Капитуляция Японии во Второй мировой войне. За кулисами тайного заговора - Лестер Брукс

командиру гарнизона и велел отправить его немедленно. На следующее утро после завтрака он обнаружил, что его депеша до сих пор не отослана. Он устроил офицеру страшный разнос, и донесение было сразу же передано по радио. Таким образом, только утром 8 августа Генштаб впервые получил подтверждение из первых рук о произошедшей катастрофе.

Профессор Нисина и его группа прибыли в 4 часа пополудни в этот же день, и он мог дать экспертную оценку ландшафту Хиросимы. Ученый увидел город с воздуха и точно определил, что «только атомная бомба могла вызвать такие разрушения». Он провел исследования на местности и подсчитал, изучая расплавленную черепицу домов, что температура достигала 2000 градусов. Это никак не могла быть конвенциональная бомба. Другие наблюдения подтвердили ядерный характер взрыва, и Нисина сообщил об этом в Генеральный штаб.

8 августа маршал Хата, командующий армией Западного округа со штаб-квартирой в Хиросиме, прислал свое донесение о разрушениях. Те люди, что были одеты в белую одежду, получили легкие ожоги, как и те, что были в укрытиях. Более важно — это то, как сказал Хата, что бомба взорвалась в 8 часов утра, это было время, когда во многих домах люди готовили завтрак на огне. Возможно, это тоже способствовало быстрому распространению огня и появлению многих обожженных.

Также в это же время командование флота направило начальника гарнизона в Осаке в городской университет, с тем чтобы тот пригласил к ним физика профессора Асаду. Профессор жил в близлежащем Кобэ, и он едва не погиб 6 августа, когда по городу был нанесен в два часа ночи бомбовый удар. Его дом полностью сгорел. Теперь он стоял среди дымившихся развалин, рассеянно роясь в обгорелых вещах, когда какой-то прохожий с портативным приемником в руках остановился рядом и сказал ему, что бомба особого типа была сброшена на Хиросиму и сильно ее разрушила. Адмирал, который вызвал к себе Асаду два дня спустя, сообщил ему, что, по заявлению противника, это была атомная бомба, и попросил ученого исследовать последствия взрыва.

Доктор Асада ответил согласием, и, так как его одежда сгорела в пламени пожара, ему выдали морскую униформу, ботинки и рюкзак. Со счетчиком Гейгера и другим техническим оборудованием он ходил по городу, исследовал уровень радиоактивности; ему помогали в этом три морских офицера и команда из десяти матросов, которые переносили инструменты. Однажды им выпала обязанность разгрузить прибывшие 9 августа контейнеры с продовольствием для разрушенного города. Они перемещались в основном ночью, чтобы избежать опасности бомбардировок и обстрелов на бреющем полете, чаще всего подобному нападению подвергались днем поезда, что приводило к их задержке в пути иногда до трех часов.

Хранитель печати Кидо торопился 6 августа в резиденцию Хирохито, чтобы сообщить ему о новом бедствии. Его принял император спустя час после воздушной атаки. Выслушав Кидо, рассказавшего о том, что по Хиросиме был нанесен удар новым типом оружия, которое уничтожило десятки тысяч мужчин, женщин, детей и оставило после себя пустыню, божество реагировало, как простой человек. «Он был, — говорит Кидо, — охвачен горем и скорбел о невинных гражданах, ставших жертвами».

«В этих обстоятельствах, — произнес с трудом Хирохито, — мы должны принять неизбежное решение. Не важно, что случится с моей безопасностью, мы должны положить конец этой войне и сделать это как можно быстрее, чтобы трагедия не смогла повториться».

Обрывочная информация, пришедшая 7 августа, только усугубила всеобщее чувство ужаса. Противник продолжал передавать по радио сообщения об атомной бомбе, и правители Японии были почти убеждены, что это не было пропагандой, но чистой правдой. До Кидо дошли сведения о 130 тысячах убитых и покалеченных. Армия и флот официально заявили о том, что ведется расследование.

Когда правительство собралось на заседание в этот же день, Того принял на себя инициативу и процитировал сообщение американского радио, что Хиросима была разрушена атомной бомбой, что этот новый вид оружия революционизирует ведение боевых действий и что еще большее количество бомб посыплется на Японию, если она не начнет переговоры о мире. Скептически относясь к пропагандистским преувеличениям, Того все же сказал коллегам по кабинету, что это оружие «коренным образом меняет всю военную ситуацию и дает обоснованный повод для окончания войны».

Того имел в виду, что с появлением этого «сверхоружия» командование армии и флота получают возможность капитулировать и одновременно спасти свое лицо. Указывая на атомную бомбу, они могут сказать, что «ввиду этого новейшего оружия дальнейшее сопротивление безрассудно и невозможно, и что, несмотря на то что они готовы, как всегда, пожертвовать своими жизнями ради выживания нации, они вынуждены посоветовать закончить войну». Однако военные не пожелали пойти по такому пути.

Министр иностранных дел предложил кабинету рассмотреть предложение о мире, основанное на Потсдамской декларации. Но не только другие министры не поддержали эту идею, военный министр Анами категорически отказался от нее. «Любое подобное предложение ничем не оправдано, — настаивал он. — Более того, мы даже до сих пор не знаем, была ли эта бомба атомной. До тех пор, пока мы не получим результаты расследования, мы не должны предпринимать каких-либо спонтанных действий». Того сразу же сделал вывод, что армия намерена минимизировать впечатление от бомбардировки и отрицать применение ядерного оружия.

Министр внутренних дел Абэ, которому присылали донесения из всех отделений гражданской полиции страны, представил ту скудную информацию, что была получена от полицейских Хиросимы. «Одним словом, — подытожил он, — бомба неизвестного типа, совершенно не похожего на все другие прежние, была сброшена на Хиросиму. В результате взрыва бомбы было убито огромное число горожан и почти все здания были разрушены. Хиросима полностью опустошена».

Несмотря на все новые свидетельства, которые требовали принятия немедленных мер, кабинет закрыл заседание, ничего не решив. Правительство Японии решило на данный момент ничего не предпринимать.

Утром в среду 8 августа была «отличная погода», как сообщает в своем дневнике Кидо. В 10:20 его навестил его друг Сигэмицу, бывший министр иностранных дел. Кидо приветствовал его визит, потому что ему было необходимо обговорить актуальное событие с умевшим трезво рассуждать человеком. Они обсудили атомную бомбардировку и ее последствия. И Сигэмицу опять вернулся к своей вечной теме: император должен немедленно отдать приказ об окончании войны. Вопрос был в том, как этого можно было добиться.

Того получил аудиенцию у Хирохито этим утром. Неожиданно прозвучавший сигнал воздушной тревоги заставил императора и дворцовую обслугу поспешить в бомбоубежище. В убежище Того напомнил императору о том дне, когда американцы сделали заявление об атомной бомбе, и посоветовал закончить войну, сказав, что это крайне необходимо. Хирохито, уставший от бесплодных