре. Я со смешком предложил:

– Присядь, подруга! Поговорим – мы ж с тобой не чужие…

Люда пронесла себя в огромное «банкирское» кресло, закурила сигарету «Картье», спросила:

– Выпьешь? – и видок у нее был такой, что я мог попросить только стакан выдержанного, хорошо настоянного раствора мышьяка.

– Не-е… На работе не пью.

– А ты здесь, у меня, на работе?

– Скажем так – с деловым визитом, – ухмыльнулся я.

– Пришел за долгами своего дружка, моего бывшего мужа? – недобро прищурясь, спросила Люда. Удивительная, невыдыхающаяся, нелиняющая сила старых предубеждений по-прежнему бушевала в ней.

– С моего друга, твоего бывшего мужа, долги можно получить только на Новодевичьем, – попытался я ее успокоить.

– Думаю, долго ждать будешь, – заверила твердо Серебровская.

– Может быть, – пожал я плечами. – Главное, чтобы время ожидания оказалось короче моего жизненного срока…

– А вот этого, как любит говорить мой бывший муж, уверенно обещать тебе не могу. – Она кивнула на радиоприемник, вещающий обычную рекламную чепуху: – Дурачок Серега Ордынцев думает, что он – режиссер предполагаемого спектакля… А режиссер у нас один…

– Не пугай! – схватился я в ужасе за голову.

– Смейся-смейся, пустомеля! Сашка назначает нас на роли друзей или врагов, он приближает нас или прогоняет со сцены, он велит нам быть героями или злодеями. Он дарит нам свою любовь или… Рассердится – велит убить…

– Не преувеличивай! – веселился я. – Бог не выдаст, свинья не съест.

Людмила тяжело вздохнула:

– Да, так все время и рассчитывали, и надеялись… А Бог выдал, и свинья сожрала… – Она нервно давила в хрустальной пепельнице сигарету и сразу же чиркала зажигалкой, закуривая новую. – Кот, тебе в лагере круто довелось?

– Люда! О чем ты говоришь! Не смеши меня и не жалоби! Три года всего! Да я их на одной ножке простоял!

Она усмехнулась грустно, и в лице ее появилось нечто человеческое.

– Я забыла, что ты, хвастун, не жалуешься! – Она помолчала, потом тихо сказала: – Если можешь, прости – я к тебе плохо относилась всегда… Думала, что ты Сашку с толку сбиваешь. У тебя ведь всегда на уме только пьянь да блядки были…