Московские каникулы - Андрей Ирмович Кузнецов

(остановившись). Нет, это просто непостижимо! Мальчик ушел с самого утра, с ним бог знает что могло случиться, а тебе — лишь бы трынкать не мешали!

Б о р и с  П а в л о в и ч. Не с утра, а в двенадцать. Не вижу причин для паники.

С о ф ь я  П л а т о н о в н а. Если не можешь успокоить, то не мешай хоть волноваться!

Б о р и с  П а в л о в и ч. У меня больше оснований злиться и нервничать. Так ждешь этого выходного… А мы вторую субботу торчим в городе только потому, что ты боишься оставить Алешку одного. Пойми — Алексей уже не ребенок, ему нужна свобода. Парень он, почти мужчина!

С о ф ь я  П л а т о н о в н а. Если этот мужчина схватит воспаление легких, то сидеть ночи напролет у его постели предстоит мне, женщине! Взгляни, какой дождь на улице!

Б о р и с  П а в л о в и ч. Теплый дождик… Под таким одно удовольствие шататься по городу.

С о ф ь я  П л а т о н о в н а. Иди шатайся. Я тебя вовсе не держу дома.

Б о р и с  П а в л о в и ч. Боюсь нарушить творческий процесс. (Играет.)

С о ф ь я  П л а т о н о в н а. Перестань! Уши вянут…

Б о р и с  П а в л о в и ч. Все, теперь я понял главное — ты законченная пессимистка. Ничто тебя не радует, даже искусство.

С о ф ь я  П л а т о н о в н а. А ты радуешься всему… Вот где у меня сидит твой неиссякаемый оптимизм! С мальчиком могла любая беда стрястись… Самая страшная!

Б о р и с  П а в л о в и ч (теряя терпение). Ну какая? Убили его? Изувечили? Под трамвай он попал?

С о ф ь я  П л а т о н о в н а. Попасть в дурную компанию — почти то же самое, что попасть под трамвай.

Б о р и с  П а в л о в и ч. Ты не очень разнообразна, душенька. Притом часа два назад я столкнулся с Олегом у лифта.

С о ф ь я  П л а т о н о в н а. Поступит Алешка в консерваторию — тогда пусть дружит с кем угодно. А сейчас я каждого дуновения боюсь, чтоб его с пути не сбило.

Б о р и с  П а в л о в и ч. Да что это за путь такой, с которого дуновение сбить может?

С о ф ь я  П л а т о н о в н а. Не придирайся, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.

Слышится звук отпираемой входной двери.

Пауза.

Входит  А л е ш а, останавливается на пороге.

Где ты был?

А л е ш а. Гулял.

С о ф ь я  П л а т о н о в н а. Промок?

А л е ш а. Освежился.

Б о р и с  П а в л о в и ч. Включи люстру.

Алеша включает верхний свет. Теперь видно, что он побывал в изрядной переделке: у него разбиты губы и нос, под глазом — огромный синяк.

С о ф ь я  П л а т о н о в н а. Боже мой… Кто тебя так?!

А л е ш а (мстительно). Ничего, я ему тоже вмазал! Будет помнить!

Б о р и с  П а в л о в и ч. Кому ты вмазал?

А л е ш а. Одному там… Сидорову.

С о ф ь я  П л а т о н о в н а (с ужасом). Ты дрался?!

А л е ш а (гордо). Не дрался, а боксировал. На настоящем ринге!

С о ф ь я  П л а т о н о в н а. Я с ума от тебя сойду! Зачем? Кто тебя просил?

А л е ш а (поспешно). Никто не просил! Надо было…

Б о р и с  П а в л о в и ч. Ты уж толком расскажи о своих подвигах.

А л е ш а. Нечего рассказывать… Ну, в общем, пришлось выступить для зачета. Была такая идея — как он меня стукнет для разведки, я и лягу. А он по-настоящему врезал. А я что, не человек? Не стерпел, ответил. Тут у нас и пошла рукопашная, пока судья не разнял…

С о ф ь я  П л а т о н о в н а (вне себя). Руки, руки покажи! (Бросается к нему.)

А л е ш а (отступая). В порядке руки! Вот, пожалуйста… (Вытягивает руки и шевелит пальцами.) Даже не болят ни капельки.

С о ф ь я  П л а т о н о в н а. Ты чудовище, чудовище! За неделю до концерта отправиться на какой-то идиотский бокс, где тебе могли сломать руку или вывихнуть палец…

А л е ш а. Не сломали же?

С о ф ь я  П л а т о н о в н а. Нет, это просто не укладывается у меня в голове! Такая безответственность, такое безрассудство! Годы труда готов отправить коту под хвост, лишь бы угодить своему Олегу!

А л е ш а (бормочет). При чем здесь Олег?

С о ф ь я  П л а т о н о в н а. Молчи! Еще не вырос меня обманывать! Ты одно скажи — о чем ты думал, отправляясь драться?

А л е ш а. Разве тебя интересует, о чем и как я думаю? Тебе важно одно — как я играю!

С о ф ь я  П л а т о н о в н а. А для тебя разве это не важно?

А л е ш а. Мне уже шестнадцать, а что я видел, кроме своей скрипки?

С о ф ь я  П л а т о н о в н а. Что ж, гениям или большим талантам редко удается воспользоваться радостями детства…

А л е ш а. Не обольщайся, я не гений!

С о ф ь я  П л а т о н о в н а. Это не о тебе. Это из книги великого Ауэра.

А л е ш а (взорвавшись). Да плевать мне на твоего Ауэра! Я жить хочу! Понимаешь — жить! А вы… Вы стараетесь уберечь меня от жизни, как будто жизнь — это опасная болезнь, от которой можно спастись прививками или карантином! Я знаю, вы мне добра желаете, хотите как лучше, а делаете только хуже! Ведь вы меня почти убедили уже, что я хилый, неприспособленный, что спорт — это удел дураков… Ну и пусть! Я хочу быть дураком, который ничего не боится — ни простуды, ни хулиганов, ни черта, ни дьявола! Может, в одном таком дураке больше ума, чем в десяти ваших умниках! Таких, как я!

С о ф ь я  П л а т о н о в н а. Я никогда не говорила, что ты умник. Но я всегда утверждала и утверждаю: если у человека есть талант, он не имеет права зарывать его в землю!

А л е ш а. Вот прекрасно! Я буду носиться со своим талантом, сутками не отползать от пюпитра, а другие в это время будут ходить вместо меня в театры и музеи, на футбол и на пляж, кататься вместо меня на лодке с моей девушкой и даже целоваться с ней вместо меня!

С о ф ь я  П л а т о н о в н а (садится). Этого еще не хватало… С какой девушкой?

А л е ш а. С моей! С которой я должен был целоваться, я!

С о ф ь я  П л а т о н о в н а (слабо). Ты понимаешь, что говоришь?..

А л е ш а. И не хочу понимать! Слышать не могу про талант! Какого черта мне в таланте, даже если он и есть, когда из-за него у меня жизни нет? Все! Спасибо! Хватит! Больше в руки не возьму скрипку! Зато буду жить, понимаешь — жить! Как все люди! Ездить на выезды, заниматься боксом, играть в футбол… Танцевать! Я даже танцевать не умею, надо мной на вечерах всегда смеются! Но больше этого не будет. Ты слышишь, мама?

С о ф ь я  П л а т о н о в н а. Слышу. И ужасаюсь. Наверно, ты просто переутомился. Тебе надо отдохнуть…

А л е ш а. Не отдыхать мне надо, а уставать побольше! Чтоб мышцы гудели от усталости! Как сегодня… Мне вот морду разбили, кровь из носу текла, а я сегодня в первый раз человеком себя чувствую! (Уходит в свою комнату.)

С о ф ь я  П л а т о н о в н а (тихо). Что делать будем?

Б о р и с  П а в л о в и ч. Когда человек растет — нужно просто не мешать ему.

С о ф ь я  П л а т о н о в н а. Это ты называешь — растет?!

Б о р и с  П а в л о в и ч. Я верю в Алешку. И если он принял решение…

С о ф ь я  П л а т о н о в н а. Еще бы! Станет как ты — это и тебя оправдает в собственных глазах. Но не в моих!

Б о р и с  П а в л о в и ч. Каким это — как я?

С о ф ь я  П л а т о н о в н а (не отвечает). Я вовсе не стремлюсь быть мамой из анекдотов о вундеркиндах. Но я не устану повторять…