Пасьянс на красной масти - Кирилл Шелестов

В приемной, развалясь, сидели несколько стриженых парней и курили, лениво переговариваясь. По их физиономиям было понятно, что им были чужды увлечения живописью гораздо больше, чем Храповицкому. Один из бандитов поднялся и загородил мне дорогу в кабинет, откуда доносился рваный шум голосов.

— Слышь, туда нельзя, — процедил он.

— Я тебя и не приглашаю! — ответил я, не останавливаясь и тараня его плечом.

Он отступил. Они всегда отступают, если видят, что вы их не боитесь.

В кабинете горел яркий свет. Ирина ерзала за письменным столом, раскрасневшаяся, отчаянная, одинокая. И бесконечно жалкая в своей хрупкой красоте. На диване, сбоку, раздвинув толстые ноги и закинув руки за спинку дивана, развалился Ваня Ломовой. Напротив него, на стуле сидел высокий и худой, как жердь, детина, лет двадцати пяти, с тупым лицом и остановившимся взглядом. С его губ свисала дымящаяся сигарета.

До моего прихода Ирина им что-то возбужденно и безуспешно доказывала. Я слышал ее срывающийся голос и насмешливые реплики Ломового. При моем появлении все замолчали и повернули головы в мою сторону.

— Я же просила тебя не приезжать! — воскликнула Ирина. — Зачем ты так поступаешь? Это мое личное дело!

— Да я случайно, — миролюбиво отозвался я. — Просто мимо проезжал.

— Кто это тебя так отделал? — с любопытством приветствовал меня Ломовой, не здороваясь и не делая движения, чтобы подняться. — Нарвался все-таки?

— Я че-то не понял? — очнувшись, проговорил детина, глядя куда-то мимо меня. — Это кто?

— Отдыхай, Сява, — добродушно отозвался Ломовой, окинув его взглядом своих рыбьих невыразительных глаз. — Это Иркин новый друг. Мужа завалили, но она, понял, времени не теряет! Так, Ир?

— Я не обязана тебе докладывать! — вспыхнула она.

— Обязана! — хмыкнул он уверенно. — Еще как обязана! Ты с моим другом жила. В законном браке. У тебя с ним ребенок. А у меня с ним общие дела. Так что ты не сама по себе. Уяснила, подруга?!

Она побледнела и не ответила. Ее руки пошарили по столу и нащупали черную пластмассовую линейку. Схватив ее, Ирина машинально принялась водить ею по столу, словно что-то чертила. Она была похожа на испуганную кошку. Ваня не церемонился с ней. Я почувствовал себя уязвленным.

— Но ты не друг моей жены, не правда ли? — вмешался я.

— Ты о чем? — без особого интереса осведомился Ваня. — Я не врубаюсь.

— О том, что или ты будешь повежливей, — пояснил я. — Или сейчас отсюда отвалишь. Так яснее?

Он не вспылил. Лишь нахмурился и поскучнел слипа.

— Не лез бы ты в наши дела, а? — посоветовал он с ленивой угрозой. — Все равно в них ни хрена не волокешь.

— О чем этот фраер базарит? — осведомился Сява, опять выныривая из забытья.

Я приблизился к нему и постучал костяшками пальцев по неровной Сявиной макушке.

— Ку-ку, — сказал я. — Я уже тут.

На тупом Сявином лице отразилось напряженное движение мысли. Он пошевелил губами и наморщил лоб.

— Убить его, что ли? Как думаешь? — нехотя спросил он у Ломового.

— Да пусть пока живет, — великодушно разрешил Ваня.

— Тогда я в туалет пойду, — решил Сява. — Где тут, в натуре, туалет?

— По коридору направо, — брезгливо поморщилась Ирина.

— Хва врать-то! — возразил Сява. — Тут, чай, хозяйский есть. В комнате отдыха.

Сява поднялся, прошагал за спину Ирины, к закрытой панелью двери, и исчез в другой комнате.

— Короче, мне надоело тебе твердить одно и то же! — заговорил Ломовой, обращаясь к Ирине. Разумеется, ему не нравилось мое присутствие здесь. Но он отлично понимал, что помешать ему я не смогу. Разве что, отложить выяснение.

— Мы давали Феде наши деньги. Много денег. На них он поднялся. Феди больше нет. Мы хотим получить свои бабки назад. Все понятно?

— Откуда мне знать, брал он у вас деньги или нет! — горячо возразила она. Ее тонкие пальцы заметно дрожали. Она по-прежнему избегала смотреть ему в глаза. — У вас есть подтверждающие документы?!

Вопрос был детским. Ваня хохотнул.

— Ну, ты даешь! — покрутил он головой. — Документы, Ира, в суде! У нас все на доверии. А если не у нас он брал, то откуда?! Ты, что ль, ему возила?

— Завод предъявил требования на одиннадцать миллионов долларов, — упрямо твердила бледная Ирина. Она все еще не сдавалась. — Значит, Федор получал с завода машины в долг. Но машины-то продавались! Все до одной! Куда же уходили деньги? Может быть, вам?!

— Нам?! — с деланным изумлением уставился на нее Ломовой. — Да если бы у меня было одиннадцать миллионов, разве бы я здесь сидел? Я бы, Ира, отдыхал где-нибудь на островах!

— Тогда где же деньги?! — воскликнула она с отчаянием. Обеими руками она сжала линейку. Та хрустнула в ее пальцах и сломалась надвое. Она швырнула половинки на пол. На ее глаза навернулись слезы.

— Вот видишь, ты не знаешь! — снисходительно заметил Ваня. — А берешься делами рулить! Тебе это надо?! Ты отдай все нам. Мы поставим своих людей. А ты будешь получать с этого долю.

— Кого вы поставите? Какую долю? — Она не верила ни одному его слову.

— Откуда я знаю, какую! — опять ухмыльнулся он. Он чувствовал себя хозяином положения и даже не старался быть убедительным. Их разговор был похож на странную игру, в которой сразу было ясно, кто проигравший. — Ты, Ира, прям как бандит. Уркаган, в натуре. За язык ловишь. Я еще слова не сказал, а ты уже наезжаешь! Какую долю?! — передразнил он и издевательски подмигнул мне. — Надо сначала во всем разобраться. Не спеша. Вот ты сама говоришь, завод че-то хочет. Сейчас еще кто-нибудь объявится. Все полезут! И всем денег надо. Одна ты все равно не сможешь отбиться. А мы попробуем что-то сохранить.

В эту минуту из туалета появился Сява. Он шел, вытирая нос и коротко, по-собачьи, втягивая ноздрями воздух. Мне показалось, что он оживился. Его походка сделалась бодрой, а в глазах появился блеск.

— Короче, так, — решительно заговорил он на ходу. — Ты тут на вечеринках пляшешь, а у погибших пацанов жены плачут! Ты о них подумала? Эти деньги — не твои и не мои! Их нужно отдать.

— А можно в моем кабинете обойтись без кокаина?! — резко ответила ему Ирина. — Мне совсем не хочется…

— Это не твой кабинет! — оборвал ее Сява. — У тебя вообще ничего своего нет! Кроме него. — Он кивнул на меня. — Вот и радуйся жизни. Пляши, пока молодая! А про остальное забудь. Усекла?

Не поднимаясь с места, я схватил Сяву за рубашку и резким движением дернул вниз. Он с размаху плюхнулся на стул.

— Врезать ему, что ли? — спросил я у Ломового, копируя недавнюю Сявину интонацию. — Или чернил в пасть налить?

Ломовой раздвинул рот в подобие улыбки.